Чёрные Совы. Книга 1: Пробуждение

15 сентября 1942 года
Тихоокеанский бассейн. Остров Гиблон

Окончательно придя в себя: перевязав раненного в плечо Лотта (от верной смерти его спас всё тот же «защитник») и освободив изрядно придавленного книжным шкафом Руделя, троица отправилась в спальню, чтобы выяснить, как там оказались чуть не ухлопавшие их эсесовцы.
Объяснение не заставило себя ждать. В каменном потолке прямо над кроватью обнаружился двухстворчатый люк не замеченный ранее. На покрывале кровати присутствовали следы грязной обуви.
- Вот значит, как они сюда попали, - сказал Лотт, разглядывая деформированные пластины своего бронежилета. – Жаль, такую вещь испортили.
- Не о том думаешь, - похлопал товарища по плечу Рудель. Подумай, что случилось бы, если его не было. Тебя просто размазало бы по стене.
- Если бы его не было, я бы здесь не стоял, - уверенно заявил Лотт. – Смертельную дозу свинца я получил ещё в начале боя.
- Как ты думаешь, там наверху точно больше никого нет? – спросил Рудель, задрав голову к потолку.
Тео тем временем вернулся в кабинет и разглядывал последствия взрыва. Он практически уничтожил всю обстановку роскоши царившую здесь ранее. Деревянные панели были посечены осколками, кожаные кресла выпотрошены, массивный стол, на котором раньше лежали документы, треснул на две части. Посреди комнаты крест-накрест лежали два шкафа с остатками пышных фолиантов и тоненьких книжиц (именно эти плоды разума человеческого спасли Руделя, приняв основную силу взрыва на себя). Около стены, на которой висело холодное оружие, грудой возлежала куча металла. Сильно пахло паленым ковром, отчего постоянно хотелось кашлять. Прямо посередине почерневшего ковра, в луже собственной крови, лицом вниз, лежал убитый им солдат. Из коридора торчали ноги жреца. От запаха палёного и крови его затошнило. Чтобы пересилить приступ Тео решил заняться делом.
- Мы задержались, ребята, наверное, беспокоятся, - повысив голос, чтобы товарищам было слышно, заявил он. – Надо уходить. К тому же у нас осталась непроверенной ещё одна арка.
Из спальни показались прихрамывающий Лотт и улыбающийся Рудель.
- С Крисом я связался, - довольно сказал танкист. – Он разрешил нам немного задержаться.
- Каким это образом?
- Мысленно, - гордо пояснил танкист коснувшись указательным пальцем виска.
Пока Лотт снимал боеприпасы с мертвецов (очень полезная привычка, приобретённая за время участия в боевых действиях), а Тео проверял исправность фотоаппарата, Рудель склонился над поваленными книжными шкафами и из кучи мусора выбрал две пары книжек: пару толстенных и пару совсем тоненьких. Убрав всё это себе за спину, он вышел в коридор, где и стал ожидать товарищей.
Напоследок Лотт закинул трофейную гранату в злополучный люк. Громкий хлопок у них за спиной свидетельствовал о безопасности их тылов.
Топая по коридору, он разочарованно проговорил:
- Сработали мы на двойку. Приказ выполнили не полностью. Пленного годного для допроса не взяли. Устроит нам Крис головомойку и будет прав.
Тео и Макс не нашли, что возразить товарищу и лишь согласно вздохнули.
Открывшееся за последней аркой заставило товарищей замереть у входа. Трудно сказать какие чувства они испытали, но одно было, несомненно – хотелось убраться отсюда и как можно быстрей.
Верный долгу Тео пару раз щёлкнул фотоаппаратом, а затем сказал друзьям:
- Думаю сюда надо позвать командира. Он обязательно должен это увидеть собственными глазами.
* * *
Когда на площади возле храма возникла длинная шеренга из мёртвых представителей Чёрного ордена (сюда стащили всех, кто был к этому пригоден), Крис разрешил товарищам немного передохнуть.
Керлл и Шрамм уселись на ящик содержащий груз с подлодки. В десятке метров от них расположились задремавший Зигфрид и сомлевшая на солнце Эльза.
- Давайте посмотрим, что находится в этом ящике, - предложил Шрамм, постукивая ножом по крышке. – Интересно же посмотреть, за, что мы жизнь отдавали.
- Любопытство тебя погубит, - пошутил Керлл.
- Моё любопытство много раз меня спасало, - заявил Мартин, повернувшись в сторону Криса и ожидая реакции на его предложение.
Крис слышал Шрамма, но был занят более важным делом. Он изучал стопку тоненьких книжек, в мягком переплёте, которые обнаружил в здании эсесовской школы, больше напоминавшей сейчас «пчелиные соты». И книжечки эти несколько ошарашили его.
Он сразу понял, что это были пособия для учащихся – крупный шрифт, множество рисунков, какие-то правила. Но дело было не в шрифте и картинках, а в смысле, который они несли.
В книжечках доходчиво, ясно и пугающе рационально объяснялось, почему германцы являются высшей расой. Текст изобиловал различными мифологическими примерами и выдумками. Читающему вдалбливалось абсолютное презрение к другим нациям. Народы Востока назывались животными неспособными к прогрессу.
