Стажер

— Шептун, а если я тебе скажу, что это ваше Око Доминии просто-напросто такая же планета, ну в смысле такой же мир, что и здесь, ты мне поверишь? Или решишь, что это меня дурь-трава укусила?

— Ну-ка посмотри на меня! — Шептун  всем телом повернулся к Нику и впился в него пристальным взглядом.

— Ладно-ладно, тебе, Шептун, — Ник, не ожидавший такой реакции, растерялся. — Око так Око.

— «Орфиус в небе плывет, пылая, светом своим вокруг озаряя. Юниус, младший,  горит весь в объятьях отца. Каприус, средний, — пуст и безжизненный он, Сантиус холоден, как мраморный лед.  Лишь Терриус  жизни родник, а чтоб не погибла она, сестра за нами следит, имя Доминия ей».

Ник не сразу сообразил, что старик  процитировал незнакомое ему четверостишие.

— Это отрывок из одного трактата. Авторство приписывают Зану Мыслителю, жившему задолго до Первого Исхода, — после минутной паузы пояснил Рич. Потом так же пристально посмотрел на Ника и добавил:

— Вижу, что это имя тебе ни о чем не говорит. И это еще более странно. Не много я встречал людей, читавших труды Зана. А уж те, кто разделял его взгляды на устройство мироздания, мне и вовсе не попадались.

Вместо ответа Ник поднялся, нашел валяющуюся на земле сломанную палку и, протянув ее старику, попросил:

— Нарисуй.

— Ладно, только где ни попадя не повторяй, а то сочтут умалишенным, — потом, усмехнувшись чему-то своему, добавил: —  Хотя тебе к этому, похоже, не привыкать.  

Старик быстро и вполне сносно схематично изобразил местную  солнечную систему, только линейно, расположив планеты в ряд.

— Можно мне? — протянул  руку Ник. Шептун с любопытством передал ему палку. — Это Орфиус, так? — Ткнул он в самый большой кружок. — Это Юниус, это Доминия, это Терриус, мы здесь, так? — Старик молча кивал. — Это тогда Каприус и Сантиус. 

— Молодец этот ваш Зан Мыслитель! — с уважением произнес Ник. — Только кое-чего здесь не хватает. Он начал чертить пунктирными линиями орбиты этих планет.

— Эти круги я тоже на старых рисунках видел, — в голосе старика зазвучал неподдельный интерес, — только вот непонятно, что художник этим хотел сказать?

— Все эти миры вращаются вокруг Орфиуса, а Терриус еще и сам вращается вокруг себя.

Шептун долго молчал, изредка шевеля губами, как будто спорил сам с собой. Ник так же молча осторожно наблюдал за ним. Наконец, старик вздохнул и произнес:

— Возможно, и так, а возможно, и не было никакого Зана Мыслителя.

Вдруг далеко у самого горизонта небо прочертили всполохи молний. Старик вздрогнул как-то всем телом. Потом вскочил с бревна, служившего им импровизированной скамьей, и с напряжением уставился в ту сторону. Полыхнуло еще раз.

Ник  посмотрел на далекий горизонт. Что так насторожило Шептуна? Молний, что ли, испугался? Но они били так далеко, что даже отзвуки их громовых разрядов были едва слышны. Хотя, возможно, сильных гроз здесь никогда и не было, вот Шептун и занервничал. А ведь так оно и есть, сколько я уже на этой планете, а серьезного дождя что-то и не припомню. Так, поморосит немного и прекращает. Может так и по нескольку раз в день. А вот, чтобы с молниями, да как из ведра, такого точно не было.

— Начинается! — Шептун был явно встревожен. — Но почему так рано? Очень рано! — Было похоже, что он мыслит вслух. — Не успеют! Многие просто не успеют!

— Что начинается? — Нику передалась тревога, но он ничего не понимал.

— Исход! Исход начинается! Слышишь, как там грохочет? — Шептун крепко схватил Ника за руку.

— Да, слышу,  конечно, и что с того?

— Это Небесный Предвестник!  Он всегда предвещает начало Исхода! — Шептун почти кричал. Потом посмотрел на Ника и уже сдержаннее произнес: —  Завтра выходим. Сможешь идти?

— Шептун! Ник! — они резко обернулись. К ним бежал весь всклокоченный Сит. Видно было, что мальчишка только что с кровати: —  Исход! Исход начинается!

Они еще раз оглянулись на полыхающий горизонт и пошли в сторону дома. В воздухе запахло озоном. Откуда-то налетел легкий ветерок, но Нику показалось, что его пробрало до костей.  Где-то далеко завыли собаки.

                                                     Конец