Чудовище

Принцы Адал-Хард и Фридрих стали много времени проводить вместе. Они лазили по горам, ещё несколько раз сходили на озеро. А когда на небе прямо над островом повисли тучи, и мелко накрапывающий дождик зарядил прямо с утра и судя по всему не собирался заканчиваться до позднего вечера, они, наконец, отправились в пещеры. Кот, неизменно следовавший за ними во всех их вылазках по острову, закатил глаза и категорически отказался выходить под дождь. Нет из резиденции он не ходок. Без него на этот раз. Принц Фридрих выдал ему зонтик и резиновые сапоги взамен его потрепанных. Он также пообещал переносить его через любые лужи, которые могут встретиться им на пути.

— Сказал бы проще, что на руках понесёт, — недовольно проговорил Мурчалло, выходя на улицу.

Он уворчался, пока брёл до пещеры по обыкновению последним, но зато потом не смог удержаться от восторженного мявка, когда увидел сталактиты и сталагмиты, подсвеченные разноцветными огнями, что придавало им сказочный вид.

— Эту пещеру я сам разыскал в горах, — не без гордости произнёс Фридрих, подталкивая кота вперёд, чтобы тот насладился зрелищем, — и сам её расцветил, тщательно подбирая не только лампочки, но и места, где их установить, чтобы показать пещеру в наиболее выгодном свете.

— Тебе это удалось, — согласились в голос Мурчалло с Адал-Хардом. — И красиво, и совершенно нестрашно находиться глубоко под землёй…

Только поздно вечером в тот день они выбрались на поверхность, пока не облазили все вдоль и поперёк. И выход у пещеры оказался совсем не там, откуда они начали своё путешествие, а на другой стороне гор.

Во время всей прогулки Фридрих весьма интересно рассказывал о происхождении карстовых пещер, наглядно подтверждая примерами каждое сказанное им слово. Казалось, что о пещерах он знал все и даже немного больше, словно родился и вырос в этих горах, а не в королевском дворце…

После ужина принцы снова уединились в библиотеке, а Мурчалло по обыкновению, объевшись, отполз в спальню.

Поначалу кот сильно ревновал Адал-Харда, но потом пришёл к мысли, что его «дракон» просто наслаждался человеческим общением, которого ему довольно долгое время не хватало. Одно дело понимать умом, а другое сердцем. И продолжал несильно сердиться. Но когда среди ночи принц заваливался на постель, прижимая его к себе и зарываясь носом в его шерсть, Мурчалло прощал ему все на свете. Они одни друг у друга.

Кот и прозвище своё получил за то, что сразу начинал громко мурчать и тарахтеть, когда дракон утыкался в него своим огнедышащим носом, а потом кот выпускал когти от переполнявших его чувств, за что получал несильно по лапам. «Только без когтей», — твердил дракон, опасаясь за свои тоненькие чешуйки на пузе. Но сейчас по ночам Адал-Хард даже не просил, как обычно, только без когтей, а сильнее прижимал к себе мурчащего кота, словно просил прощения, что в его жизни появился кто-то другой. А кот жалел, что никогда не стать ему человеком, в лучшем случае мышью. Королевской мышью. Тогда бы себя он проявил в полной красе. Радовало одно, что он говорящий, а так совсем бы им за столько веков вдвоём тоскливо пришлось…

Но и на следующий день тучи не собирались расходиться, наоборот, стали более мрачными, тяжёлыми, свинцовыми и нависли прямо над островом и резиденцией. Дождь усилился, превратившись почти в ливень, появился довольно сильный неприятный ветер, который вздымал на море нешуточные волны. Прогулку пришлось отменить вовсе.

— Быть буре, — обречённо произнёс Фридрих во время завтрака и задумчиво посмотрел в окно.

И без его объяснений Адал-Харду стало понятно, что тот переживал за сестру, которая уже сегодня к вечеру должна была прибыть на остров в сопровождении принца и служанки, если только не отменила свою поездку. Но судя по рассказам Фридриха о ней вряд ли.

— Может, обойдётся? — чтобы поддержать Фридриха, с надеждой жалобно мявкнул кот.

Он не переносил сырость в любом её проявлении, будь то вода в озере или её потоки с небес.

— Не обойдётся, — покачал головой принц. — Западный ветер усиливается, а это всегда к шторму. Помяните моё слово, будет сильнейшая буря с громом и молниями.

— Против стихии не попрёшь, — философски отозвался Мурчалло, искренне надеясь, что уж сегодня принцы никуда не пойдут и резиденцию без особой нужды не покинут. В такую погоду его из дома не выманить ни за какие коврижки, но и оставаться одному в пустой резиденции, где вышколенные слуги гостям на глаза не попадаются без особой надобности, и переживать, как бы чего с Адал-Хардом не случилось в такую-то погоду, тоже не выход из положения. Если принцы все же пойдут прогуляться, развеяться, то и ему придётся напяливать снова резиновые сапоги и шлёпать по лужам вслед за ними.

Но Адал-Хард и Фридрих благоразумно решили все же остаться дома и дожидаться вестей от принцессы — в пещерах телефон не работал. Все трое, включая на этот раз и Мурчалло, уютно расположились в огромном зале перед весело потрескивающими дровами в камине каждый со своей книжкой — семейные легенды, написанные на старинном языке, хорошо читались на сон грядущий в полумраке библиотеки, но никак не при сумрачном дневном свете.

Фридрих не ошибся — во второй половине дня разразилась сильнейшая гроза. Сполохи разрывали небо и тучи, затем тонули где-то далеко в море, следом раскаты грома сотрясали остров, словно взрывы, а огромные волны, казалось, хотели смыть его с лица земли, с силой ударяясь о скалы, а потом, вспенившись, недовольно откатывались в море, чтобы с новой силой наброситься на маленький остров и его обитателей.

Фридрих то и дело покидал каминный зал, чтобы поговорить по телефону. После последнего звонка он вернулся бледный и дрожащим голосом произнёс:

— Их яхта терпит бедствие в нескольких милях от острова. Они послали сигнал sos, но помощь прийти может и не успеть. А на острове нет ни одного судна, чтобы выслать навстречу.