Страница 3 из 177
- Дурак.- Сказала я и забрала медальон.- И так погано на душе, ещё и ты всякие глупости рассказываешь. К какой хоть стране эта вещица относится?
- Понятия не имею. Не вижу специфических черт, определяющих европейскую или азиатскую принадлежность. Ну, всё- таки, скорее, Европа. Азиаты изобразили бы ладонь более широкой и пальцы короче... Можно бы у Толика спросить, да он сейчас в Питере...
- Ладно. – Я сняла рюкзак и достала свитки.- А Карлос тут? Я ему хотела кое -чего показать...
- Покажи мне, мне тоже интересно. А Карлоса я уже неделю не видел. По ходу, Карлос опять сел на колёса и гоняет по квартире демонов. Или же мирно беседует с ними на философские темы. О- о... во, блин. Пентаграммы. И руны.
- Ты уверен?- спросила я серьёзно, и Лёшка глянул на меня, как на дуру.
- Откуда ты это взяла? Эльфы в гости заходили? Или орки?
- Не беси. Всё это попало мне в руки случайно, и теперь я просто хочу знать, что это такое. И с орками я, как приличная тёмная эльфа седьмого уровня, не вожусь, они нехорошие.
- С этим- к Карлосу. Он у нас магистр обеих магий, посвящённый Света, адепт Вселенского Круга и всё такое прочее. Гарантирую, твои пентаграммы- по его части. Пентаграмма, гексаграмма и октограмма... Выбрось на фиг, Юльчик, не вникай. А то станешь, как Карлос. На полном серьёзе во всё это верить….
- Ладно. Я домой пойду. Холодно и вообще мерзко. Увидишь Карлоса- позвони мне.
- Ага. И нарвусь на твоего мужа, прикинь, что будет...
- Это уже не имеет значения, Лёш.
- Наплюй.- Утешил он.- Я уже три раза был женат. Даже официально. Вся эта большая любовь очень быстро кончается. И не остаётся ничего, кроме привычки и скуки. Разведёшься- почувствуешь себя гораздо свободнее. Обновление почувствуешь. Я знаю, что говорю. Ну, выше нос и настройся на позитив...
- Ага. Конечно.
- Юль!- Окликнул Лёшка, когда я уже отошла на несколько шагов,- Юль! Кулон не носи, а? Уж не на голом теле, а поверх одежды, что ли... Камень плохой сильно. Дурная энергетика...
Нет, всё же, все мы немного психи.
И лет десять назад все мы читали Кастанэду, открывали друг другу чакры, правили ауры и пытали прозревать соседние реальности, и на полном серьёзе спорили о субъективности реальности собственной, выводя целую философскую концепцию, стройную и логическую... И дружно гоняли из- под мольбертов банальных чертей и оригинальных зелёных человечков из космоса. Карлос двинулся по этому пути дальше- и, по- моему, двинулся уже совсем, на всю голову. Хотя, в периоды просветления, человек он умный и захватывающе интересный... А мы все выросли, отбросив и философию, и мистику, как детскую одежду. Повзрослели, поскучнели, и у всех дела, и заботит нас только одно- где денег взять... И это проза жизни, и это- печально. Хотя, подозреваю, в душе каждого из нас всё ещё прячется тот любопытный, сумасшедший подросток, искренне готовый поверить в сказку...
Под деревом, напротив кафе, стояла та самая баба. Она мне улыбнулась и вопросительно подняла брови. Я надавила себе пальцами на внутренние уголки глаз. Если она глюк- не раздвоится, проверено. Глюки не раздваиваются. В нервах надавила слишком сильно, стало больно, я заморгала, чтоб удержать слёзы... а она исчезла. Не было её уже.
Совершенно расстроенная, я вернулась домой с твёрдым намерением послать всё на фиг и лечь спать, потому что в ночь работать идти. И, вместо этого, развернула свиток... Почему решила, что он- первый? Пялилась, совершенно бездумно, пока не осознала, что буквы- или руны, блин- уже не кажутся такими чужими...
Так и уснула, мордой лица на свитке.
К ночи тени совершенно оборзели и уже не шмыгали по краям поля зрения, а неторопливо, вальяжно шествовали, подросшие уже, размером со среднюю крысу.. Но уловить их, рассмотреть я всё равно не успевала, и меня это здорово нервировало и раздражало. Я начала вздрагивать и озираться. Тревожный симптомчик...
Пришла на работу, смену приняла... В десять заперла дверь, с десяти торговля уже идёт через окошечко, как в киоске. И сидела в своём ярко освещённом павильоне, как рыба в аквариуме, и смотрела в темноту, разбавленную электрическими пятнами фонарей. Там, за фонарями, угадывались дома, и было ещё темнее. Внезапно я поняла, что боюсь, боюсь неизвестно чего. Того, что смотрит на меня из темноты. Детский, совершенно иррациональный страх.
Каждому покупателю я радовалась, как родному. Но их становилось всё меньше и меньше. Одиннадцать часов. Двенадцать. Улица опустела. Я сидела и вздрагивала от каждого шороха, от звука проезжающих мимо машин... Потом и машины пропали. Тишина, физически ощутимая, начала мягко сдавливать мне голову, всё тело. Невыносимая тишина, ты словно отрезан от мира, обёрнут ватой, и начинает звенеть в ушах и мерещатся голоса, чей то шёпот...
Что со мной? Мне всегда нравилось работать ночью. Я уже два года работаю по ночам, три через три. Никогда в жизни я не боялась темноты. А теперь... я сижу здесь, как дура, действительно, как рыба в аквариуме, со всех сторон видна, как на ладони, как мишень, блин... Стой в темноте и смотри. Под прилавок спрятаться, что ли? Я всей кожей ощутила хрупкость, ненадёжность защищающего меня от ночи стекла. Опустить ставни? Для этого надо выйти наружу... Ни за что! Даже за миллион не выйду! Хорошо хоть, спина у меня прикрытая, там стенка. А с трёх сторон- стекло...