Однако подобной ерунды националистического толка с шизофреническим толкованием Крис встречал достаточно. Удивляло другое. Пособия эти были своего рода инструкцией для зомбирования. Слишком часто здесь повторялись одни и те же мысли, фразы, примеры. Слишком много очевидных глупостей здесь было. Несомненно, эта литература несла воспитательный характер. Крису хорошо было известно, что благодаря хорошим учителям, имеющим ораторские и преподавательские способности, можно внушить человеку всё что угодно. Было бы желание и время. Весь этот мусор учил только одному: «МЫ, только МЫ избраны управлять миром и нам не может никто помешать. НАМ некому помешать. Все наши противники не стоят нашего мизинца, они пригодны только для службы НАМ. МЫ уничтожим всякого, кто помешает нам, и установим справедливый мир».
Однако этот бред был написан ужасно толково и на людей слабо образованных наверняка производил впечатление.
Одна из книг содержала инструкцию, объяснявшую как обращаться с мирным населением на оккупированной территории. Она на полном серьёзе советовала уничтожить большую часть местных жителей, оставив только тех, кто мог пригодиться для обеспечения уюта германским солдатам. Здесь же содержалась фраза потрясшая Криса больше всего: «Солдат помни, что у твоих противников тоже есть дети и они очень похожи на НАШИХ детей. Они тоже могут плакать, кричать от боли, бояться. Но их уловки не должны смутить тебя. Убивай их, топчи, втаптывай в грязь – этим ты сослужишь всем добрую службу, так как существа не способные к прогрессу и развитию, не должны своим жалким существованием осложнять нашу жизнь».
Каковы же выпускники этих специальных эсесовских школ? Солдаты ли они или фанатики-убийцы?
Рядом с Крисом стояла прямоугольная коробочка со странным пахучем порошком внутри, найденным тоже в преподавательской комнате школы. Этого порошка там было много, очень много. Повсюду в классах стояли бронзовые тарелочки с остатками этого вещества. Шрамм предположил, что это какой-то наркотик, используемый жрецами для более быстрого внушения своих уроков. Может быть это было и так. Крис решил прихватить свои находки с собой и непременно показать их Максимилиану.
Закончив читать, баронет отложил в сторону книгу и резко ответил Шрамму:
- Никакого любопытства. Не надо давать Совам ещё одного повода не доверять нам.
Сказанное Крисом показалось Шрамму вполне разумным, и он снова взгромоздился на ящик.
От храма к ним направлялись Рудель и Тео. Крис увидел, что они были чем-то взволнованы.
- Что случилось? – встретил он их вопросом. – Поймали языка?
Рудель отрицательно помотал головой, и сделано это было так эмоционально, что Крис понял, что случилось что-то серьёзное.
- Если не язык, тогда, что?
Тео щурясь от солнечного зайчика, ловко пущенного ему в глаза Мартином с помощью лезвия ножа, сказал:
- В храме есть зал … Ну в общем… Тебе надо увидеть всё самому.
Досадуя на неразговорчивость своих товарищей, Крис быстрым шагом направился к храму в сопровождении Руделя, бросив на ходу Кордту:
- Тео я хочу, чтобы ты сфотографировал лицо каждого жреца находящегося здесь. Плёнки у тебя хватит?
- Хватит, не беспокойся, - кивнул Кордт, доставая фотоаппарат.
* * *
Теперь Крису всё было понятно. Говорить об ЭТОМ действительно не хотелось.
Переступив порог массивной арки, с волнистым узором по периметру, он оказался в небольшом круглом зале, освящённом толстыми, в ладонь шириной, свечами. Казалось свечи, были везде. Они стояли на полу, в углублениях стен, вдоль стен и даже весели в воздухе в специальных тарелочках. Воск волнистой плёнкой покрывал всё вокруг казалось, что ты стоишь на какой-то зыбкой поверхности, готовой в любой момент раствориться под твоими ногами. Желтые огоньки силились осветить всё пространство вокруг себя, но безуспешно. Практически весь зал был погружён в темноту, и только стена, располагающаяся напротив входа, освещалась более ярко. Наверняка там и находилось самое главное, доверенное этому залу. Откуда-то возникло нехорошее предчувствие, которое Крис попытался отогнать, но оно только усилилось.
Может быть виной этому, была раздававшаяся в зале необычная странная мелодия, похожая на игру флейты. Мелодия то умирала, исчезнув бесследно, то снова оживала, ускоряя свой ритм. И в этой периодичности было, что-то щемящее сердце. Какой инструмент мог издавать такие странные звуки, притом, что в коридорах храма, вовне этого зала, слышно ничего не было.
Заметив, что Крис старается обнаружить источник звука, Рудель пояснил:
- Хитрая штука. Звук этот издаёт ветер, попадающий в отверстие под куполом. Кто мог додуматься до такого? Меня от этого завывания в дрожь бросает. А тебя?
Согласно кивнув, Крис зажёг фонарик и с удивлением увидел, что он почти не даёт света. Мощный луч как будто таял в поверхности чёрного камня видневшегося между наплывами воска.
- Бесполезно, - снова ожил Рудель. – Камень вокруг имеет какие-то странные свойства. Он будто нейтрализует свет.
- Всё-то ты знаешь, - усмехнулся Крис. – Ладно, пошли, покажешь, что вы там обнаружили.
- А мы уже пришли, - чуть поспешнее, чем следовало бы, сказал Рудель. – Подойди к противоположной стене и всё увидишь. А я здесь тебя подожду. Больше не хочу этого видеть.
