Страница 39 из 52
Если гномы и были редкими гостями на Архипелаге, и к ним не относились так враждебно, как к эльфам, то каждое появление Флозерина на центральных улицах вызывало косые взгляды, злые шёпоты и сжатые кулаки.
— Мне кажется, или на нас действительно все смотрят? — едва шевеля губами, спросил гном.
— Ты совершенно прав, друг мой, мы же самые известные на Унаири морские волки! Йо-хо-хо, тысяча чертей!
— Не паясничай, длинноухий, — ещё сильнее нахмурился Герхард. – Где уже твоя старуха? Мне надоело быть объектом внимания со стороны всех этих идиотов.
Кошачья Леди во всей своей красе находилась на рабочем месте. И кошки, количеством никак не меньше ста тысяч, были при ней.
— Ты взял сладости, Герхард?
— Да, Брадош святой, взял! Они обошлись мне в три марки золотом. Старая ведьма совсем не заботиться о своих зубах.
— Она не моя и она не старуха. Хотя, если честно, я не представляю, как она выглядит на самом деле.
— Ну, тогда предоставь мне самому решать!
— Конечно, конечно, старый морской волк.
Старуха уже некоторое время сидела, неподвижно сложа руки. Тяжёлый капюшон был низко надвинут, казалось под ним клубится тьма. Кошки кружили вокруг, словно бдительные телохранители. Туристы и горожане обходили этот монумент по широкому кругу, и Флозерин их не винил.
— Госпожа, — тихо позвал он её. – Госпожа!
— Ты просто несносен, эльф, кхе-кхе, – заперхала старуха. – Что тебе нужно от бедной женщины на этот раз? Видимо что-то серьёзное, раз, — тут она шумно втянула носом воздух, — твой друг потратился на апелийские сладости.
— Скорее. Что-то необычное, — вступил в беседу гном, протягивая коробочку, перетянутую красной ленточкой.
Кошки расценили это как вторжение и дружно зашипели, выгнув спины.
— Но, но, мои милые, — погрозила им пальцем Леди. — Этот гном не желает нам зла. Ведь так, кхе-кхе?
— Да, да, конечно, — Герхард закивал с самым серьёзным видом. Кошки ответили полувопросительным мявом и спрятали когти. Коробка со сладостями тем временем исчезла.
— Так, что же вам нужно? — раздалось из-под капюшона. И Флозерин в который раз удивился перемене, произошедшей с голосом колдуньи. Порывшись в кармане, он достал из него небольшой осколок стекла, который торчал в развороченном окне посольского дома.
— Это всё?!
— Да. Не было ни единого следа, отпечатка или капель крови. Моё внимание привлёк этот осколок, поэтому я его и принёс.
— Этого достаточно, мой милый эльф. Каждая вещь обладает памятью. Её нужно лишь заставить вспомнить. Приходите вечером, я дам ответ.
— А… — начал, было, гном, но старуха взмахом руки заставила его замолкнуть. – Я сказала — вечером.
— Хорошо, госпожа, — Флозерин увлёк гнома за собой, — мы придём вечером.
Посещение Портового города и его окрестностей было не таким уж безоблачным предприятием. Многие, ничего не подозревающие личности оканчивали свой жизненный путь на грязных, кривых улочках, невзирая на время суток. Никто, будучи в здравом уме, не совался сюда без о-очень веской на то причины. И даже Стража предпочитала патрулировать более спокойный Средний город.
Памятуя о своём последнем посещении этого дна человеческого порока, Флозерин решил подготовиться загодя. Он сменил одежду на костюм тёмно-зелёного цвета для леса. Одел налокотники и пододел лёгкую кольчугу. Стрелу, выпущенную в упор, она не удержит, как и удар меча, а вот от ножа защитит. Да и движения не сковывала, а именно на скорость и делал ставку эльф. Герхард оставался верен себе, но вместо меча повесил на пояс здоровенный боевой нож, да ещё что-то запихнул в сумку, с которой никогда не расставался.
— С чего начнём? — спросил гном, как только они свернули с улицы Костоправов на Яблочную. – С набережной?
— Нет, не в этот раз дружище, – усмехнулся Флозерин. – Начнём с заведения «Морской дьявол». Там собирается отменный сброд из тех, кто занимается тёмными делишками на всём архипелаге и за его пределами.
