Страница 32 из 47
***
Все случилось, как Валериан себе и представлял. Почти все. В одном доме ждала неожиданность – концерт. Музыканты пели и играли. В том числе и на невиданных доселе Валерианом инструментах, не перебирали пальцами струны, не щипали, а водили тростью, получая необыкновенно протяжный и красивый звук. «Виола!» – восторженно шепнул Валериану всезнающий Себастиан. А Флавиан к удивлению Валериана с удовольствием подпевал. Сам Валериан песни те слышал впервые.
А так конечно, все как мечталось – Валериан оказался в центре внимания, особенно женского. Рядом с приветливым, услужливым Себастианом это не требовало больших усилий. Девушки старались Валериану понравиться. Хотя, конечно, в глаза не заглядывали и уж тем более не прижимались, как в его мечтах. И грудей полуобнаженных не было. Впрочем, он на груди особо не пялился в таком приличном обществе-то. Но вот девушки все казались ему на одно лицо. Видимо, потому что их было много. Слились в один облик. Смутный и невыразительный. Валериан постепенно заскучал. Да и костюм жал. Что к обеду стало нестерпимым.
Валериан попросил прекратить визиты. Густавиан, оголодавший в гостях, в которых потчевали музыкой и разговорами, а не угощением, горячо его поддержал. Флавиан откровенно зевал и тоже возражений не имел. Один только Себастиан с неохотой согласился вернуться к Тодору.
Они завели лошадей в конюшню. Вдруг Себастиан приложил палец к губам. Все прислушались. Резкий высокий голос жаловался, что в доме теперь постоялый двор. Что девице на выданье неприлично находиться в окружении незнакомых мужчин. Люди потом такого наговорят, век не отмоешься.
«Очередной брат приструнивает», – пожалел про себя Софью Валериан. Густавиан громко хмыкнул и шумно завозился со сбруей. В конюшню тут же заглянула Софья и радостно воскликнула:
– Вернулись! Так рано!
За ней вошел молодой приятной наружности мужчина и уставился на них не очень дружелюбно. Себастиан учтиво ему поклонился и на вопрос, кто они такие, представил Валериана:
– Племянник герцогини со своей свитой.
– Как?! – ахнул мужчина. – Племянник самой герцогини? Какая честь!
Укорил Софью, – что же она ему сразу не сказала, что такие важные гости к ним пожаловали, а он-то голову ломает, кто приехал.
– А что тут особенного? – фыркнула Софья. – Племянник герцогини заехал передать папе поклон. Наши отцы – старые друзья.
Мужчина приятно обнажил зубы в улыбке, посоображал и велел ей:
– О, а я как раз мед привез. Угощай дорогих гостей!
Ох, Валериану приторные речи еще с утра надоели, во время визитов, а спутник Софьи туда же.
Во дворе Софья показала своему «брату»:
– Бочку видел?
– Заметил, – с чувством собственного достоинства ответил он. – Не тот размер.
– Как хочешь, себе оставим. Хотя это тебе брат привез. Даром.
«Так это же Софьин жених!» – догадался Валериан.
– А может, и подойдет, – отозвался жених, не теряя достоинства. – Пожалуй, завтра заберу.
Софья его проводила, вернулась в дом и подала гостям мед. Все дружно налегли на угощение. Густавиан облизывал пальцы и нахваливал. У Валериана дома медом лакомились редко, а он его любил, но тут почему-то пропал аппетит и вообще стало грустно.
К ним присоединился Тодор, начал расспрашивать про смотрины. Как прошли?
– Замечательно! – ответил Флавиан. – В одном доме нам даже играли на виолах. Первый раз такую диковинку видел.
– О, да! – воскликнула Софья. – У нас в Брескии чего только нету, что только не делают, и инструменты тоже, даже диковинные. А уж как хороши наши музыканты! Так вам песни пели?
Валериан насупился, тоже мне важная тема. Буркнул, что и песни были. Флавиан неожиданно запел то, что они слышали утром. Мягким, чистым, проникновенным тенором:
– Жизнь коротка, закончится скоро,
Быстро придет немилосердная смерть,
Заберет в могилу немилосердная смерть,
Идем навстречу смерти и не хотим грешить,
Не хотим грешить, идя навстречу смерти.