бумеранг фаталиста

– Радость-то, радость, какая, – говорил он, обнимая меня. – Сколько лет, сколько зим! Я уже и не чаял, что встретимся! От такой искренней радости мне стало неловко. Я всегда хорошо относился к Сереже Тестову, считал его хорошим человеком, но так обрадоваться встрече с ним никогда бы не смог.

– Как ты Сергей Геннадьевич? – спросил я, когда эмоции поутихли.

– Нормально, Юра, нормально – грустно сказал он. – Живу в деревне. С женой до сих пор не разошлись. Бабка у меня сейчас вредная стала, живет в городе одна. Я здесь живу, душа правда мается в одиночестве, но никому не притягивается. Бабка, правда, обо мне заботится, мебель новую привезла. А я давно уже живу в пространстве теледрузей, телеполитики и сериалов, даже на огород не хожу.

– А как Арина, как внуки? – спросил я, о его дочери и ее детях.

– В Москву уехала с мужем, супруг то ее большим пизнесменом таперича стал, мильенами ворочает. Да что я все о себе, как ты то? Ко мне то, какими судьбами?

На первую часть вопроса ответить мне было нечего, потому я сразу же перешел ко второй.

– Выпить хочу.

– Водка у меня есть, сколько хочешь, сейчас соорудим, что ни будь и на закусь, на зуб положить - не раздумывая, пригласил меня к столу дедуля (дедом я его считал, потому что он был меня постарше на два года).

У меня теперь все как в столицах, – добавил он, показывая на новую обстановку в избе. – Немецкая, живу в таких мебелях, прости меня Господи, как католик какой ни будь, а то супруге слова поперек не скажи, сразу: «ты, деревня, совсем от Запада отстал», дык, приходится соответствовать. Она изредка приезжает, на этот, уик-энд. Мы стали садиться, а Серега хоть некоторым образом и ругнул католического производителя мебели, зорко следил, какое впечатление произведет на меня его продукция. Пришлось похвалить 

– Да, хорошие мебеля, у нас до сих пор делать не научились. Ну, да ладно, давай за здравие, первую. Будь здоров – приподнимая стопку, сказал я, а потом у нас быстро пронеслась и вторая, и третья чарка. В голове зашумело и нас одновременно развезло.

– «Муси пуси, миленький мой. Я горю, я вся во вкусе рядом с тобой. Я как бабочка порхаю над всем, и всё без проблем...» – тихо, но с душой, запел я. Мои глаза чуть–чуть увлажнились, и я продолжил.

– Да, какое было время, какие были песни! Это же было искусство! Разве сейчас так поют? А помнишь, какие юмористы были. Один Паша Воля чего стоил. Как он шутил, как поддевал, в Комеди клаб. Вот у него был юмор, тонкий, интеллигентный! А Региночка Дубовицкая? Нынешние юмористы, – я пренебрежительно махнул рукой, – сплошная пошлятина. – Да, в наше время все было по-другому! А какие были люди!

 Меня развезло, я мотнул головой и стукнул кулаком по столу и с надрывом произнес:

- Я очень хочу вернуться в юность. Именно в свою счастливую юность. Почему? Я ведь всегда живу настоящим. Мне и здесь хорошо. – тут я посмотрел на Тестова мутным взглядом – Но, понимаешь, в прошлом было много того, что хотелось бы еще раз пережить. Жалко конечно, что ведь не все вернутся в то время, значит, это уже будет другая молодость, без тех, прежних, людей. Я бы некоторые вещи переиграл. Я бы больше помогал людям. Я бы больше любил людей. Да, народ сволочной сейчас, только бабки на уме, но все равно я их любил бы больше. 

Тестов с трудом сконцентрировал свой взгляд, остановил его на моей переносице и трезвым голосом ответил:

- И я не хочу, не хочу и все, хотя я тебя старше. Не хочу возврата, мне хорошо сейчас и здесь. Мне уютно в моем теле, в моей берлоге. И терять это ради какой-то молодости? Ни за какие коврижки! У всякого возраста есть свои прелести, и я не хочу их пропускать.

