Страница 5 из 39
Спустя какое-то время у Вазгена начались сердечные страдания, связанные с неразделенной любовью к некой Виктории Александровне. Он ее всегда так и называл - по имени-отчеству, искоса поглядывая своими черными глазами на собеседника и напоминая при этом блудливого кота. Вазген стал периодически занимать у окружающих деньги для того, чтобы съездить в Краснодар, где проживала его пассия. Одновременно произошло заметное охлаждение в отношениях Вазгена и Володи, который прекратил с ним общение на языке джентльменов и нередко, подвыпив, отзывался о своем бывшем приятеле в нецензурных выражениях.
Однажды, когда Володя отбыл на праздники к себе в Ригу, Вазген, видимо за неимением других собеседников, предложил мне слегка выпить. Мы взяли бутылку водки, которую он стал пить из чашки маленькими глоточками, утверждая, что следует "прочувствовать букет". В процессе беседы Вазген решился показать мне фото своей возлюбленной. К моему удивлению, я обнаружил на снимке изображение томно изогнувшегося мужчины лет тридцати. "- Да, - горделиво заявил Вазген, - я из этих, из голубых, а это - Виктор Александрович".
После такого заявление пьянка резко пошла к финалу. "- Пан Сашка, не желаете ли меня трахнуть?", - скучно ныл захмелевший эстет, лежа на своем ложе. Когда меня стало тошнить и я устремился в туалет, он было встрепенулся, подумав, что его страстные призывы не прошли напрасно, но убедившись в обратном, поныл еще немного и, наконец, утих.
Вскоре выяснилось, что слухи о нетрадиционной ориентации Вазгена давно уже муссировались в кулуарах истфака МГУ. Последней каплей стало публичное высказывание бывшего друга Вазгена, абхазца, который при всех посоветовал запутавшемуся в своих пристрастиях эстету держаться от него и от его подружки подальше.
На следующий день после вышеупомянутого инцидента с абхазцем я встретил Вазгена возле гардероба учебного корпуса, он был слегка бледен, говорил нечетко и качался. Вазген сообщил мне, что принял целую упаковку демидрола и попросил взять его куртку. Гардеробщица вначале подозрительно посмотрела на меня, поскольку я был уже одет, но, когда я указал ей на прислонившийся к колонне призрак Вазгена, без лишних слов выдала одежду несчастного и я повез его на метро в общежитие. Всю дорогу, к негодованию окружающих, Вазген отчаянно блевал. Когда мы, наконец приехали в общежитие и я открыл нашу комнату, Вазген рухнул на кровать и стал жалобно причитать о своей личной трагедии.
Вскоре он убедился в том, что лекарство не действует, достал из шкафа подтяжки Володи и отправился в душ, чтобы намылить их и повеситься. Сам Володя в это время пил виски в соседней комнате с сыном министра обороны Эфиопии. Напиток был настолько дрянным, что он периодически выходил оттуда с рюмкой и жалобно просил меня выпить вместо него, а я сообщал ему последние известия с суицидального фронта. Когда я поведал о похищении подтяжек, Володя пришел в ярость и стал стучать ногами в запертую дверь душа, требуя, чтобы затворник вышел и возвратил похищенное имущество. Расстроенный таким жестокосердечием, Вазген, наконец, отворил дверь и швырнул подтяжки в лицо Володе, после чего тот удовлетворенно ушел, чтобы пьянствовать дальше с эфиопом. Между тем, Вазген кинулся в нашу комнату и, громко стеная, снова рухнул на свою кровать. Я лежал на своей. Внезапно он вскочил и, отчаянно взвизгнув, забрался на подоконник открытого окна, выставил ножку в пропасть и стал угрожать, что немедленно выпрыгнет с семнадцатого этажа. Мне это жутко надоело и я, не вставая с кровати, кинул в занудливого самоубийцу подушкой, желая ускорить процесс. После чего у него наступил катарсис. Во всяком случае, Вазген отчего-то резко раздумал сводить счеты с жизнью, вернулся к себе на кровать и остаток дня прошел относительно спокойно, если не считать Володи, который периодически появлялся из комнаты эфиопа и, дико вращая глазами, вставал мстительной тенью над кроватью Вазгена и злобно матерился по поводу намыленных подтяжек.
В итоге все закончилось благополучно. Из Еревана прибыл отец Вазгена, которому пришлось выдержать нелицеприятную беседу с представителями армянского землячества, недовольными тем, что Вазген повсюду доказывал, что каждый второй армянин - представитель нетрадиционной ориентации. Затем задействовали какого-то именитого психотерапевта, который закодировал Вазгена от его странных пристрастий, в результате чего тот однажды явился в нашу комнату и горделиво заявил, что переспал с женщиной. Эта женщина была московской армянкой, на которой он вскоре, от греха подальше, женился и сегодня служит искусствоведом в одном из столичных музеев, проводя отчаянную борьбу с церковью на предмет передачи религиозных ценностей в музейное хранение. Все-таки силен диавол! Часто одной психотерапии оказывается недостаточно для того, чтобы направить грешника на путь добродетели.
***
Гуляя вместе с моим приятелем, вечно нелепо одетым в какую-то зеленую подростковую куртку Алексеем Д. в окрестностях Великого Новгорода, мы вышли на оставленную кем-то поляну, где живописно открывался вид на пепелище от сгоревшего костра и на кучи отбросов. "Вот это напоминает мне наше поколение, лично нас, нашу жизнь- сказал он, показывая на отбросы. "Да нет, мы, скорее, сгоревшее", - ответил я.