Удивившись, но не настаивая на своём Крис направился к пятну света впереди себя. Когда до цели оставалось шагов пятьдесят, за его плечом тихо возник Шрамм.
- Что, снова любопытство? – поинтересовался Крис.
- Нет, - безнадёжно ответил Мартин, - просто заняться не чем.
Они не сразу поняли, что возникло перед ними. Зато когда поняли, по позвоночнику пробежал ток, а желудок сжался.
Прямо на Криса мёртвыми, пустыми глазницами уставился череп. Его состояние было безукоризненным – он был гладкий, белый и создавалось такое впечатление, что его специально привели в порядок, прежде чем поставить сюда. Череп скалился, выставляя напоказ свои зубы, и производил жуткое впечатление в неверном, пляшущем свете свечей.
Отведя глаза в сторону, Крис увидел ещё один череп и ещё один. Перед ними на карнизе, вырубленном в стене, в три ряда (один ниже другого) располагалось не меньше сотни таких.
О том, что - это могли быть подделки, реалистично выполненные игрушки, не могло быть и речи. Конечно это настоящие черепа бывшие когда-то неотрывной частью человеческого тела.
Забывая дышать и стараясь убедить себя, в том, что это остатки древней, давно исчезнувшей, культуры практиковавшей человеческие жертвоприношения, Крис склонился над одним из черепов, пытаясь рассмотреть показавшуюся ему на нём надпись. Надпись, аккуратно вырезанная на макушке черепа, вполне современными германскими буквами, гласила: «Рядовой Василий Сайкин. 1941 год».
Резко выпрямившись, Крис прочитал надпись на черепе, располагавшемся уровнем выше: «Лейтенант Кшиштов Брамица. 1941 год».
Вытянув шею, Крис прочитал надпись на черепе, находившемся на третьем самом высоком уровне карниза: «Полковник Эжен Дебуа. 1940 год».
Непривычно тихий голос Шрамма, всё ещё находившегося позади него, произнёс:
- Это трофеи. Военные трофеи. Наверняка здесь собраны черепа солдат отличившихся в бою. Чем выше располагается полка, тем выше звание военного.
- Думаешь?
- Уверен.
Очень тихо, одними губами, как будто боясь кого-то разбудить, Крис произнёс:
- Разве такое возможно в наше время. Это какая-то дикость. Теперь понятно, почему Совы всполошились.
Шрамм услышал его, и не секунды не колеблясь, ответил:
- Ничего не изменилось в наше время. Любой человек хочет, есть, пить, рожать детей, жить в сытости и достатке. И ради этого он способен на всё. В наше время лишь оружие стало посовершенней. Да способы убийства поизощрённей.
Обернувшись к говорившему, Крис возразил:
- Но ты бы смог дойти до такого? Коллекционировать черепа своих врагов.
- Для МЕНЯ в этом нет никакого смысла. Возможно, он есть для Чёрного ордена.
* * *
Кажется, последняя фраза несколько ошеломила нашего командира, - подумал про себя Мартин Шрамм. Он наверняка теперь представляет меня совершенно аморальным и беспринципным типом. Способным резать головы своих противников без малейшего сожаления. Впрочем, плевать. Мало ли кто, что обо мне думает. Господин барон слишком утончён для подобных вещей.
Мартин спокойно встретил пристальный взгляд Криса, старавшегося понять серьёзно ли он говорит или шутит как обычно.
Со временем он изменится, и будет не столь впечатлителен, - сделал мысленный вывод Мартин.
Надо сказать, что молодой аристократ внушал ему уважение. Было не так много людей, которых уважал Мартин Шрамм и от того чувства этого, удостаивались только избранные.
Нет. Мартин не был одержимым своей личностью. Он не считал себя лучше других. Просто его характер, закалённый в жизненных испытаниях был настолько сложным, что друзей у него никогда не было. Он не был букой и отшельником, просто в системе его ценностей (достойных уважения) имелись весьма специфические черты, присущие единицам. Вульф обладал ими и поэтому был ему близок и понятен.
С самого начала Мартин понял, что молодой барон не так прост, как кажется. Конечно, в его голове было предостаточно великосветской дури, впитанной вместе с молоком матери, но острый ум и постоянное стремление к совершенству компенсировали этот недостаток. Отличная физическая подготовка, быстрая реакция, незаурядная способность к обучению – всё это вызывало уважение.
Максимилиан был прав, из Вульфа получится отличный стратег и хороший командир для них. Однако вначале ему надо отбросить дурацкую и пагубную привычку всё постоянно усложнять.
Мартин понимал, что никогда не сможет полностью понять человека, смотрящего ему в глаза, слишком разными они были, но очень хотелось, чтобы между ними возникли товарищеские отношения. Всегда приятно, когда твою спину прикрывают надёжные люди.
Серые глаза молодого аристократа не были глазами военного - это были глаза писателя, поэта, художника. Наверняка в юности он хотел избрать мирную профессию, - решил про себя Мартин. Это не были глаза убийцы, каким является любой профессиональный военный. Однако время меняет людей. Оно изменит и его, как изменило меня, - решил Мартин Шрамм.
* * *
Он, что серьёзно? - в замешательстве подумал Крис. Как можно вообще говорить такие вещи? А если бы у него был этот самый смысл? Он что резал бы головы всем своим врагам!
