Пираты Найратского моря

Добравшись до дома, эльф испытал острое желание плюнуть на все и завалиться спать, тем более что день давно уже перевалил за полдень и неуклонно двигался к вечеру. Но откладывать больше охоту на вампиршу было нельзя. Поэтому Флозерин долго рассматривал свое снаряжение, перенесенное из дома Герхарда.

Достав сумку, он добавил к нему флакончики колдуньи. Наконец, решившись, он выбрал камзол грязно-зеленого цвета, под который надел кольчугу. Широкий пояс с несколькими карманами, специально сделанными для маленьких магических сюрпризов, и ножнами для изогнутого кинжала плотно обхватил его талию. Выбор оставшегося оружия был традиционен: хольгест и ламии. Окинув себя взглядом и не найдя никаких недостатков в экипировке, он отправился на кухню, где раздавался стук посуды.

— Когда ты пришла?

— Буквально только что, — Милли с хрустом откусила яблоко, которое держала в руках. – Чертовски хочется есть.

Эльф вздохнул и, распахнув шкаф, поставил перед ней остатки мясного пирога и кусок сыра, присовокупив к этому чашечку каффа. Подумав, он налил и себе.

— Куда ты собрался? – отдышавшись, спросила она.

— К нашей общей знакомой. Кстати, она была здесь…

— Да ну, — Милли стала принюхиваться, враз став похожей на зверя. – Ничего не чувствую.

— В дом она не заходила. Мы мило поболтали на улице.

Глаза Милли стали еще больше, хотя Флозерин готов был поспорить, что такое в принципе невозможно.

– Я с тобой!

Эльф покачал головой:

— Нет.

— Но…

— Там будет фьери и ещё целая прорва другого народа, и я не хочу рассказывать им, откуда в центре Медессы взялся оборотень.

— Но…

— Никаких «но», — отрезал Флозерин. – Остаешься дома и точка.

Милли надулась, всем своим видом показывая глубину своей обиды. Допив кафф одним глотком, эльф отправился в Верхний город. Прохожие испуганно уступали ему дорогу и оглядывались в поисках Стражи. Но как это часто и бывает, стражников нигде не было видно. Флозерин же шёл, сосредоточенно глядя себе под ноги. Предсказывать исход боя с вампиром и его слугами не взялся бы и самый опытный предсказатель. И даже участие фьери не давало полной гарантии успеха.

Уже на Пелли–курт Флозерин встряхнулся, выходя из какого–то странного оцепенения. Он заметил Пиррэ ун–Халлис, одетую, как обычная, человеческая девочка, а неподалёку несколько скарцени весьма успешно изображали праздных гуляк.

Вот и Рэкшен–Хилл. Первым в переулок проскользнул Шибуми, а следом за ним уже вошли эльф и фьери.

— Лучники сейчас рассредоточиваются за нашими спинами, — совсем тихо произнесла фьери, остановившись напротив особняка с колоннами.

— Отлично, — настроение у Флозерина начало потихоньку улучшаться. – Тогда начинаем.

— Думаю, да, — прорычала фьери, врываясь во двор, следом за ней внутрь втянулись эльф и телохранители. Внезапно долгий, замогильный вой разорвал такую, как оказалось, хрупкую тишину. Ему вторило ещё несколько голосов. Небо над городом стало стремительно темнеть, словно напитываясь мраком. Тучи густого, чернильного цвета соткались буквально из ниоткуда, будто колпаком накрыв Медессу. Похолодало.

Облачка пара вылетали вместе с дыханием из ртов атакующих. Скарцени забормотали охранные молитвы, хватаясь за амулеты и обереги, но не отвлекались от дома.

С глухим стуком двери особняка распахнулись, и на широкое крыльцо выскочило существо, лишь отдалённо напоминавшее человека. С той лишь разницей, что больше всего он походил на морского ежа. Иглы покрывали всё его тело, заменяя одежду. А в глазах плескалось море ядовитой зелени. Оно прохрипело что–то на странном языке и… иглы, словно рой стрел, ударили во все стороны. Раздались крики боли, проклятия.

Флозерин успел узнать это создание эльфийской магии, но не успел никого предостеречь. Нескольких стражей и двоих скарцени изрешетило иглами. Фьери спас Шибуми, успев сбить с ног растерявшуюся хозяйку. Раненые начали биться в агонии. Страшный яд внутри игл начал проникать в кровь, медленно убивая свою жертву.