- А ты меня уважаешь? – вдруг спросил я

- Я тебя люблю – ответил Тестов 

После этого мы крепко обнялись, и я стал собираться к себе в деревню. Вызвал такси и поехал. В деревню, за 80 километров, сейчас я мог позволить себе это. На пути в деревню, попросил таксера остановить у палатки и прихватил чекушку. Почему-то захотелось догнаться. Когда доехали, я попросил в саму деревню не заезжать, хотелось пройти метров триста, до дома пешком. Дорога к дому вдруг неожиданно стала выгибаться по горизонтали и по вертикали идти зигзагами. Трудно было сохранять равновесие. Екатерина, увидев меня, молча, вздохнула и пошла, спать на печку.

- ни здтве, ни дб вече - пробормотал Державин, а в переводе с алкогольного языка на русский это означало «Ни здрастье тебе, ни добрый вечер».

 С утра встал, голова болела так, что мелькала в голове одна мысль, как бы выжить. Катька демонстративно не разговаривала и вместо того, что бы приготовит своему супругу завтрак, смылась к соседке. «Ну, ничего» - злобно подумал я – «управу на тебя найду» и сел писать, как вы думаете кому - Самому.

ЧЕЛОБИТНАЯ - БОГУ.

 Здравствуй Господи. Пишет тебе твой раб божий Юрий (Георгий) Державин, который живет на сейчас в Ярославской волости, в Пошехонском уезде. Довожу то твоего сведения, что бабы у нас в последнее время совсем распоясались. Да взять хотя бы мою супружницу – Катьку. Пререкается со мной и ослушанием занимается. Я ей слово, а она мне два в ответ. Все это происходит по молчаливому наказу феминисток срамных, которых ты Господи вовремя не наказал. Их мужики то пропустили тот момент, когда своей жене по жопе ремешком надавать, тогда они свою силу то учуяла, да давай бабскую аппозицию строить. И про писание твоего сына забыли «Да убоится жена мужа своего». Да еще, третьего дня, сего месяца, соседка по деревне - бабенка зубы скалила. Ты уж ее накажи, что б другим неповадно было. Да, кстати Катьку, супругу мою, кто-то науськивает, да наветами на меня занимается. Вот тут я и думаю, ты бы сына своего прислал к нам на землю, что втык им наподдавать. Такого, которого ты чуть больше две тыщи лет присылал. Тот хороший был, все разъяснил и пояснил. Дак, они уже забыли про него. А то ведь нас то, мужиков, бабье уже ни в грош не ставит, а ты у них, Боже в авторитете. Пригрози им природными катаклизмами да катарсисом, они тя, то бояться и уважают. Если надумаешь сына своего прислать, так это даже лучше будет, так после его пришествия, они как шелковые будут ходить пару столетий. В общем, смотри выбор за тобой.

 Праздники у меня прошли в молитве, и уединении, в отличие от моей Катьки, которая все в огороде копалась. Исходя из здравого смысла, я ведь понимаю, что уважение женщин к мужчинам, без разъяснений твоего сына на нынешнем этапе невозможно. Воздень я сейчас руки к небу и возопи на всю Россию: «Стойте, бабы, одумайтесь! Иначе грядет погибель наша! Мы должны объединиться в одну цивилизацию, с почитанием мужчин и одной религии, для того чтобы примчался херувим на коне белом, посланец Господа, с вестью доброй!..», то быстрее коня примчатся санитары на машине с красным крестом, упакуют в смирительную рубашку и доставят в дурдом. Засим прощаюсь. Жду ответа, как соловей лета. Ты же знаешь, если что, то я завсегда.

 После того, как я написал бумагу, немного замешкался и не мог понять, что с ней делать. Долго-долго на нее смотрел, после этого сжег ее на тарелочке, и пепел развеял по ветру. Посидел немного на лавочке, выкурил сигарету и после этого опять завалился спать. После сна долго кряхтел и собрался на вечернюю прогулку. Обеда приготовлено тоже не было, пришлось подкрепиться пряниками с чаем. Прогуливаясь по близлежащим окрестностям, я всегда брал с собой корзинку для грибов. Наступила ранняя осень, начало сентября. 