За последние шесть месяцев Крис и остальные привыкли к Мартину, но дистанция между ними не исчезла, а лишь немного уменьшилась. Шрамм по-прежнему ни словом не обмолвился о своём прошлом. Он до сих пор был им не понятен. Но одно было бесспорным, Мартин Шрамм был самым лучшим среди них. Иногда Крису даже становилось немного страшно, глядя, как Мартин, с лёгкостью выполняет упражнения, на которые они все тратят кучу времени. Шрамм удивлял и пугал не только его, остальные ребята тоже всё замечали. Однажды Тео признался Крису, что испытывает к Мартину смешанные чувства. С одной стороны он восхищался им, а с другой опасался.
С того разговора прошло больше четырёх месяцев и многое изменилось. Однако Эльза как-то сказала Крису, что она рада, что Шрамм на их стороне.
Конечно, Крис понимал, почему его товарищам было иногда не по себе в присутствии Мартина, но тревог их не разделял. Отчего-то он твёрдо знал, что негодник никогда не придаст их и не причинит им проблем. В конце концов, каждый человек имеет право скрывать своё прошлое. Мало ли, что за скелет покоится у него в шкафу. Шрамм надёжный товарищ и это всё, что им надо знать.
Впрочем, хватит его гипнотизировать, - подумал, оборачиваясь к блестевшим эмалью черепам, Крис.
* * *
Отвернувшись от него, Вульф зябко передёрнул плечами.
«Неудивительно от этого свиста и завывания даже у меня зубы ноют» - подумал Шрамм и хотел, что-то сказать командиру, но так и замер с открытым ртом.
Что-то случилось с Крисом. Его спина напряглась. Он судорожно вздрогнул. Уставился на что-то перед собой. Пристально. Не мигая.
Мартин видел, как он несколько раз изменил цвет лица, пока не стал белее снега. Черты лица барона заострились, он с пугающей силой сжал челюсти.
- Командир, что случилось?
Не ответив, лишь крепко сжав губы баронет протянул руку на верхнюю полку и резким, нервным движением снял с неё один из черепов.
Что же такого он там увидел, - с удивлением подумал Мартин, взглянув через плечо Криса на череп в его руках.
* * *
- Отец, но ты ошибаешься! – в очередной раз возразил раскрасневшийся от спора Крис.
Барон Отто Вульф, отец Криса хранил молчание. Спор с сыном уже начал его утомлять, и он со свойственной ему манерой прекратив прения, уселся в огромное, старое кресло напротив камина.
- Почему ты не хочешь взглянуть на ситуацию объективно, - продолжал наступление Крис, оказавшись за спинкой кресла с фамильным гербом. – Это так просто!
- Ты слишком молод сын, - поглаживая круговыми движениями ручку массивного кресла, выполненную в виде спящего волка, произнёс Вульф – старший, - многого пока не понимаешь.
Пододвинув стул к креслу отца, молодой аристократ с новыми силами бросился в спор:
- Чего? Чего я не понимаю?
- Слишком многого, - спокойно ответил отец, бросив в камин полено.
- Объясни!
- Зачем. Скоро ты сам всё поймёшь.
С визгом, протащив свой стул по плиткам обеденного зала, Крис оказался рядом с отцом.
- Я и так всё уже понял. По крайней мере, я понял главное.
- И что же ты понял?
Дерзко встряхнув головой, Крис ответил:
- Я понял, что жизнь в нашей стране налаживается. К власти пришли решительные, прогрессивно мыслящие люди, не боящиеся рисковать.
- Ты ошибаешься Кристиан! – смотря на пляску пламени в камине, перебил сына Вульф – старший. – У власти оказались маргиналы, выходцы из низов, не способные к управлению нашей страной.
- Отец! – возмутился последним словам родителя Крис. – Не кажется ли тебе, что классовая ненависть здесь не уместна! Пусть они не потомки аристократов, зато они знают, что нужно людям.
Сложив руки на груди, откинув голову на спинку кресла, отец сказал:
- Классовая ненависть здесь не причём. Мало знать, что надо простым людям. Надо уметь достичь этого. В правительстве же нет ни одного разумно мыслящего человека. Эта шайка захлёбывается слюной, превознося свои достижения, и спекулирует на настроении масс.
Найдя подходящий, по его мнению, довод, в свою пользу, Крис запальчиво возразил:
- Отец, но ты не можешь не видеть того, что положение в стране улучшилось! Жизнь налаживается. Нет ничего плохого в том, что народ любит того, кто заботится о нём.
- Всё эти улучшения временные. Поверь мне сын, - уверенно произнёс отец, взглянув в глаза сыну, - это всего лишь затишье перед бурей. У власти преступники и идиоты и это уже не исправить.
Эти слова отца стали последней каплей в чаше терпения Криса. Он ясно понял, что переубедить его не удастся. Три часа спора ни к чему не привели. Всё зря.
И тогда он сделал то, о чём жалел до сих пор. Кровь ударила в голову, рот раскрылся сам собой. Вскочив со стула, Крис, быстро, запальчиво как будто боясь, что его перебьют, произнёс:
- Наш спор бесполезен отец. Ты не хочешь признать свою косность и консервативность. Время идёт, всё меняется аристократы голубой крови, и упрямые гордецы только тормозят прогресс. Мне неприятно это говорить, но ты принадлежишь к их числу отец.
- Время покажет кто прав, - не поворачивая головы в сторону сына, произнёс барон Вульф.
Хлопнув дверью, Крис, чеканя шаг, вышел из обеденного зала, даже не взглянув на отца.