Существо захохотало, вскинув руки к небу, новые иглы уже стали проглядывать, занимая места старых. Это был шанс. Вскочив на ноги, эльф в три прыжка достиг человека-ежа и одним ударом хольгеста почти отсёк ему голову, которая держалась на небольшом клочке кожи. Зелёная кровь брызнула во все стороны, разъедая камень ступеней.

Сзади раздавались приглушённые травой ругательства губернатора, которою продолжал удерживать Шибуми. Темнеющий прямоугольник теперь казался вратами в мир мёртвых, а от дома во все стороны расходились волны угрозы и едва сдерживаемой темной ярости.

Один из телохранителей прокричал что–то, указывая на дом, но Флозерин, не понявший ни слова, продолжал красться к дверям, держа хольгест перед собой. И всё равно не успел заметить, как в дверном проёме возник кайлеш вампирши – высокий, мускулистый кавлерг с вязью татуировок на обеих руках. Одной из них он схватился за древко копья, а другой сильно толкнул эльфа в грудь. Пролетев несколько метров по воздуху, Флозерин всё-таки успел сгруппироваться и только поэтому не переломал при падении себе все кости. Тем временем кайлеш пронзил одного из стражников, насадив его, словно бабочку, на иглу. Издав сдавленный полувскрик-полувсхлип, воин обмяк, и кайлеш стряхнул его на землю.

Удар кнута застал творение вампирши врасплох, кровавая полоса перечеркнула бледное лицо кавлерга. Он зарычал, схватившись за лицо, с глухим стуком копьё упало на землю. Кровь обильно орошала траву, просачиваясь сквозь пальцы. Второй удар пришёлся по рукам, закрывающим лицо, и кайлеш, взвыв, скрылся в доме.

Флозерин поспешил поднять хольгест и убраться подальше от дверей, чтобы какой-нибудь, не в меру ретивый прислужник Миратиэль, не прыгнул ему на спину. Он обратил внимание, что подоспевшие лучники взяли на прицел все окна.

— Ну?! Что будем делать? — гневно раздувая ноздри, спросила фьери, отряхивая свой костюм.

— Можем попробовать спалить дом, — пожал плечами эльф, — и не рисковать людьми понапрасну.

— Заманчивое предложение, — губернатор совершенно по–человечески потёрла подбородок. – Но как к этому отнесутся все эти аристократические индюки. Боюсь, у меня начнётся мигрень от их завываний.

— Если мы войдём в дом сейчас, большая часть останется там навсегда, — Флозерин начинал чувствовать приступ неконтролируемой ярости. – А если дождёмся захода солнца, вообще никто не уйдёт отсюда живым.

Краем глаза он заметил, как дёрнулся Шибуми, нервно посматривая на дом. Но фьери раздумывала ещё несколько мгновений:

— Пожалуй ты прав, эльф, — она снова грязно выругалась. Искра, пробежав по её волосам, стекла по руке в ладонь, постепенно принимая форму огненного шара. И он продолжал расти. Она развела руки в стороны, а шар завис перед ее лицом. Но вот — хлопок в ладони, и волшебный шар, словно охотничий пес, сорвался с места, устремляясь к дверям дома. Громыхнуло так, что у Флозерина еще долго звенело в ушах. Секунду спустя внутри дома бесновался огненный шторм.

— Лучники, наизготовку! – крикнул старший телохранитель. И вовремя. С громким треском вылетели ставни в одном из окон второго этажа, и еще один человек-еж выбрался наружу. Мягко приземлившись, он сделал первый шаг, но тут, сердито гудя, в него вонзился рой стрел. В довершение невидимая сила подхватила и шмякнула о стену с неприятным влажным звуком.

Из дома раздался тонкий, нарастающий вой, сменившийся высоким аэльде. Внезапно ветвь одного из деревьев словно хлыстом ударила стоявшего рядом лучника, разорвав беднягу практически пополам. Еще один лучник с душераздирающими криками исчез в ветвях величественного платана.

— Это она, — заорал Флозерин, указывая на дом, где еще недавно гудевшее пламя стало опадать, пока совсем не исчезло.

— Тысяча бед на твою голову, — завопила фьери, белея от бешенства. Вновь Флозерин почуял запах сырости и тихое бормотание невидимых призраков. Обгоревшие двери разлетелись на сотни щепок, открывая взглядам полумрак холла. Стеклянным дождём брызнули стёкла первого этажа, и наружу выбрались двое кайлешей. Пальцы обоих украшали внушительные когти. Видимо для разнообразия это были две обнажённые девушки, которые, не переставая улыбаться, бросились на стражей.

