Страница 55 из 99
Мне кажется, я сейчас умру. Сердце разрывается на миллионы частиц и осыпается внутрь крохотными осколками. Пустота, растущая в душе, засасывает меня с головой, не давая шанса выплыть на поверхность. Я не хочу всплывать, не хочу дышать. Опуститься на самое дно и задохнуться от отчаяния. Мне не вериться, что из настолько безнадежной ситуации есть выход. Последние месяцы я хожу по лезвию бритвы, балансируя на немыслимой силе, что находится глубоко внутри.
Я смотрю в бетонный потолок и считаю собственные удары сердца. Тук-тук. Тук-тук. Сколько можно лежать вот так? День? Два? Всю жизнь?
В голове ворох чувств и эмоций промчался ураганом, оставив место пустоте. Надежда, ранее теплящаяся на задворках сознания, почти угасла, и нет стены, чтобы прикрыть ее от ветра.
Всю свою жизнь я что-то теряю. Невинность, самоуважение, любовь к семье, радость восприятия мира. Потом пришла А-2, продолжив бесконечный список потерь. Кому-то судьба готовит великие подвиги, большие свершения, такие люди, просыпаясь по утрам, знают, для чего их произвели на свет. Мне всегда было интересно, как это – знать свое предназначение? Вроде, проснулся с утра, голос в голове сказал – сегодня день великих подвигов? И пошел действовать?
Я, просыпаясь каждое утро, повторяю постоянную мантру: «Меня зовут Ребекка Вай, мне 15 лет, мою маму звали Аэри, а отца Дэнни. Он бил ее синим кухонным полотенцем раза по два в неделю. Моего старшего брата звали Стиви, он насиловал меня каждую пятницу, когда приходил после гуляний с друзьями. Я все помню. Я никого не забыла».
Потом задаюсь вопросом: зачем я проснулась? Если только ради того, чтобы убедиться, что я не померла среди ночи и прекрасно помню все, то это скверная причина.
В отличие от героев сказок и фильмов, мое будущее темно и расплывчато, если оно вообще есть. Где же мое предназначение? Когда я найду ту самую дверь, открывающую мне светлый путь во тьме? Я не хочу великих подвигов, я хочу знать, зачем мне жить, где мой смысл, в какой далекий ящик его спрятали от меня.
Стиви принес мне стакан воды и что-то похожее на бутерброд, просунув через решетку в двери. Я проглотила все это, совершенно не чувствуя вкуса, и даже не поблагодарив его. Он ушел, оставив меня в камере со своим одиночеством. Он больше не сказал ни слова, да и мне нечего было произнести.
Я его ненавидела всей своей истерзанной душой, но еще больше я ненавидела этот Город, в который так рвалась всего день назад. Алекс тысячу, миллион раз был прав, почему я его не послушала. Почему все сложилось так нелепо, так глупо, что даже не верится? Фантасмагория какая-то, нереальное, нас вообще не должно быть здесь.
Если судьба существует, то она меня за что-то возненавидела. Наверно, в прошлой жизни я нагрешила на сто реинкарнаций вперед. Иначе мне нечем объяснить такое тотальное невезение.
Хотя я еще жива. Пока что.
Лучше было бы умереть в самом начале эпидемии А-2. Тогда не было бы всего этого.
Это слабость, трусость, я знаю, я не отношусь к тем людям, что несут в руках знамя во время великих свершений. Лучше бы мне было умереть на кухне дома с ложкой в руках, а Алексу на той заправке. Каждый новый день готовит лишь еще больше страданий. Не будет рая. Не будет светлого будущего. Все это мы безнадежно потеряли.
Я лежу на кровати и смотрю в потолок, даже не моргая. Тихие слезы стекают по вискам и теряются в волосах, оставляя за собой мокрые дорожки на грязном лице. Выгляжу я, наверно, сейчас очень привлекательно: грязная, зареванная, с опухшим носом и засохшей кровью на лице.
Стиви сказал, что Алекса казнят завтра утром. Если сегодняшние гости пришли с утра, значит, у меня еще около суток, чтобы придумать план, чтобы хоть что-то сделать, а не просто лежать, бессмысленно глядя в потолок. Но о каком плане может быть речь, когда ты пятнадцатилетняя девчонка, запертая в одиночной камере в подвале правительственного учреждения?
Мне хочется свернуться клубочком у стенки, и чтобы кто-то решил все за меня. А я потом выйду и скажу: «Какие вы молодцы, со всем справились!». Я не готова, одной было выживать намного проще. Там ты несешь ответственность только за свою шкуру и никому ничего не должен. Помер – сам виноват.
Мне было стыдно признавать в себе эти мысли, но они были, что я могу поделать? Самая главная цель любого человека, тем более в условиях нынешнего зараженного мира, это выжить любой ценой. По одному или стаями, как угодно.
Уверенна, что Алекс бы хотел, чтобы я выбралась отсюда, и продолжила свой путь. Куда – решим потом, главное, чтобы я жила. С ним или без него. Он мне голову открутит, если я решу его спасать.
Я вспоминаю свой сон, в котором Алекс, раскинув руки словно птица, падал с горы, а я не смогла его остановить. Тогда я позволила ему упасть, если бы я ухватила его, то полетела бы с ним вниз. Он бы утянул на обоих на дно. Как и сейчас. Но я не могу позволить ему упасть снова.
Странная пустота внутри терзала меня, выламывая руки. Я не знала, за что хвататься, куда бежать, что придумать. Еще никогда чья-то жизнь не зависело настолько от меня, что мне самой становилось страшно. Как и тогда на заправке, когда я все-таки вернулась к пристегнутому Алексу, тогда его жизнь зависела только от меня. Я могла пройти мимо, а могла и освободить его, при этом, не рискуя собственной жизнью. Момент с пистолетом, когда он чуть не продырявил мне голову, назовем легким недопониманием.