Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 57 из 109

- Сейчас, - сказала она без удивления и пошла открыть нам дверь. Владимира Михайловича? Войдите. Он велел подождать, сейчас будет.

Она ввела нас в большую комнату с довольно высоким для деревенского дома потолком. Все стены от пола до потолка были уставлены книжными полками.

- Ух ты, сколько книг! - вырвалось у Короля.

- Да-а, брат...

Я никогда раньше не пробовал представить себе человека, определить, кто он и чем занимается, еще не зная его, только по его комнате, вещам, книгам. Кто же наш новый знакомый? На стене висят теннисная ракетка и хоккейные клюшки... Спортсмен, может быть? На столе - полевой бинокль... Военный? Вот шахматная доска, вот на полке десятка два книг по теории шахматной игры.

Заглядываем в стекла книжных шкафов. Книги, книги по математике, по искусству - о театре, о живописи, о музыке. И без счета книг по географии: записки и жизнеописания великих землепроходцев, исследователей "белых пятен", летописи славных открытий, описания путешествий... Нет, здесь, несомненно, живет географ, путешественник. На единственной не заставленной книгами стене - между окон - множество фотографий. Вот снимок: темная щетина хвои, колючие лапчатые ветви тянутся к нам, можно даже различить мохнатые кедры, высокие пихты и мрачные ели. Непроходимая таежная глушь, только металлическая полоска реки прорезает ее. А рядом еще и еще снимки: резкие контрасты света и тени, какие я видел только в Ялте, когда мы ездили туда с коммуной; неспокойное море, волна разбивается о прибрежные скалы и высоко взлетает пена. Вот большой парк - лавры, олеандры, огромные чаши белых цветов раскрываются в темной листве магнолий. А вот горные вершины, крутые откосы, вот срывается в пропасть бешеный поток, увлекая с собою груды камней... И на многих снимках мы с Королем видим одну и ту же фигуру путника, то же лицо: на одних фотографиях оно еще совсем молодое, на других - постарше; вот уж заметно светлее тронутые сединой волосы над высоким лбом, отчетливее морщины. Но смотрят на нас всё те же пристальные, пытливые глаза.

- Это все он? Владимир Михайлович? - почему-то шепотом спрашивает Король.

И вдруг я замечаю на письменном столе невысокую стопку ученических тетрадей. "Тетрадь по математике Дианиной Татьяны", - читаю я. Учитель? Неужели учитель? И, словно в ответ, я вижу большой кожаный портфель, уже изрядно потертый, и на металлической пластинке надпись: "Дорогому Владимиру Михайловичу Заозерскому от учеников 7-й группы "А".

Наверно, человек, нежданно-негаданно наткнувшийся на сказочный клад, чувствует себя именно так. Меня даже в жар бросило. Учитель! Вот удача!

- Митька, да ведь он учитель! - сказал я.

И по тому, каким взглядом ответил мне Король, было ясно, что и он понимает значение этого открытия.

В эту минуту отворилась дверь - я шагнул к ней:

- Владимир Михайлович! С осени школа... конечно, у вас старшие, а у нас только еще пятые... но только вы непременно... Непременно!..

Я говорил бестолково, но я знал: помру, а не уйду отсюда, не добившись его согласия! Наш дом без него? Этого уже нельзя себе представить! Ведь это ясней ясного: нам не хватало именно Владимира Михайловича, именно такого человека нам и надо!

- Погодите, погодите, что это вы... - Он был ошеломлен моим натиском. Я ведь уже, в сущности, не работаю в школе. Хотел только одну свою группу довести - им последний год остался. Глаза совсем отказывают...

- Владимир Михайлович, вот вы увидите ребят... и тогда вы сами скажете!



- Пойдемте сейчас к нам! - пришел на выручку Король. - Давайте карту, какую обещали, и пойдем - отсюда недалеко!

Он, видно, понял, что мы одержимые, и - легкий на подъем человек, - ни слова больше не говоря, взял свернутую в трубку карту и двинулся к двери: ведите, мол!

- Анна Сергеевна, - сказал он в сенях женщине, которая нас впустила, я ухожу. Вернусь... гм... к обеду постараюсь!

Анна Сергеевна посмотрела на нас весьма неодобрительно.

- Уж вы, пожалуйста, не опаздывайте, Владимир Михайлович!

- Да, да, постараюсь! - ответил он и вдруг заговорщически подмигнул нам с Королем.

Лежавший у крыльца Чок неспешно поднялся, вопросительно поглядел на нас. Владимир Михайлович кивнул. Пес встряхнулся и зашагал, по своему обыкновению, рядом.

И всю дорогу до Березовой поляны Король, не умолкая ни на минуту, рассказывал Владимиру Михайловичу обо всем без разбору - о ребятах, баскетболе, пинг-понге, о быке Тимофее и даже о Ленькиных курах и цыплятах.

Я не знал тогда, сколько лет Владимиру Михайловичу. Он был ровесником и мне, и Королю, и Петьке, и даже Леночке с Костиком. Он был и взрослый, и юноша, и ребенок - он был человеком, который способен понять каждого, увлечься и загореться заодно с каждым. И очень скоро мы уже не помнили и не представляли себе своего дома без него.

Он знал необъятно много и делился своим богатством охотно и радостно, на каждом шагу.

Он был неутомимый ходок и со студенческих лет исколесил с дорожным мешком за плечами многие сотни километров. Ему был знаком каждый перевал, каждая тропа на Кавказе, он побывал на Тянь-Шане, на Алтае, плавал по Вятке и Юрезани, по Уфе и Белой - на лодках, на плотах. Он бродил по таежной сибирской глухомани и по тундре. Однажды в Сибири, в тайге, он переходил по хрупкому мостику, перекинутому через реку Ману, и мост проломился под ним. Он упал в поток, где бревна строевого леса вертело, как щепочки. Казалось, это верная гибель...

- Но, как видите, выбрался...

Он удивительно рассказывал. Для него время не таяло и не выцветало. Он помнил не только умом, но и сердцем, не только событие, но и ощущение, не только города, здания, но многих и многих людей, которые встречались на его пути. Говоря ребятам о стране, о крае, где он побывал, он непременно рассказывал историю этой земли, путь ее народа из глубины веков в сегодняшний день. Давно умершие люди вставали в его рассказах как живые казалось, он сам когда-то беседовал с ними запросто, за чашкой чая. Он гордился ими или спорил с ними, укорял, высмеивал.

- Алексей Саввич, - спросил он как-то, - какая из женщин греческой мифологии вам больше всего по душе?.. Гера? Ах, да будет вам! Этакий вздорный, мстительный характер! Никогда не поверю, чтоб она могла вам понравиться...