Эффект сказался незамедлительно. Пока лучники пускали слюни, кайлеши в два прыжка покрыли разделявшее их расстояние. Тут они разделились, одна бросилась на фьери, другая на эльфа. Шибуми, сохраняя невозмутимое выражение на лице, вступили в бой, оттеснив фьери назад. Губернатор была недовольна таким поворотом и явно рвалась в рукопашную. Перехватив копьё, Флозерин сделал первый пробный выпад. Кайлеш отбила копьё молниеносным движением руки и тут же контратаковала сама. Флозерин, не успев среагировать, получил несколько глубоких царапин на правом предплечье. Второй удар он отразил серединой древка и отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Не останавливаясь, кайлеш вновь атаковала.

Эльф с трудом ушёл в низкую стойку, едва успев пригнуться. Пяткой хольгеста он ударил её в район солнечного сплетения и, как только она согнулась, добавил сверху плоской стороной наконечника. Кайлеш со стоном рухнула на землю, но тут же вскочила, извернувшись по-змеиному, и прямо с колен бросилась на Флозерина. Эльф бросился навстречу, всаживая хольгест прямо между обнажённых грудей. Она издала тихий вздох, глаза её потускнели, но… лишь на миг. В следующую секунду с душераздирающим визгом она рванулась вперёд, размахивая когтями.

Флозерин медленно, с трудом всаживал остриё хольгеста всё глубже в тело женщины, стараясь не попасться под её когти. Собрав все силы, он опрокинул визжащую женщину, буквально пригвоздил её к земле, с силой проворачивая клинок. Глаза её заволок предсмертный туман, она улыбнулась и, наконец–то, умерла, обретя покой в смерти.

Из разбитой в щепу двери выскочил первый, раненный эльфом кайлеш, и, не обращая внимания на скарцени и стражников, ринулся на Флозерина. В его крике слышалась боль, но вскоре он сменился глухим животным рычанием. Флозерин спокойно ждал, держа хольгест «посохом», и когда кайлеш бросился на него, сильно ударил его ногой в живот. Показалось на миг, что ударил в каменную стену, но тварь отлетела на пару шагов назад и снова бросилась в атаку. Флозерин отбил несколько ударов и, шагнув вперед, ударил сверху вниз, будто мечом, вкладывая в удар всю силу. Лезвие, сверкнув, распороло кайлеша от ключицы до паха. На землю отвратительным клубком червей выпали внутренности. Кавлерг взревел и опрокинулся на спину. Один из стражников тут же отрубил ему голову.

Но бой на этом и не думал заканчиваться. Вампирша ответила магией, и головы двух лучников взорвались, словно перезревшие арбузы. Ветви молодого тамаронга задушили еще парочку стражников, а само дерево с треском и скрипом вытягивало из земли корни один за одним.

— А, тьма! – завопил Флозерин, сообразив, что сейчас произойдет. – Aed’danae duummort ichhossaa! Скорее, пока он не выбрался полностью, сожги его!

— Не могу, — удивленно сказала фьери, — она меня блокирует.

Выругавшись, Флозерин бросился к дому. Ввязаться в бой с вампиршей, было единственным шансом выжить после встречи с Гибельным лесом. Если она не сосредоточится, то управлять тамаронгом не сможет. Уже на крыльце особняка его настиг душераздирающий крик. Один из скарцени извивался в воздухе, опутанный тонкими ветвями, в то время как более толстые ветви отрывали у него конечности одну за другой. Кровавый дождь пролился на землю, а ветви дерева уже тянулись к остальным. Сородичи павшего кружили вокруг, пытаясь рубить ветви, но тщетно. Воззвав к Вечному лесу, эльф скрылся в доме.

Не смотря на летнюю жару, в доме было холодно. Дыхание морозным облачком вырывалось изо рта. В холле, спасенном от огня, царил хаос. Кое-где виднелись пятна крови, и тем страннее на фоне развала смотрелись большие вазы яркой, аляповатой расцветки, которые стояли у дальней стены.

— Доимперская эпоха, — раздался голос Миратиэль, который шёл, казалось, со всех сторон. От неожиданности Флозерин вздрогнул, чем вызвал смех эльфийки. – Практически бесценны, — продолжила она как ни в чём не бывало. Где-то гулко хлопнули двери, затем снова и снова, пока их стук не превратился в дикую, необузданную симфонию.

— Хватит, Миратиэль, — крикнул Флозерин, зажимая уши руками. – Остановись!