Герхард дёрнул себя за бороду, что делал в случаях, когда не был в чём-то уверен:
— Клянусь молотом Брадоша, эльф, да это просто увеселительная прогулка какая-то! И прямо к Айрюхэ в объятия!
— По-другому никак. Иначе мы упустим время, и девчонку увезут, тьма знает куда.
— То-то я смотрю, ты и палку свою прихватил, — гном кивнул на хольгест, уютно лежащий на плечах эльфа.
— Ну, это как последний аргумент в беседе.
— Ага.
Портовый город, как всегда, встретил друзей неприветливо — смрадом и полчищами жужжащих мух.
— Опять! Великий Лес! — простонал Флозерин, доставая платок, чтобы повязать его так, что открытыми остались лишь глаза. – Ненавижу это место!
Герхард лишь хмыкнул, с искренним весельем глядя на страдания эльфа. Лабиринт грязных улиц так же остался глух к его страданиям. Как и всегда, кучи мусора гнили, отравляя воздух. Суетливые гоблины-уборщики ковырялись в них, выискивая ценные на их взгляд вещи. Крысы размером с кошку, пища, шныряли тут же, выискивая, чем поживиться. Несколько типов отталкивающей наружности проводили друзей тяжёлыми взглядами и зашептались о чём-то своём, едва те прошли мимо.
— Далеко ли до твоего кабака, длинноухий? – спросил Герхард, кладя руку на рукоять боевого ножа, с вызовом глядя на троих закутанных в плащи головорезов, что недобро поблёскивали глазами в одной из подворотен.
— Я скажу, – прогундосил Флозерин из-под повязки.
Им пришлось ещё некоторое время кружить по Портовому, прежде чем эльф толкнул гнома в бок:
— Смотри.
Старая ржавая вывеска изображала устрашающие челюсти и служила ориентиром для сведущих, так как название на ней отсутствовало. Тяжёлая дверь с давно несмазанными петлями издала протяжный режущий слух визг, впуская друзей в плохо освещённое помещение.
Небольшое помещение с низким потолком, в котором стояло с десяток грубо сколоченных столов, освещало несколько масляных ламп, создающих непередаваемую атмосферу готовящегося насилия. Сейчас, несмотря на «ранний» час, за тремя столиками сидели посетители, причём половина из них даже здесь не снимали капюшонов, боясь быть узнанными. Слева и справа от дверей отделились две здоровенные тени, размерами с тролля.
— Дум’мак, — коротко бросил эльф, и тени вновь растворились в темноте. Флозерин ещё несколько мгновений постоял у дверей, давая рассмотреть себя невидимым стражам, и шагнул вперёд. Гном не замедлил последовать за ним.
У дальней стены располагалась барная стойка и небольшая сцена, освещённая дрожащим пламенем свечей. За стойкой стоял совладелец «Морского дьявола» Мёрфи, по прозвищу Мертвец. И, глядя на него, с этим нельзя было не согласиться!
Высокий, худой он, казалось, состоял из одних углов. Бледная, полупрозрачная кожа, белые волосы и красные глаза альбиноса дополняло огромное количество шрамов на вытянутом лице, что делало его прозвище абсолютно оправданным. При виде вошедшего его тонкие, бескровные губы растянулись в некоем подобии улыбки, демонстрируя крупные зубы.
— Святые угодники! Неужто сам Флозерин Колючка забрёл к нам на огонёк?! Неужели в Среднем кончились неутешные девицы, или ты зашёл вернуть мне должок?!
— Сколько я должен, Мёрфи? — ослепительно улыбаясь, спросил эльф.
Мертвец гулко захохотал и отставил бокал, который протирал сомнительного вида тряпкой.
— Ты неисправим! Так что для тебя, как для постоянного клиента, тридцать марок золотом.
— Что-о?! — возмущённо завопил эльф. – Это грабёж!
— Ну, посуди сам, — Мёрфи принялся загибать пальцы, — ты сломал два стола (стулья я даже не беру в расчёт) — раз. Проломил головы трём уважаемым клиентам — два. Разбил мне стойку — три.
— Это не я, – насупился Флозерин.
— Ну да, я и говорю, – подхватил Мертвец. – Это моя бабушка зашвырнула сюда того зальгарца.
