Чудовище

Фридрих грустно вздохнул.

«Вот ещё аргументы в пользу принца — послушный сын, отличный спортсмен, хороший друг», — подумал о нём Адал-Хард и покачал головой. Парню надо помочь найти сундук…

Разошлись они далеко за полночь, наговорившись обо всём и условившись после завтрака снова прогуляться до озера, если с утра не будет дождя. Если же погода будет пасмурной, то полезут в карстовые пещеры…

Мурчалло спал на постели принца, вытянувшись в полный рост. Он лежал на спине, животом кверху. По-другому не получалось.

Адал-Хард не стал беспокоить кота, пристроившись сбоку от него — среди ночи тот все равно свернётся клубком, вот тогда можно будет устроиться вольготнее.

Сон не шёл, хотя и находился ногами, и накупался вдоволь. Казалось, голова едва коснётся подушки, он сразу уснёт. Ан, нет. Одна мысль не давала ему покоя — зачем он сидит на этом острове? Ради чего? Чтобы прибыл благородный рыцарь и освободил из лап дракона прекрасную принцессу, которую он, дракон, вообще-то не крал и которая приедет на остров вместе с благородным рыцарем? Полная чушь. По-хорошему ему надо хватать Мурчалло в лапы и лететь куда глаза глядят, — королевства его все равно давно уже нет. Колдовать он немного умел, да и руками кое-что смог бы сделать, прожили бы как-нибудь. Денег на домик в деревне да на хлеб с маслом заработал бы. До этого же жили как-то. Да и Мурчалло обмолвился между делом, что проценты с банковского счёта можно снять. Значит, и сбережения у них с котом кое-какие имелись. Что ему даст это сражение с благородным рыцарем? Абсолютно ничего. И судя по легендам, которые он успел прочесть в манускрипте, не каждую принцессу похищал дракон. Но все они счастливо выходили замуж, рожали детей и правили государством рядом со своими венценосными супругами.

И принцесса Амелинда без него выйдет замуж за своего Максимилиана. Зачем ей это похищение? Или она сама хочет править?

— Я слово дал, — мяукнул Мурчалло и перевернулся набок.

— Что? — не понял его принц.

— Я слово дал принцессе, что её обязательно похитит дракон, — проворчал кот, не оборачиваясь. — А принц освободит. Так что сиди на острове и терпеливо её дожидайся. Тебе же тут понравилось.

— Как ты узнал, о чём я думаю? — изумился Адал-Хард.

— Я с тобой слишком долго живу, — ответил Мурчалло, вздохнув. — По твоему дыханию могу сказать, о чём ты думаешь. И я тоже немного колдовать умею. Отдыхаем в резиденции, объедаемся и дожидаемся принцессу. Это план на ближайшие несколько дней.

— Она, случайно, не сказала тебе, зачем ей это надо? — поинтересовался принц, устраиваясь на своей кровати поудобнее и отодвигая Мурчалло на самый край.

— Сказала, очень даже сказала. Но об этом завтра, — промяукал кот. — Я спать хочу, а ты своими неправильными мыслями мне не даёшь отдыхать.

Адал-Хард рассмеялся, снова притянул к себе кота и уткнулся носом в его шерсть — ему всегда нравилось его обнимать, такого тёплого, пушистого, домашнего. Хорошо, когда есть такой верный и надёжный друг.

— А сегодня никак нельзя? — спросил он. — Я бы сразу заснул, а так буду думать, придумывать и мешать тебе спать.

— В двух словах звучит это так — судьба, от которой не уйдёшь, — отозвался Мурчалло, не открывая глаз. Как всем котам, ему тоже нравилось, когда его принц тискал и гладил его. — Мол, если её не похитит дракон, то принцу никогда не стать королём. Я сначала, грешным делом, решил, что речь идёт о её женихе, о Максимилиане. Но поразмыслил и пришёл к неутешительному выводу, что принцесса Амелинда имела в виду своего брата Фридриха. Он должен был отправиться спасать её, а не Макс.

— Конечно же, о брате, — с готовностью подхватил мысль кота Адал-Хард, — они же близнецы, родственные души. Об этом не стоит забывать. И, похоже, они отчаянно любят друг друга, — проговорил он зевая.

Все сразу встало на свои места. Пусть так и будет — они с Мурчалло станут сидеть на этом острове, хоть до скончания века, пока не прибудет принцесса. А уж потом, когда со всем разберутся, улетят куда глаза глядят. Придётся сражаться, обязательно сразится, хоть с одним принцем, хоть с другим. Честно говоря, ему все равно — ни одного, ни второго убивать он не собирался. Опять же искренне надеялся, что и те не станут лишать жизни и его. В конце концов, что он им плохого сделал?

Кот замурчал довольно, соглашаясь абсолютно со всем, и даже стёртые новыми сапогами лапы у него неожиданно перестали болеть.