— Ты думал, что сможешь одолеть меня?! Вот так просто, — она тихо засмеялась, и от этого смеха эльфу стало не по себе. Так, наверное, могла смеяться смерть, потому что ничего живого в этих звуках уже не было. Голос вампирши раздавался, казалось, со всех сторон. По лицу и волосам Флозерина легонько прошлась чья-то невидимая рука. Внезапно она оказалась перед ним – горящие адским огнём глаза, разметавшиеся во все стороны волосы, и какое–то «неживое» лицо, туго обтянутое кожей. Теперь уже её ладонь прошлась по его лицу, волосам, царапая кожу невозможно острыми когтями. Флозерин невольно отшатнулся.

— А ты ничуть не изменился, мой милый Флозерин. Всё такой же гордый, наивный и глупый…

— Но, я, по крайней мере, не пью чужую кровь и не обращаю живых людей в кайлешей. Посмотри, кем ты стала, Миратиэль, — он с грустью покачал головой.

— Глупец! — взвизгнула вампирша, сбивая его с ног звонкой оплеухой, от которой эльф отлетел на пару шагов. – Ты можешь говорить всё, что вздумается, сути это не изменит. Посмотри! Даже твоей хвалёной фьери не справиться со мной. А ведь я ещё даже не Высшая. На всё, что вас хватило, так это убить кайлешей и «ежей». Попробуйте теперь, Гибельный Лес!

— Вот видишь, ты даже нашу магию извратила. Что случилось, Мира? Ты ведь никогда не была такой?! Зачем дала этой заразе поработить себя…

— А ты предлагаешь убить себя, Флозерин Дардаэннех?!

— Как альтернативу вечному злу, да.

— Дурак! Попробуй–ка побыть на моём месте, — она уставилась на него своими полыхающими красным глазами. Они росли и росли, заполняя собой всё свободное пространство.

И тут Флозерин ощутил голод. Нет — голод всепожирающий, бескомпромиссный, проникающий в каждую клеточку его тела! Взывая к нему, требуя сотнями тысяч голосов. Тысячи лиц сменялись перед его взором, словно бегущая вода. Среди них эльф увидел лица родителей, близких, совсем незнакомых ему существ, которые на все лады упрашивали, приказывали ему утолить эту страшную жажду.

Эта мысль проникала всё глубже и глубже в его сознание, бесцеремонно срывая покрывала мыслей, воспоминаний и тайных желаний, пуская корни дальше, всё глубже и глубже, пока океаны пылающих глаз засасывали в себя его душу, выжигая на каждой частице его сущности этот безмолвный приказ.

И не было сил противиться этому, потому что голоса в его голове обещали, кричали, грозили, срываясь с лёгкого бриза в беснующийся шторм. Но внезапно всё стихло. Флозерин обнаружил себя стоящим на коленях, а из глаз его текли горячие, злые слёзы. В полумраке комнаты раздался тихий смех:

— Впечатлился? — два красных глаза зажглись прямо перед ним. – Как тебе теперь, идея о самоубийстве?

— Становится всё привлекательней, — собравшись с силами, ответил Флозерин.

— Как и моя…

— Нет! Никогда я не стану помогать тебе!

— Жаль. Мог бы жить, — бесстрастно произнесла эльфийка. В темноте влажно блеснули клыки.

К этому моменту Флозерин наконец–то нащупал в кармашке на поясе купленный у колдуньи флакончик. «Открой его, когда вокруг тебя спуститься тьма», — сказала она тогда.

Сжав его в кулаке, он большим пальцем подцепил пробку.

Вспышка ярчайшего света озарила холл, буквально выедая темноту из всех потаённых мест. Чтобы не ослепнуть самому, эльф закрыл глаза предплечьем. Не прекращая выть, ослеплённая вампирша металась по холлу, натыкаясь на стены и мебель. На месте глаз чернели обожжённые глазницы, из которых текла сукровица. Но отличный слух тут же подсказал ей, где находится эльф, едва тот пошевелился. С рыком, напоминающим грохот камнепада, она бросилась на него, выставив вперёд когти.

Флозерин попытался уклониться, уйти с пути обезумевшей от боли вампирши. Но тщетно. Едва он сделал шаг в сторону, как она тут же скорректировала свои движения и когти, словно ножи в масле, вошли в левое плечо эльфа. Почуяв кровь, Миратиэль издала ещё один рык и стала подтягивать Флозерина к себе, в нетерпении щёлкая зубами.

Истекая кровью, Флозерин пытался отодвинуть медленно приближающуюся смерть, но силы были не равны.