— Он первым начал…
— Но денег при нём не оказалось, а после твоего поспешного бегства…
— Отступления.
— Его самого, — согласился Мёрфи. – Я вынужден был изрядно потратиться, чтобы вернуть заведению первоначальный вид. К тому же, Маниша так расстроилась, что не выступала ещё три дня. Я едва не разорился.
— Она здесь? — севшим голосом спросил эльф.
— Да, — осклабился бармен.
— И стоит у меня за спиной?
— Да.
— Тах ше, — буркнул Флозерин, оборачиваясь. Герхард, всё это время стоявший как прилежный школяр, тоже обернулся, чтобы посмотреть на предмет разговора.
Прямо перед ними стояла, подбоченясь, женщина с необычными чёрно-белыми волосами, в дорогом платье с короткими рукавами. Она казалась случайно забрёдшей сюда с одной из аристократических вечеринок, настолько не вписывалась она в картину происходящего. Но главная странность была в том, что даже эльф не услышал её шагов. А уж он-то на слух не жаловался. И эта женщина улыбалась, хотя её глаза метали молнии.
— Флозерин, душка…
— Я тоже рад тебя видеть, Маниша…
Звонкая пощёчина снова привлекла внимание всех посетителей. Герхард с изумлением наблюдая за этой картиной, заметил клыки, торчащие из под нижней губы женщины.
— Подлец! Трус! Мерзавец! – бушевала она. – Как ты мог так поступить? Да ещё и смыться после этого?!
Гном отодвинулся, краем глаза замечая, что то же самое делает и Мёрфи. Что-то сейчас произойдёт.
Эльф стоически выдержал первый натиск, но когда рука женщины дёрнулась, чтобы влепить ему следующую оплеуху, он ловко перехватил её. Другая его рука при этом скользнула в карман и вытащила оттуда бархатный футляр.
— Я пришёл загладить свою вину, Маниша, — он протянул футляр женщине, делая небольшой шаг к стойке. Та недоверчиво посмотрела на него, но подарочек взяла.
— О, Флозерин! — раздался вздох восхищения. – Ты что, ограбил контору ныряльщиков?!
— Вовсе нет, — эльф спрятал взгляд, заметив вопросительно изогнутую гномью бровь. Маниша, вздыхая, держала в руках ожерелье из чёрного и белого жемчуга. – Не мог же я оставить так мой прошлый промах.
— Вот-вот, и я так считаю, — вклинился в разговор Мёрфи. Вздохнув, эльф отсчитал бармену тридцать пять золотых марок.
— Здесь на пять больше, – заметил Мертвец.
— Это в счёт возможных будущих неурядиц…
— Что?!
— Я же сказал — «возможных», — кротко заметил Флозерин.
— Ты — неисправим. Говори уж тогда, зачем пришёл? Меня ты жемчугом не обманешь, — он кивнул в сторону Маниши, которая, сидя на высокой банкетке, разглядывала ожерелье, и, казалось, забыла обо всём на свете.
— Ты слышал о похищенной дочери посла из Халифата, Мерф?
Мертвец побледнел ещё больше.
— Ты совсем спятил, что взялся за это дело, эльф?
— Значит, что-то слышал, — заключил Флозерин.
— И да, и нет. Но предпочитаю помалкивать. Зайди в другой раз.
Это была условная фраза, обозначавшая, что информация у Мёрфи есть, но делиться ею здесь он не станет. Маниша тем временем, сев на стул на сцене, запела глубоким, сильным голосом. Все разговоры в зале моментально стихли. Воспользовавшись моментом, друзья вышли на улицу, и Флозерин тут же увлёк гнома в тёмную узкую щель за стеной «Морского дьявола».
— Я ничего не понимаю, Фло, — начал было гном, но эльф оборвал его шипением. В темноте раздался звук отодвигающейся двери.
— Осторожно, тут ступеньки, — прошептал эльф, беря гнома за руку. Последовав за ним, Герхард очутился в маленьком помещении, до потолка забитым какими-то ящиками.
— Контрабанда, — догадался он.
Свет пробивался через несколько щелей, и, приникнув к ним лицом, гном рассмотрел небольшую кухню, в которой полным ходом шло приготовление пищи.