 Шел, я шел. Вдруг между деревьев пополз белый туман, а может, это у меня от потрясения в глазах поплыло, только видимость сделалась нулевая. Воздух заколыхался, а потом муть рассеялась, и я увидел прямо перед собой, колыхающийся проем, которого раньше тут не было.

– Бляха муха, – сказал я, приличное ругательство вылетело непроизвольно, и уронил берестяную корзинку прямо на землю.

– Дед? – какой-то небесный голос сказал из неведомого проема. – Подожди немного, родной! А я сейчас проявлюсь, то есть материализуюсь. Ты пока никуда не ходи, стой на месте.

 Я осоловело, посмотрел на эту природную картину и замер. Как говорится, ни один файл в его голове не открывался, подсказок в данной ситуации от мозга не было. Что делать было непонятно. Из колыхающегося проема начала вырисовываться белая фигура ангела с крыльями с мечом в руке, которая, не успев высунуться до конца, строго спросила меня

- Ты жалобенку Богу оформлял?

- Писал.

- Дак вот я по твоей телеге и прибыл. Я начальник твоего рода с неопределенным кругом полномочий. Наблюдатель с правом принимать очень серьезные решения. Сейчас я разговариваю с тобой как официальное лицо. Все невидимые сущности из тонкого мира мне помогают, и никто не имеет права мне мешать. Ты, сударь мой давно под нашим наблюдением. Исходя из твоего понимания, я ангел в сверкающих белых одеждах, пришел к тебе человече исполнить твою давнишнюю мечту.

- Какую мечту? Я вроде на баб жаловался – осторожно спрашиваю я.

- Нет, твою писульку мы даже не рассматривали всерьез. Вселенная жива именно потому, что она такова, какая есть сейчас. Вчера, когда ты водку пил, был твой искренний позыв о молодости, поэтому мы решили дать тебе шанс, испытать те ощущения, которые бы ты хотел испытать. Ты во время своей жизни прошел экзамен на человека. Этот экзамен, под названием жизнь проходят немногие, но ты его выдержал, со скрипом, но выдержал. Мой род, к которому принадлежишь ты, может возвратить тебе молодость.

Тут Белый ангел улыбнулся хорошей, доброй улыбкой, как бы подбадривая меня.

- Мое желание, мое искреннее желание, переиграть некоторые события в моей жизни, может, осуществится - тихо прошептал я. – Неужели… я действительно смогу вернуться все-таки в молодость? Но как? А как же моя память?

- В таких ситуациях мы блокируем память, делая ее недоступной как для медикаментозных воздействий, так и для гипноза. Ты ничего не будешь помнить о своей, этой жизни. Здесь, ты будешь, числится пропавшим без вести. Ты же сам знаешь, у нас ведь нет ни времени, ни пространства. Мы можем сделать все что захотим. В твоем прошлом, пятьдесят пять лет назад, 18 июня такого года, с поезда, на станции Череповец, сойдет молодой мужчина, который будет в полном расцвете сил с хорошими перспективами. Все что он хочет, все осуществится. Все. Твоя душа наполнится самыми счастливыми ощущениями. Подумай, вся твоя жизнь здесь, это только работа. Вся твоя жизнь здесь это только забота о других. Ты ведь даже ради удовольствия больше одного года в совокупности в своей жизни не прожил – произнесло длинный монолог небесное существо.

- А за что? За что мне такое? Что я такого сделал, в отличие от других людей? Что бы мне вот так?