В тот же вечер он собрал вещи и покинул фамильный замок, раньше срока вернувшись на службу. Больше он отца не увидел.
Сейчас, оглядываясь в прошлое, он отдал бы ВСЁ на свете только ради того, чтобы снова вернуться тогда в обеденный зал и сесть у горящего камина рядом с отцом. Забыв глупую ссору, просто немного побыть рядом с любимым человеком.
* * *
Уставившись на впавшего в ступор товарища, Шрамм умирал от любопытства. Было ужасно интересно, что так расстроило молодого барона. Прочитать надпись на черепе не удавалось, так как Крис закрыл её своими руками.
- Барон нам пора идти. Нас ждут, - тряся за плечо товарища, произнёс Шрамм.
В ответ Крис опустил взгляд на череп в своих руках, и без всякой связи с предыдущими событиями произнёс:
- Время показало. Ты был прав. Я ошибался. Извини меня.
- Не понял. Ты это о чём? – недоумённо спросил Мартин, стараясь прочитать надпись на черепе.
- Ничего важного, - отрезал пришедший в себя Крис. Набрав полную грудь воздуха, барон медленно выпустил его через нос. Достигнув, таким образом, спокойствия, он окончательно ожил. Пошарив рукой за спиной, Крис обнаружил отсутствие своего заплечного рюкзачка.
- Ты, что хочешь взять это с собой? – спросил Шрамм, показав пальцем на белевший в руках Криса череп. – Зачем?
Ответить молодой барон не успел, в коридоре, ведущем наружу, раздались торопливые шаги, а затем появился запыхавшийся Рудель.
Отдышавшись, он доложил:
- Крис, Эльза там эсесовца поймала.
- Она не ранена? - обернувшись к вошедшему, спросил баронет.
- Нет, с ней всё в порядке. А вот эсесовца Гюнтер и Тео сейчас приводят в чувство.
- Хорошо иди. Мы сейчас придём.
Когда Рудель ушёл, в зале снова возникла зловещая тишина, нарушаемая только «дьявольской мелодией» ветра.
- Мартин, можно я попрошу тебя об одном одолжении?
- Конечно.
- Положи это в свой мешок, если тебе это не трудно, - сказал Крис, осторожно протягивая Мартину череп. – Для меня это очень важно.
Всё ещё ни чего, не понимая, Шрамм взял из рук товарища череп. Теперь ему никто не мешал прочитать надпись на его макушке. На белой кости готическим шрифтом было вырезано: «Отто фон Вульф. 1942 год».
На Мартина, словно ведро ледяной воды вылили. Сразу стало всё понятно. И странное состояние Криса и его интерес к черепу. Подняв голову, он взглянул в глаза товарищу.
- Конечно. Для меня это большая честь.
Скинув с плеча мешок, Мартин осторожно опустил в него череп и догнал Криса подходившего уже к выходу из зала.
Позади них осталась жуткая мелодия, творимая ветром, одиноко царящая в зале смерти.
* * *
Пленник зверски вращал глазами и безнадёжно старался вырваться из рук Лотта.
Знаки отличия, нашивки, на траченной огнём форме, показали Крису, что перед ним находиться капитан сухопутных войск, имеющий три ранения, и последние были получено в боях на Восточном фронте. Остальное же предстояло узнать у пленного путём допроса.
Пленник стоял на коленях, голова была закинута вверх (изрядная часть светлой шевелюры офицера пребывала в цепкой руке Курта), руки связаны за спиной. Форма эсесовца была насквозь мокрой.
- Попытался подползти к Эльзе и Зигфриду, - пояснил только что подошедшим, Керлл. – Но нога видно соскользнула, посыпались камешки. Обнаружил себя. Эльза его быстро заметила и оглушила. Оружием воспользоваться не успел.
Одобрительно коснувшись плеча девушки (хотя хотелось подробно выспросить её, как это произошло, и узнать, как она себя чувствует) Крис остановился рядом с пленным.
- Где в это время были ВЫ? – чуть повысив голос, спросил он у Керлла.
- Крис, да мы около храма были. Смотрели, как Тео жрецов фотографирует, - смущённо пояснил Керлл.
- А Тео, что нуждался в вашей помощи? – так же строго, со сталью в голосе, продолжил Крис. Краем глаза он видел, как Шрамм крутит палец вокруг своего виска, осуждающе смотря на Руделя, Керлла и Лотта.
- Мы же весь остров сканером проверили, - оправдываясь, произнёс Макс. – Кто же знал, что этот гад в воде сидел.
- Командир мы виноваты, - решительно пресёк все оправдания Лотт. - Обещаем, что больше это никогда не повторится.
- Надеюсь, - сказал Крис, подумав, что этих упрёков будет вполне достаточно.
Заложив руки за спину, он обвёл взглядом окружающих. Все были здесь, собрались вокруг пленного. Только Зигфрид сладко посапывал на солнце, прислонившись спиной к камню.
Склонившись над пленным, Крис обратился к нему.
- Капитан вы в наших руках и во-избежании проблем я хочу, чтобы вы ответили на все мои вопросы.
Допрашиваемый, однако, не был настроен на диалог. Ругнувшись, он смачно плюнул в Криса. Сгусток слюны описал дугу и приземлился на его запыленный ботинок.
Слюна ещё не сползла с ботинка на землю, а пленный уже корчился на земле от боли. Лотт стоял над эсесовцем, потирая кулак.
