Стажер

Шептун полулежал в повозке, откинувшись на мешки. Глаза его были прикрыты. Казалось, он спал. Сит бодро вышагивал справа от повозки, держа наперевес длинную жердь. Ей он время от времени бил по чешуйчатым спинам ленивцев. Тогда они начинали быстрее переставлять свои тяжелые  когтистые лапы. Рон с Валу шли впереди на значительном удалении. Ник замыкал шествие. Делать было совершенно нечего, и  он решил использовать время для добычи информации.

— Сит! — позвал он мальчика. — А ты раньше здесь бывал?

— Конечно! — тот удивленно взглянул на него, — раз в десять лет мы все здесь проходим. Перед каждым  Исходом. Странный ты все-таки какой-то. А у вас, у степняков, Исхода нет, что ли? Да нет, такого не бывает. Видимо, ты заболел сильно, вот и не помнишь ничего. Даже как на болота попал. Повезло еще тебе, что я тебя нашел, а то бы всё, того. Шептун рассказывал мне, что если человеку по башке сильно треснуть, то он может все забыть. Вот ты, Ник, не помнишь? Может, тебе кто по башке стукнул, вот ты все и забыл? Хотя если тебе по башке кто-то и стукнул, то ты и этого не должен помнить. Фу-у-ух, запутал ты меня совсем. Но так вроде бы все сходится. Но ты, Ник, это, не переживай сильно. Шептун говорил, что бывает,  что и вспоминает  кто потом.

«Вот так всегда, — размышлял Ник, — как на что-то интересное натолкнешься, то начинается чепуха какая-то. Вот возьмем их «исход». Все о нем говорят, а спросишь про него, ничего толком объяснить не могут. Какие-то общие, ничего не значащие фразы. Или как сейчас. Мол, по голове стукнули. Нику порой начинало казаться, что так оно и есть. Однако сейчас делать было нечего, идти, судя по всему, еще не один день. Да и Ситу деваться некуда. Не убежит, сославшись на неотложные дела, как всегда, когда Ник слишком уж допекал его своими расспросами.

— Сит, — начал он издалека, — возможно, ты и прав. Может, меня кто и по голове стукнул, может, я сам головой ударился. От этого много чего и забыл. Так?

—  Ну вот, я же тебе об этом и талдычу всю дорогу, — радостно закивал мальчик. Видно было, что   гордится собой. Надо же, сходу такой правильный диагноз поставил. Не зря учеником Шептуна считается.

— А вот я тоже слышал от Шептуна, — тут Ник слукавил, — что людям с таким… м-м-м… с такой болезнью надо все объяснять, как, скажем, ребенку маленькому. Тогда они быстрее смогут  все и вспомнить.

— Ну… —  Сит явно задумался, — так я ж тебе и так все объясняю. По несколько раз объясняю. А день проходит, ты опять за свое. Может, ты забываешь, что я говорю? Вот сейчас говорим, а завтра ты опять меня об этом спрашивать будешь, да, Ник? Надо сказать Шептуну, пусть он тебя в Городе целителю какому-нибудь покажет. Там знаешь какие там целители? Кого хочешь вылечат. Шептун в Городе многих знает. Как доберемся, я сразу его попрошу. Чай не ты, не забуду.

«Вот и поговорили», — Ник все же он заставил себя ему улыбнуться. Обогнав повозку, он зашагал впереди  нее своим размашистым шагом. «Даже в сложной ситуации есть позитивные моменты, надо просто постараться их разглядеть», — вспомнил он слова отца. Наверно, тот знал, что говорил. Больше тридцати лет заниматься гуманоидными  цивилизациями, хочешь не хочешь, научишься.  «А ведь мы с ним так редко общались, — с какой-то тоской вдруг подумал Ник, — даже когда он прилетал в свой очередной отпуск. Домашние посиделки всей семьей за круглым столом, где все обмениваются общими фразами, не в счет. Сейчас бы ой как кстати пригодились  его советы».

Хотя — Ник вдруг взглянул на ситуацию с другой стороны — любой сотрудник  Комитета по Контактам, начиная от захудалого стажера, заканчивая самим Епифанцевым,  не раздумывая, поменялся бы с ним местами. Ник усмехнулся, вспоминая курс лекций «Поведенческие аспекты контактов с  представителями разумной гуманоидной расы. Теория и Практика».  Он прослушал 40 часов занятий плюс сточасовой ускоренный гипнокурс. Там было собрано великое множество рекомендаций от специалистов самых высоких научных степеней и званий. А также воспоминания звездолетчиков —  первооткрывателей внеземных цивилизаций, имена которых Ник знал с самого детства. Даже описывались весьма занятные курьезные случаи при первых контактах. Заканчивался же курс довольно лаконичным параграфом № 747-А  из Устава Звездоплавания.

«При обнаружении на планете признаков деятельности (в т.ч. бывшей деятельности без срока давности) инопланетного разума предписывается в кратчайший срок покинуть объект, предварительно уничтожив все следы своего пребывания».

Далее следовало, что о находке полагалось немедленно сообщить куда следует, а именно в Комитет по Контактам или его ближайший филиал. Одним словом, надо было сразу бежать как от чумы, предоставив разбираться со всем этим профессионалам. Становилось сразу понятно, что весь прослушанный  курс лекций и выеденного яйца не стоит. Предсказать, как, где и когда, а, тем более, что́ нужно будет делать в конкретной ситуации, было не под силу ни одному специалисту.   

Вот и сейчас Ник шагает по  доселе не известной планете, вращающейся вокруг никому не известной звезды, а рядом преспокойненько идет представитель разумной гуманоидной цивилизации и доводит его своей тупостью до белого каления. Надо будет порекомендовать специалистам разработать дополнительный курс по контактам. Так часов на десять, нет, лучше двадцать. Он даже название им подскажет: «Как не выглядеть дураком в глазах тринадцатилетнего гуманоида». Нет, слово «дураком» лучше изменить на семантически близкое — «идиотом».

Настроение, как ни странно, улучшилось. Впереди показалась небольшая деревушка. «Весьма кстати, — подумал Ник. Начинало темнеть. — Рон, скорее всего, специально подгадал, чтобы успеть добраться до нее засветло».