-Тебе полагается приз. Ты тогда сделал правильный выбор, когда у тебя был соблазн, на полюбовнице женится. Ты не предал наш род. Хотя многие ведь не выдерживают такого соблазна. Но все это ерунда по сравнению с самым главным. Первое: Ты не стал искать Бога в храме, а искал его в своей душе. Второе: Ты стал молиться за других людей. А сейчас твой срок на земле истек. Время вышло. У тебя здесь больше нет никаких дел. Ты можешь вернуться домой и умереть там, а можешь воспользоваться нашим подарком. Пойми одно, ты перевыполнил свою задачу в этой жизни. Никто не ждал от тебя, что ты, в этой жизни будешь молиться за других людей. Мы, наверху были поражены, твоим выбором. За это должна быть награда. Твой Дух, твоя истинная сущность дал добро на это. Есть у нас такое волшебное слово – «интересы духа». Говорю один раз. Ежели он потребует, чтобы ты стал собакой, изволь сесть в конуру, гавкать и добросовестно жрать кости. Тебе, между прочим, крупно повезло. Родился человеком. Одну жизнь всего-навсего изображал праведного юриста, причем совестливого. А ежели б он загнал бы тебя в образ педераста? Ой, как бы тебе тяжело было полюбить людей и все человечество в целом. Ты конечно, ведь скотина тоже еще та, чего только не вытворял, но ведь не смылся, же к полюбовницам. А ведь когда одна из них тебе совала двести тысяч баксов, чувствовал уже взаправду себя не кобелем, а светским львом. Поверь мне, у тебя достаточно сильный дух. Он может разделиться на несколько самостоятельных личностей. Самая сокровенная часть твоей души, сохраняет имя и личность самого духа. Все вы, независимы от него, но каждый из вас — его отражение, и вы, отзеркаливаете его. Ваши души не могут предать и не способны пойти против его искупления, перед Богом. Хотя выбор у вас все-таки есть. Ваш дух всегда знает, что вы делаете и как вы делаете. Ты не можешь от него скрыть даже свои мысли. Так что милости прошу, Юра, получить суперприз от него, вторую жизнь. А будешь ты проживать ее под ФИО Калинин Александр Николаевич. Иди. Делай шаг и входи в эту дверь смело.

«Проживать жизнь за Саньку» - я был ошарашен так, что сначала не мог ничего не сообразить. Так это что же получается. Я это ты, ты это я. Практически любой близкий мне человек, это тоже я, он близок мне по духу. Мой дух в нем, или я в нем, или его дух во мне. Что-то я запутался совершенно.

- Странно – подумал я – это что же получается, вся жизнь под наблюдением, это ведь не жизнь, а концлагерь какой-то получается. Да пошли они, все куда подальше, как захочу, так и будет. Будут мне свободному человеку, живущему в свободной стране еще указывать, невесть кто. Но отказаться от такого предложения было свыше моих сил.

– Наша задача – поощрение и наказание, – продолжил он. – Метод кнута и пряника, сведение на нет деструктивных процессов. Когда-нибудь ты поймешь, сам, научишься видеть последствия своих и чужих поступков во всем их многообразии. Когда-нибудь ты поймешь, что мы все едины. Если сделать правильный поступок, то он обязательно вернется … как бумеранг.

 Меня начало трясти от возбуждения. «Мне будет заново двадцать восемь лет? Я буду Санькой Калининым, который помогал Юрке Державину. А Санька куда денется? Подожди, это ведь я буду Санькой. Мне предлагают переписать свою или его судьбу с чистого листа. Такое бывает? Кто я? Я это он? Я счастливчик! Или нет? Слишком все сложно получается. Вдруг здесь, какой-то подвох или того хуже?». Я никогда не считал себя особо верующим человеком. Впрочем, и неверующим тоже. Допускал, что в этом мире могут происходить странные вещи, но столкнулся с ними впервые. Мой юридически грамотный ум пытался уйти от чертовщины, выдвигая разного рода заумные гипотезы, но все его попытки, ни к чему не привели. Не было у меня логичного объяснения произошедшему. Ибо то, чему предназначено случиться, выбито на скрижалях судеб, белым по чёрному, или черным по белому. Однако меня вдруг стали грызть сомнения.

– Что это за возврат в прошлое, вы можете мне четко сказать? – сказаны были эти слова с некой робостью: решалась моя судьба.

- Ты же это хотел, получи. Вспомни свое желание. Ты же и потом, несколько лет, мечтал все переиграть заново. Нам нужно, человек, что бы ты принял, сейчас сознательный выбор – продолжил голос он суховатым тоном.

– Но я ведь обычный человек, почему я? – Сейчас у меня в голосе появились нотки страха.

- Я же тебе все объяснил. У тебя есть все то, что нам надо. Все черты характера и твое искреннее желание. Этого вполне достаточно. – В его голосе прозвучало нетерпение и досада.

