В контакте с вампиром

Горничная, а с ней няня и повариха прибежали так быстро, что я даже испугалась.

— Графиня Ирена, что с Вами? Вам плохо?!

Я немного начала понимать их жуткий язык с непроизносимыми словами и даже могла что-то промямлить в ответ.

— Хочу есть. Дайте, пожалуйста, еду.

Женщины бегом понеслись в кухню, а няня взяла меня под руку и повела в столовую. Я еле передвигала ноги, голова кружилась. Няня что-то говорила, но из мешанины слов мой мозг улавливал только «ребенок» и «граф». В столовой на огромном столе меня уже ждала одинокая тарелка и бокал грушевого сока, а также свежие нарезанные овощи в большом блюде и хлеб. В тарелке лежала крохотная порция еды, наверное, это было нечто, приготовленное из картофеля и мяса. Мне было неважно. Мне положили так мало, потому что после долгого голодания нельзя сразу набивать желудок, поняла я.

Стараясь есть аккуратно и с достоинством, как подобает графине, я пыталась собрать мысли воедино и решить, что делать дальше. Андре больше нет. Я никак не могла произнести даже мысленно слово «умер». Я графиня и Сайре, но что мне здесь делать без него? Уехать домой к родителям? Меня не выпустят отсюда. А вдруг я уже ношу детеныша? Надо выяснить. И надо выучить,наконец, этот язык, мне же теперь общаться с ними без переводчика. Или проще нанять переводчика? Это быстрее. Параллельно учить язык... Я посмотрела на то место, где раньше сидел Андре за завтраком, обедом и ужином, и у меня вновь хлынули слезы. Прислуга стояла, опустив головы.

— Бедная девочка, трудно ей будет, — пробормотала повариха, пожилая вампирка в переднике, с полными икрами и удивительно молодыми глазами.

Водитель привез меня в город к той самой докторше, которая две недели назад снимала мне спираль. Она взглянула на меня, узнала — и не узнала. Волна горя и отчаяния, исходящая от меня, обдала ее холодом. Врач ничего не спросила, по моему серому лицу, красным отекшим глазам и исхудавшему телу она догадалась, что произошло нечто ужасное. А поскольку я пришла одна, то...

— Может, у меня ребенок? — спросила я на корявом венгерском и показала на свой впалый живот.

Врач кивком пригласила меня пройти в соседнюю комнату, где стояли пробирки и лежали инструменты для взятия крови. Анализ крови на хорионический гонадотропин был готов через пять минут и, увы, он был отрицательный. Врач и без анализа видела по ауре, что беременности нет.

— Вы не беременны, — грустно сказала гинеколог. — Я сожалею.

Я вышла от врача совсем поникшая. Надежда испарилась. Нет Андре и нет вампиреныша-полукровки. Мне здесь больше нечего делать. Совсем.

Я имею полное право жить в доме и даже получу какое-то наследство. Не родовые имения, разумеется, и не титул, книги с драгоценностями тоже мне не полагаются. Но жить в полном шоколаде и ни в чем не нуждаться я могу до самой смерти. Мой ребенок, хоть он и не сын Андре, имеет те же права. Мне не нужно работать, чтобы прокормить себя и ребенка. Я графиня. Но как жить-то? Даже если я выучу язык, все равно общаться мне тут не с кем, да и кому я нужна? У сына есть шанс интегрироваться в социум, если он пойдет в местный детский сад, затем в школу и так далее. А мне только и остается, что жить затворницей. Нет, мне никто не запретит ездить в город с водителем, посещать салоны красоты, покупать одежду, заниматься йогой и все прочее. Но как жить без моего Высшего?

Он говорил, что Сайре должна регулярно получать кровь вампира. И о том, что больше ни с кем не смогу и не захочу заняться сексом, я тоже помнила. И вдруг меня осенило.

Он не умер! Ну, то есть в реальном мире да, его физическое тело больше не живет. Но в астрале-то он живет! Как кот на оставшихся восьми уровнях, а Андре — только в астрале. Но он может приходить ко мне! Странно, почему он до сих пор не пришел! Может, там тоже какие-то сложности с этим... Не сразу после смерти физического тела это возможно. Как временная прописка, пока документы оформят, пока что. Я усмехнулась. Водитель увидел в зеркале заднего вида отражение моего лица, удивился, но был так хорошо вышколен, что виду не показал. А я просто воспрянула духом. Всех проблем это не решало, конечно, но, по крайней мере, я могла с ним общаться хотя бы астрально!

Окрыленная, я вбежала в дом. Слуги были поражены переменами во мне. Они по ауре, как все Высшие, прекрасно видели, что я не беременна, но чему же я тогда так рада?

Я вошла в детскую, где играл с няней мой детеныш. На улице было сыро и зябко, моросил дождь, поэтому няня решила не выводить его на площадку, тем более что в комнате у него было не меньше интересных игрушек, и лесенки, и игрушечный мотоцикл — так что он не скучал.

— Мама! — взвизгнул ребенок и бросился ко мне. Я подняла его на руки, он обхватил меня ручками и ножками, прижался всем телом. Я обнимала его и целовала везде — голову, лицо, ручки, я безумно соскучилась и только сейчас осознала, как долго мы были в разлуке, хотя и находились практически в соседних комнатах.

— Я тебя люблю, мама, — произнес детеныш по-венгерски, не выговаривая половину звуков; няня учила его языку, это входило в ее обязанности.