— Твой друг – контрабандист? – едва шевеля губами, спросил он Флозерина.
— Не только…
— А она?
— Слушай, давай, я потом всё тебе расскажу.
— Что?
— Ради Великого Леса помолчи, Герхард, — зашипел эльф.
Спустя пару минут, на склад проник Мертвец и сразу же перешёл в наступление:
— Ты видно не в курсе последних событий, Флозерин?! Иначе я не могу объяснить твой поступок.
— Мёрфи, мы знакомы не первый год…
— И поэтому ты и твой дружок ещё не валяетесь в канаве с перерезанными глотками.
— Всё так серьёзно?!
— Ещё серьёзней, Колючка.
— Говори.
Мертвец некоторое время собирался с мыслями, прежде чем начать:
— Неделю назад в порт зашёл странный корабль. Словно, — бармен пошевелил в воздухе пальцами, будто подыскивая слова, – проклятый. Да. С него на берег сошёл один богатый человек со свитой и сразу же исчез.
— То есть? — удивился эльф.
— Ну, ты знаешь, как это бывает, когда к нам заглядывают подобные гости. За ними сначала следят, — Мертвец покосился на гнома. – А кто твой друг, Колючка?
— Мой партнёр, Герхард Карнорсон.
— А это не он плавает с этой сумасшедшей эльфийкой с непомерными амбициями и самомнением?
— Да, это я, — буркнул гном, закипая от гнева.
— Ну, тогда лады. Так вот. Этот типчик просто растворился в толпе. Не иначе — магия. И сильная, — добавил Мёрфи. – А пару ночей спустя, мы не досчитались нескольких первоклассных «следопытов». Правда, скоро мы нашли то, что от них осталось. А осталось там не много, говорю я тебе.
Мертвец замолчал, погрузившись в воспоминания. Молчание затянулось.
— Продолжай, Мёрф, — подтолкнул бармена эльф.
— А? Да, извини, – Мертвец встряхнулся, видимо это было действительно страшное зрелище, раз впечатлило такого прожженного головореза, как Мёрфи Мертвец.
— Так вот, а потом пропало ещё несколько «быков» из уличных банд. Так от этих даже вещичек не осталось. И так каждую ночь. А вчера стали прибывать ещё такие же гости – богатые и таинственные. И все также бесследно исчезают. Ты не поверишь, Флозерин, но ночью народ убирается с улиц Портового. Каждая тварь пытается найти для себя щель и забиться в неё до утра.
— А власти в курсе?
— Пока нет. Но, — тут Мёрфи сделал паузу, — когда они узнают, начнётся паника.
— Причём же тут дочь посла?
— А при том, что, как я слышал, обстоятельства её похищения очень уж странные, если не сказать больше. Помнишь Сухого Гвидо?
— Почему «помнишь»?
— Да, потому, что его похитили из собственного дома при сходных обстоятельствах. А Сухой — это тебе не пирожок, чтоб его взять и унести. К тому же слух о дочери посла уже достиг и наших ушей.
— Очень странно, Мёрфи, — зашептал эльф. – Не могло же несколько трупов напугать тех, кого напугать в принципе невозможно.
— На поверку оказалось, что возможно, Колючка, — Мёрфи тяжело вздохнул и ещё больше ссутулился. – Я видел одно из тел, так меня до сих пор озноб пробирает, когда вспоминаю. То, что их составляет, явно вырывалось из самого пекла. В общем, ты меня слышал. А сейчас мне пора к клиентам.
— Спасибо, Мёрфи, – эльф протянул руку, в которой Герхард заметил увесистый мешочек. – Ты же знаешь, где я теперь живу?
— Знаю, знаю, — усмехнулся Мертвец и тихо растворился в тёмном углу склада. Через несколько минут тайное убежище покинули и друзья. Уходили они совсем не так, как пришли, пробираясь какими-то крысиными ходами.
— Дела-а, – протянул гном, когда они вышли на оживлённую Цветочную улицу. – Мне до сих пор не по себе, Фло.
— И мне, дружище. И мне. Поэтому-ка, оставайся у меня, а я нанесу незамедлительный визит Кошачьей леди.
— Даже не пообедав? – поднял бровь Герхард.
— Ты прав. Пойдём в «Рогоносца».
— Шикуешь?
— Не могу удержаться