Мысли лихорадочно заметались:

- Соглашаться или нет? Захоти они мне сделать какую ни, будь гадость, не стали бы спрашивать моего согласия. Значит, это действительно шанс. Новая судьба. Новое счастье. Такой шанс дается раз в жизни, да и то не каждому. Я в своей новой жизни буду Саней Калининым. Душа- человек. Конечно не без греха, но зато столько новых эмоций. А с другой стороны, почему я должен всему этому верить? -

Я не знал, о чем больше говорить и что спрашивать. Чтобы как-то потянуть время, я сказал первое, что пришло в голову, хотя сам прекрасно понимал, как это глупо звучит.

– Все понял. Вы меня как призрака по миру пустить хотите, что бы я пугалки для людей устраивал.

- Хватит говорить глупости, старик. Ты хочешь начать свою сознательную жизнь сначала? Вспомни свою первую любовь, с которой ты расстался и так страдал по этому. В твоей новой жизни твоя любовь будет счастливой и безоблачной. Будет та же самая девушка, и ты в новом обличии. Решай быстрее, твое время на размышление подходит к концу, – его слова прозвучали жестко, неторопливо и размеренно. 

«Похоже, и впрямь времени почти не осталось» - А выбор у меня будет на ком жениться?

- Будет, будет – вдруг расхохотался ангел – только Юрке Державину поможешь – тут уж извини брат, это кармическая нагрузка. 

Я побледнел и оперся рукой на ближайшее дерево. У меня закружилась голова. С ужасающей ясностью я понял, что мое прошлое умерло навсегда. Дом молодости, куда я бы так хотел вернуться, окажется непонятно чем. Цветущие сады молодости и солнечный свет радости остались только в моей памяти. Старый мир исчез. И не сейчас, а тогда, в тот далекий день, когда я проживал его. Я увез с собой солнечный свет, увез искрящийся мир выбора решений и не сумел его сохранить. Я изменился, и мир изменился вместе со мной. И обратной дороги не было, так мне кажется сейчас

- Неужели ты еще до конца не понял, что мы тебе предлагаем?

- Вообще то, что вы мне предлагаете, выходит за рамки здравого смысла - 

– Юрий Алексеевич, ты дурак?

– Не знаю, – честно признался я. Сам я не мог об этом судить, потому что необъективен. Однако раньше, сомнений по поводу своей адекватности у меня не возникло. Надобно ему сказать, что ни будь такое, чтобы он сразу понял, что Юра Державин в дураках никогда не числился. К моему великому сожалению, я был сейчас не в том состоянии, чтобы логически мыслить, посему мои умственные усилия ни к какому нормальному вопросу или утверждению не привели. Я понимал, что ничего не понимаю. Я понимал, что нахожусь возле своей деревни. Однако я не понимал, с кем я разговариваю и о чем я разговариваю. Все окружающее же было буднично, нормально, кроме непонятного высокого мужика с крыльями в белых одеждах и стука железнодорожного поезда. Стук поезда и непроявленный шум вокзала тоже вызывал ступор. В Пошехонском районе, около деревни Орда, отродясь не было железной дороги. Даже у меня, человека читавшего эзотерику и в принципе теоретически допускавшего подобные вещи, до сих пор в голове не укладывалось. А ведь огромного мужика с крыльями я вижу собственными глазами!

- Ну, все Лексеич, я даю тебе десять минут, для того, что бы ты принял решение -

 Мне категорически не нравилась мысль о том, что вопрос о моей жизни и смерти может решиться в течение десяти минут, отведенных на это непонятно кем. Танец, танец жизненного бытия который я мог дотанцевать здесь до конца или начать новый танец, танец радости и счастья. По большому счету мне надоело бесконечное одиночество в этой жизни. Наверное, я все-таки устал от жизни, что сердцем уже с Господом и готов отправиться в последний путь.

 Господи! А кто сказал, что у меня одна жизнь? Почему у человека всего одна жизнь? Где написано, что невозможно все начать сначала? И еще раз сначала? Разве нет возможности прожить еще одну жизнь? Ведь должна же быть у меня, когда то жизнь – без боли и страданий, сопровождавших меня всегда. Это будет действительно идеальная жизнь с Таней или Леной. Мы поселимся, там, где мы захотим – там, где можно не расставаться. Построим прекрасный дом и нарожаем много детишек. Придется, конечно, Державину на кусок хлеба с икрой раскошелится. Тут я понял, что начал думать одновременно стал думать за Державина и Калинина.

