Страница 85 из 96
– Не остаться ли у эльфов? Шишки зеленые, ну уж нет, лучше умереть в пустошах, чем бродить кругами по клетке. Не переживай, ты ни в чем не виновата.
Ива уткнулась в плечо Барти и зарыдала.
– Ну, перестань, может мы еще и выживем, скажи Грегори.
Ученый очнулся от забытья и сказал:
– Да, может и выживем, если будем ходить по тропинкам! Ну никак у меня из головы не идут слова эльфа.
Прошли до притока Транегерити, дальше хнугов пересадили в шлюпку, Пауль помахал им рукой и дал поручение матросам. Двое гребцов и три хнуга, но матросы вернуться, а они сгинут. Вот так, Ива.
Сплошная стена леса все чаще прорежалась полянами и кустами. И вот уже совсем не лес, а отдельно стоящие деревья. Лодка уткнулась носом в песок.
– Приехали, – матрос выпрыгнул в воду и втащил шлюпку на берег, – я сам их отнесу, жди здесь.
Человек взял хнугов на руки:
– Ничего если я посажу вас на плечи? Ну и ладно. Малыши, я так думаю вам не больно то хочется идти туда. Может я потихоньку выпущу вас здесь, а? похожу день, да вернусь к шлюпке, спрячу под лавку в шлюпке и привезу обратно?
– Нет, – решительно сказал Грегори, – никаких проторенных тропинок занесешь нас подальше и оставишь.
– Да, – поддержал Барти, - и ни такое переживали, авось не пропадем!
Ива промолчала, но отчего-то сделалось легко и свободно. Вот и все решили! Теперь только вперед. Ива улыбнулась, только вперед.
Матрос шел целый день быстро и размашисто. Дважды делал короткий привал и шел дальше. Деревья росли все реже. Наверно они скоро закончатся и будут только кусты и трава. Когда солнце нырнуло за горизонт матрос остановился.
– Все, малыши, я обратно, еще раз подумайте, я спрячу вас под куртку и незаметно пронесу.
– Нет, но спасибо тебе, – Грегори пожал палец человека, – не пропадем.
Матрос ушел все время оглядываясь.
– Ну что ж, ночуем здесь, а с утра в путь.
– Деревьев все меньше, – сказала Ива, – думаете скоро совсем пропадут?
– Это же пустоши, – хмыкнул Барти, – значит никаких деревьев.
Как только солнце взошло, хнуги быстро собрались и отправились дальше. Ни еды ни воды больше не было. Повсюду плоские камни, словно сначала это был пол крытый плиткой, но потом сквозь него проросли деревья и кусты. Ни ягод ни грибов. Барти попробовал жевать листья с кустов, но выплюнул и долго тер язык.
– Отвратительно, хуже настойки багульника.
Но хуже всего без воды. Несколько раз выкапывали ямки, но воды не появлялась. Устали, чтобы на утро набрать хоть немного воды сделали ловушку для капель, сразу в трех местах. К утру накопилось три раза по полкружки. Выпили и опять пошли.
– Неудивительно, что никто не возвращался, – прохрипел Барти, все просто умирали с голода.
– Все, я больше не могу, – простонала Ива и села на землю. Солнце клонилось к закату, что идти, что сидеть.
Барти и Грегори присели рядом. Так и уснули. На следующий день никуда не пошли, не было сил. С ближайшего дерева за ними наблюдали два ворона. Выкопали ловушки для капель, хоть немного утолить жажду. Но воды набиралось мало, губы трескались. Закрывая глаза, Ива видела реку.
Еще одна голодная ночь.
Издалека приближался звон колокола, как на корабле.
– За нами прислали корабль, – догадалась Ива, мы спасены,– корабль, – закричала она и проснулась.
Грегори и Барти протирали глаза:
– Какой корабль?
Но звон не утихал, а наоборот становился все громче.
Показалась гора и она надвигалась. Мохнатая, коричневая.
– Что это?
– Похоже на огромного лесного кота, но толстого, – сказал Грегори.
– Нет, на медведя или енота, если бы медведь был размером с дракона, – поправил Барти.
– Вот он то нас и съест, – сказала Ива.
Чудище приближалось. Хнуги смотрели не отводя глаз. На шее раскачивался колокол, он-то и звенел, а на голове крутилась мельница, самая настоящая человеческая ветряная мельница. Чудовище повернулось к дереву и стало объедать с него листву. И тут Ива увидела на спине зверя стоял дом и росли деревья, нет не на спине, к спине привязана платформа а на ней целый двор с деревьями, кустами, заборчиком, сараем и конечно домом. Большим, человеческим домом.
– Вот те на, – присвистнул Грегори.
– Шишки зеленые.
– Чего сидим, побежали, – закричала Ива.
– А если он нас съест? А хотя, ты права, бежим. – Барти закинул за спину лютню и побежал. Грегори и Ива кинулись следом.
Добежали, чудовище не обращало на них внимания, продолжая жевать.
– Эй, – закричал Барти, – эй, мы здесь. Эй в доме.
– Нас не услышат, – сказал ученый, – зверь чавкает громче, чем мы кричим.
– Нужно уцепиться за шерсть и заползти на него, – предложил Барти.
– Я не смогу, – призналась Ива. Надо же так легко сказать я не смогу и все. И никто не смеется.
– Ладно, – музыкант нахмурился, – а если я залезу повыше, скину веревку, ты привяжешь ее к себе. Затянем тебя на чудище и привяжем к шерсти.
– Можно, – кивнул ученый.
– Грегори посидит с тобой, а я полезу наверх. Думаю за день доползу, посмотрим что там.
Так и сделали.
Барти быстро исчез в пышной шерсти чудовища. Он там не задохнется? Как у музыканта хватает сил, вон у Ивы уже дрожат руки от голода и усталости, сидеть и то тяжело, не то, что ползти. Ива то и дело проваливалась в дремоту. Мохнатый опять пошел. Ива с Грегори сидели на лапе, крепко примотав себя к ней веревкой. Колокол издавал монотонное Бум-бум. Лапа поднималась и опускалась. Ива задремала. Наступила ночь. Чудовище опустилось на живот. Ива и Грегори едва успели отвязаться и переползти в сторону.