По знаку Криса пленный был снова поставлен на колени, а Лотт снова занял свою позицию у него за спиной.
- Не упрямьтесь капитан, - снова попробовал обратиться к офицеру Крис. – Вам же будет лучше.
Обведя взглядом своих мучителей, капитан зашёлся в хохоте. Всё тело его сотрясалось от смеха. Слушая истеричный смех пленного, Крис ясно понял, что допрос затянется. Пленный офицер был «крепким орешком».
Серия ударов опрокинула смеющегося на землю и вдавила его в каменное крошево. Но смех не прекращался, он стал лишь чуть тише.
По приказу Криса капитана снова вернули в прежнюю позу. Лицо во многих местах кровоточило, правый глаз стремительно заплывал.
- Вы хотите, чтобы вас приняли за сумасшедшего? Не надейтесь, этого не будет! Проявите благоразумие, отвечайте на мои вопросы.
Договорить он не успел, новый сгусток слюны приземлился рядом.
Быстрое движение, смачный хруст. Указательный палец эсесовца неправдоподобно скрючился.
С ненавистью, взглянув на застывшего над ним Лотта, пленный крепко сжал губы не издав не единого звука.
- Вы, что хотите, чтобы мы переломали вам все кости, а потом бросили подыхать на солнце? - сохраняя спокойствие, произнёс Крис.
Разлепив прокушенные до крови губы, офицер нарушил молчание:
- Я не буду отвечать на ваши вопросы, кем бы вы ни были. Я не боюсь вас. Я призираю вас. Сегодня МЫ проиграли, но скоро, совсем скоро МЫ победим! НАС не сможет остановить кучка ублюдков вроде вас. Вы можете порезать меня на куски, но я ничего вам не скажу! Предатели!
- Кого НАС? – придвинувшись вплотную к пленному, произнёс Крис. Он чувствовал, как кровь приливает к лицу, что было первым признаком потери контроля над собой.
- НАС! Тех, кто знает истину!
- Какую истину? Что за бред ты несёшь?
Нервно дёрнув подбородком, эсесовец прокричал:
- Я ничего не скажу вам. Ваши матери были шлюхами, спавшими с евреями. И вы грязные ублюдки, ничего не узнаете! Мне даже говорить с вами противно! Мы достигнем всего! Всего чего захотим!
Ругательства, произнесённые пленным, не разозлили Криса. Наоборот злость стала уходить, уступая место другим более надёжным чувствам. Он ничего не скажет, - понял молодой аристократ.
Пристально изучив лицо капитана, он заметил в нём одно несоответствие. Эсесовец громко кричал и дико смеялся и вообще всячески старался показать себя в определённом ракурсе. У наблюдающих за ним непременно должны возникнуть определённые выводы: либо он сошёл с ума от перенесённых на острове невзгод, либо он рьяный фанатик. И в том и в другом случае допрос бесполезен. Однако капитана выдавали его глаза. Вернее левый глаз, свободный от опухоли, вздувшей правую сторону лица пленного. После внимательного наблюдения Крису стало заметно, что этот глаз жил своей собственной жизнью на лице эсесовца. Капитан кричал, морщил лоб, корчил лицо, но смотрел на окружающие его, удивительно ясно и трезво. Он бросал внимательный взгляд то на держащего его Лотта, то на стоящего перед ним Криса. Старался незаметно окинуть взглядом пространство, располагающееся вне круга его мучителей. Капитан искал выход, и не находил. Поэтому он решил разозлить нас, вынудив, таким образом, к убийству, - понял Крис. Вон как взъерошились Лотт и Керлл, того и гляди, отвернут эсесовцу голову. Что ж, вы умны капитан. Вы отличный солдат. Возможно, я бы на вашем месте поступил точно также.
Чтобы прекратить вопли, Крис нанёс пленному смачную пощечину.
- Заканчивайте концерт капитан. Вас никто не собирается убивать.
Заявление Криса произвело на пленного большое впечатление. На его лице появилось явное разочарование. Он развернул плечи (попытавшись избавиться от хватки Курта), выпятил вперёд подбородок и прекратил эксперименты со своей мимикой.
- А вы умны, - сказал он, внимательно изучая Криса. – Но ничего не изменится. Я ничего вам не скажу.
Крепко сжав губы, эсесовец замер уставившись взглядом перед собой и полностью игнорируя окружающих.
Вот и всё, - с горечью подумал Крис. Теперь остаётся только одно. Придётся перейти к пыткам.
Как он не любил это слово. Пытка. Ещё в Абвере он всегда старался избежать физических воздействий на допрашиваемых. Не раз он доказывал своему начальству и сослуживцам, что это возможно. Для этого нужно знать психологию и уметь вести диалог. Объект может сам того, не сознавая выболтать интересующие сведения или же открыть их сознательно, на определённых условиях. Крис достиг на этом поприще больших успехов. Начальство хвалило, сослуживцы, завидуя, говорили, что его «голубая кровь» слишком прозрачна для решительных действий. Терзать всегда легче, чем поработать головой.
Оглядев своих товарищей, он понял, что они пришли к тому же выводу. Вряд ли среди них есть горячие поклонники пыток. К тому же пленный был их соотечественником (какая чушь лезет в голову). Но и на уговоры у нас времени нет. Другого выхода не оставалось. Слишком мало времени. Надо обязательно узнать, откуда на маленьком островке в Тихом океане появилась рота эсесовцев в сопровождении танков и бронетранспортёра. Как они вообще оказались вне стен лагеря. Что это сознательный обман Сов или ошибка Наблюдателей.