 Честно сказать ведь по идее, похвастаться было нечем, за всю свою жизнь я не заработал ни на личный самолет, ни на плюгавенькую яхту, а тем паче, на футбольную команду. Я не раздавал деньги на благотворительность и 99,9 процентов моих горожан про меня и слыхом не слыхивали. Я не участвовал в выборах и митингах, и не подписывал никаких протестов. Для истории города, области или страны я был просто пустым местом. Я ведь не создал ни одного рабочего места, кроме своего. Я практически всегда пытался обмануть налоговую инспекцию. Хоть иногда я пыжился, что я могу чем-то гордиться, то при тщательном обдумывании я понимал, что ничем. Да, детей поднимал. Но этого делают подавляющее большинство моих сограждан. Я не понимаю, что я сделал реально хорошего за свою жизнь? Витька, сосед, тот хоть дворовых пацанов, в хоккей обучать стал. Гонял с ними напропалую в школьном дворе, когда я телевизор смотрел. Только клинический идиот наверху может дать мне шанс, переиграть мою жизнь заново. Первый вопрос. За что? Что я сделал такого, что мне предлагают такой шанс? Не фиг и подвиг, молиться за других людей. Но, если такой шанс дают, то, наверное, глупо им не воспользоваться.

 Глубоко вздохнув, я поднял дрожащую руку, протянул ее вперед, и... ощутил место перехода между этим миром и тем... что бы там ни находилось за этим проемом! В ладони начало покалывать, а пальцы стали словно ватные. Я сразу услышал звук железной дороги. Перестук колес.

Меня взяло сомнение.

  Мне семьдесят шесть лет,   проворчал я.   Что у меня есть из того, что страшно теперь потерять? Зачем возвращаться в молодость, которая мне все-таки дорога и в которой я не был сорок семь лет?

- Письмо домашним можно написать?

-Пиши.

- А листочек не дадите?

Из воздуха материализовалась белый чистый лист бумаги и шариковая ручка, которые мягко спланировали и приземлились на коленях Державина. Державин взял ручку, немного призадумался что написать, а потом быстро-быстро начал чиркать по бумаге. 

 Я стремился быстро вырасти, чтоб быть самостоятельными. Став взрослым я понял, что нет ничего лучше, чем молодость. Я не ребенок, но еще и не взрослый. Беззаботное было время, где не я решал проблемы, а за меня их решали. Я не ценил то, что имел, потому что не понимал в силу своего возраста. Как мне хочется, вернутся назад, и побыть там хотя бы пару недель. Я скучаю по тому времени, когда всё было по-другому. Люди не вцеплялись друг другу в горло за деньги, а был приоритет нравственности.

 Катя, мы прожили с тобой, целую жизнь, помни, я всегда тебя любил.

 Дети мои помните, самое главное в жизни доброта. Все остальное полная ерунда. Суета – сует. Не надо ненавидеть войну, а надо просто любить мир.

 Внуки, не спешите взрослеть, живите юностью, там много воспоминаний, много радости. Пустите свой хлеб по водам. И он, может быть, вернется и может быть с маслом. Только тогда, когда мы взрослеем, время всё покрывает пылью и очень многое забывается. Обидно. Друзья исчезают, лица и имена забываются. Досадно, но я тот же, Бог ты мой. Я ВСЁ ТОТ ЖЕ! Меня не ищите, я ушел туда, откуда не возвращаются. С любовью, Ваш Юрка.

 Я аккуратно перегнул листок вдвое и положил его на стоящий рядом пенек.

-Немножко невпопад, но все же. Вы передадите его? – и вопросительно посмотрел на ангела. Он сделал только одно движение мизинцем, лист колыхнулся и исчез. 

– Передам, а если честно, он уже в твоей избушке на столе. Супруга твоя Катерина, в огороде копается, через полчаса в дом зайдет и прочитает.

- Ну, тогда все. Я готов – после этого молча, перекрестился и осторожно сделал шаг в белый проем, после того как я его перешагнул, услышал песню, песню своей молодости.