Представив себе ближайшее будущие, Крис скривил губы. Надо приступать, - понял он. Всё равно никто за тебя это не сделает. Неси бремя командира.
Однако ноги и руки отказывались подчиняться. В голове в кратких народных выражениях распалялся внутренний голос, говорящий о неправильном выборе профессии.
«Промедление было смерти подобно». Истинно так. Эсесовец, кажется, стал догадываться, в чём дело и губы его растянулись в противной улыбке. Это дало силы. Сделав глубокий вдох, Крис решительно сделал шаг к пленному, вытаскивая из-за спины нож.
- Разреши мне командир.
Рука Шрамма легла на его плечо. От решительности не осталось и следа. Чуть поколебавшись (скорее для приличия), Крис поддался слабости и уступил. С его плеч свалился тяжкий груз, переместившись на шею Мартина.
Подмигнув Крису, Шрамм склонился над пленённым эсесовцем и сказал:
- Даю вам последний шанс капитан.
Не удостоив никого ответом, пленник только ухмыльнулся.
- Курт, отпусти его, - произнёс Мартин, склоняясь над пленным.
Дальнейшие было подобно удару молнии. Всё произошло так быстро, что Крис даже не понял, как эсесовец оказался в полной власти Мартина. Пленный был прижат к земле, колено Шрамма оказалось упёртым между его лопаток, а левая рука (избавившаяся от пут) была высоко поднята над спиной и удерживалась крепкими пальцами Мартина. Таким образом, капитан совсем не мог пошевелиться, и любое его движение привело бы только к перелому собственной руки. Пленный был практически придавлен к земле.
Возмущённый такой резкой переменой в отношении к нему, эсесовец, корчась от боли, застонал. Впрочем, он быстро справился с болью и снова впился зубами в кровоточащую губу.
Ничего, не говоря, Шрамм вынул откуда-то длинную иголку и ловким движением загнал металл под ноготь эсесовцу.
Распластанное под ним тело вздрогнуло и взвыло.
Немного понаблюдав за мучениями эсесовца, Мартин вынул иглу.
- Ты готов отвечать на наши вопросы? – обратился Шрамм к ворочавшемуся под ним пленнику.
- Ублюдок! – прокричал капитан. – Ничего ты не получишь!
Наблюдая за происходящим Крис понял, что сильно обязан Шрамму. Он сделал это ради него. Не побоялся замараться.
Сильный приступ раздражения накатил на Криса. Побоялся замараться, - подумал он. Аристократ. «Белая кость». Кого я пожалел? Убийц. Моральных уродов, играющих с человеческими жизнями. Господи, они отрезали голову моему отцу и выставили его череп на всеобщие обозрение. А я здесь сопли развёл. Кулаки Криса сжались сами собой, и он спрятал их за спину. Посмотрев на Эльзу, он увидел, что девушка крайне напряженна. Вся её фигура подобралась, будто перед прыжком. Подбородок вскинут вверх. Волнуется, - понял Крис. Не нравится методы Шрамма.
Остальные его товарищи выражали схожие чувства. Только Лотт превратил лицо в каменную маску (а это он умел делать хорошо) и делал вид, что его ничего не беспокоит. Тео же отошёл от остальных, и уселся на пустую, помятую бочку, покручивая колёсико фотоаппарата.
Шрамм же продолжил пытку. На этот раз он ввёл иглу под ноготь почти полностью. Эсесовец снова дёрнулся, но даже не смог закричать – Шрамм вдавил его лицо в землю. На этот раз игла пробыла в теле чуть дольше.
- Ты будешь отвечать? – снова задал свой вопрос Мартин.
Лицо Шрамма было спокойно и доброжелательно. Крис даже немного позавидовал ему. Но совсем чуть-чуть. Мартин имел железные нервы и не был чистоплюем.
- Советую тебе начать говорить капитан, - сказал Шрамм. – Иначе я сделаю тебе очень больно. Очень.
- Выплюнув изо рта землю, эсесовец коротко произнёс:
- Попробуй.
Пожав плечами, Мартин воткнул пленнику иглу между большим и указательным пальцем. То, что произошло после этого с капитаном, вызвало дружный вздох товарищей Шрамма.
Тело вздрогнуло. Потом по нему прошла судорога. Ноги пленника замолотили по земле. Рука, задранная вверх, хрустнула и безжизненно повисла в руке Мартина. Из глаз потоком потекли слёзы. Но самым страшным в этой сцене был крик, изданный пленником. Никогда Крис бы не подумал, что так может кричать человек. Страшный, полный боли вой, заметался по острову, поднимая в воздух немногочисленных птиц.
Эльза закрыла лицо руками, и отвернулась от распластавшегося на земле тела. Керлл скрипел зубами так, что это было слышно всем. Лотт немного побледнел. Рудель же махнул рукой и сел на бочку рядом с Тео, уставившись себе под ноги. Даже спящий Зигфрид заворочался во сне.
Новая, некстати возникшая мысль, пришла в голову Криса. А мог ли также хладнокровно Шрамм пытать кого-нибудь из них?
Приструнив возникающий в голове винегрет, молодой аристократ коснулся плеча Мартина и обратился к нему мысленно:
«Хватит».
Не оборачиваясь, Шрамм ответил.
«Не вмешивайся. Я знаю, что делаю».
Поток чувств, пришедший вместе с мысленным посланием, сказал Крису, что Шрамм не восторге от того, что делает. Крис не стал мешать и сделал шаг назад.
Не дав эсесовцу отдышаться, Шрамм снова вонзил иглу в руку. Вопль повторился. В воздухе явственно запахло фекалиями. Не выдержал желудок пленника.
И не удивительно. Когда-то давно дед рассказывал Крису, что на теле человека есть множество нервных окончаний используемых китайцами, многие сотни лет, для излечения болезней. У жителей Поднебесной был даже особый вид лечения – иглотерапия. Тоненькие, с волос толщиной, иглы втыкали в тело человека, избавляя его от многих хворей. Однако эти нервные окончания могли быть использованы и при пытке, принося дикую, не с чем несравнимую боль. Откуда-то Шрамм знал это и успешно использовал.
- Всё! Всё! Прекрати! Я всё понял! – заскулил пленник.
- Крис думаю, он готов говорить, - повернулся к задумавшемуся товарищу Мартин.
Сев на корточки рядом с пленным Крис обратился к эсесовцу. Спиной почувствовал, что все его товарищи собрались позади.
- Имя. Звание. Род войск. Место службы. Имя командира.
- Эрих Монт. Капитан пятой штурмовой роты. Приписан к полку СС «Германия». На Гиблон прибыли под командованием майора Морица Ётуна, - постанывая, произнёс эсесовец, размазывая по лицу кровь.
- С какой целью прибыли на остров?
Шмыгнув носом, пленник ответил:
- Я не знаю. Эти сведения секретны, но могу предположить, что нас прислали сюда для строительства. На корабле, который нас сюда доставил, было много строительных материалов: деревянные сваи, железные каркасы, катушки металлической проволоки, болты и шурупы. Всё это осталось лежать под навесом на противоположной стороне острова. Я не вру. Можете проверить мои слова.
Взглянув вопросительно на Курта, Крис получил утвердительный кивок головой.
- Мы действительно нашли брезентовый навес, - пояснил Лотт. – А под ним куча стройматериалов.
Как боль может изменить человека, - подумал Крис, наблюдая за скулящим эсесовцем. Только, что он был готов умереть, но не уступить противникам, а теперь, он жалок и раздавлен. Шрамм знает своё дело.
- Что здесь можно строить? Вокруг одни скалы и песок, - продолжал он допрос.
- Я не знаю. Но слышал, что под островом много туннелей.
- Зачем вы притащили сюда танки?
- «Тигры» и бронетранспортёр предполагалось использовать как тяглую силу.
Собравшись с мыслями, Крис продолжил:
- Почему вы высадились на противоположной стороне острова, а не здесь, в основном лагере?
- Вход в туннели располагается именно там. Да и вес танков деревянная пристань, построенная местными не выдержала бы.
- Когда вы прибыли?
- Вчера утром.
Теперь всё более или менее ясно, - решил про себя Крис. Возможно, Совы просто не знали о планах СС. Хотя при их осведомлённости в это не очень верится.
- Почему ваш майор собрал все силы и двинулся сюда?
Воспользовавшись, тем что Шрамм немного ослабил хватку, эсесовец прижал к груди сломанную руку.
- Наша рация получила сообщение. В нём говорилось о захвате лагеря неизвестным противником. Приказывали прийти на помощь.
Что ж, вроде бы всё. Я узнал, что хотел, - подумал Крис. Хотя нет, есть ещё одно.
- Почему командование прислало на остров боевую роту? Они, что не могли найти другое подразделение для строительства? Похуже.
Скорчившись от боли в руке, пленник с некоторой гордостью добавил:
- Наша рота отлично проявила себя на Восточном фронте. Мы прибыли сюда на переподготовку. Это награда. В специальные школы СС попадают только избранные. Обычно сюда попадают только одиночки, но наша рота была направлена сюда почти в полном составе.
Крис видел, как Мартин криво усмехнулся, выслушав эсесовца.
- Что же вы такого сделали? – спросил Шрамм. – За, что вас удостоили чести стать зомби.
Дальнейший допрос не имел смысла. Жалко, что не удалось захватить живым майора. Он, скорее всего, знал больше. Отойдя от пленника, Крис посмотрел на гаснущую пристань. Ветер причудливо закручивал дым, в спирали поднимая его над островом. Наверняка пожар видно издалека. Надо поскорее убираться отсюда.
Позади, раздался спокойный голос Шрамма:
- Крис, думаю, он нам больше не нужен. Я прав?
- Совершенно верно.
В тот же момент, раздался знакомый хруст, и стоны капитана смолкли.
Вернувшись к своим товарищам, Крис раздал необходимые команды.
- Даю вам тридцать минут на то, чтобы вы собрали потерянные вами в бою вещи. Даже обломки шлемов, бронежилетов, переговорных устройств надо собрать. Затем Курт воспользуется арсеналом храма и попытается взорвать его. Тео раздобудет краску. Надо выполнить просьбу Максимилиана. Я и Макс тем временем свяжемся с «Молнией». Это всё. Работаем быстро и качественно.
Когда все разошлись исполнять приказ Рудель начал собирать рацию. Воспользовавшись свободным временем, баронет подошёл к мёртвому эсесовцу.
Тело лежало на земле, раскинув широко руки. Изо рта капитана безвольно вывалился синий язык.