Страница 93 из 142
Правая рука Эйомина, умнейший и образованнейший человек, доблестный рыцарь имел простецкую физиономию деревенского увальня. Проседь в коротких русых волосах и тонкая сеть морщин, густо изрезавших лоб и гладко выбритые щеки, не портили образ, а добавляли ему степенности и видимого добродушия. Сейчас в круглых голубых глазах рыцаря светилось беспокойство. Эйомин вгляделся в них повнимательнее, и со вздохом решил, что на этот раз демонстрируемая эмоция настоящая.
Рыцарь кашлянул и осторожно сообщил:
— Ваше сиятельство, люди слишком устали. Не следует ли нам сделать привал и поискать союзников среди местных? У нас в любом случае нет сейчас сил на штурм.
Маркиз кинул взгляд на выщербленную городскую стену в просветах ветвей. Совсем рядом уже. Тьма бы побрала этого некстати всплывшего бастарда! Мелкий клоп, а сил на него уже потрачено вдвое больше, чем на папашу! Нельзя его оставлять, ни при каких раскладах нельзя. Вырастет — проблем не оберешься.
Злость толкнулась в виски, застилая глаза мутной пеленой, но голос Эйомина оставался ровным и рассудительным.
— Надо попытаться войти в город без боя. Судя по тому, что сообщили мои люди, гайтасцы не особо рвутся защищать очередного Карди, свалившегося им на головы — они от предыдущего еще не отошли. Могут и впустить. А в городе будет и нормальный отдых, и точка сбора для местных союзников, и целители.
Целители были нужны прежде всего. Эйомин оглянулся на понурых бойцов, глядящих куда угодно, лишь бы не на своего командира, и подавил очередной вздох.
— А если не впустят? — Резонно поинтересовался сэр Зеир. — Вашего племянника они арестовать не постеснялись. Так не поступают с теми, кого собираются признавать сюзереном.
Маркиз не видел необходимости спорить с очевидным и упорствовал исключительно для поддержания боевого духа.
— Глава городской стражи выбор сделал, но у горожан может быть свое мнение на этот счет. Представляешь, что будет, если мы сейчас развернемся и уедем, а потом выяснится, что нас собирались впустить? А если нет… не важно. Развернемся и сразу двинемся к королю. Досадно, что план не удался, но главное, что Его величество на нашей стороне, а мнение черни на суде никакой роли не играет.
На королевском суде мнение простолюдинов действительно не играло никакой роли, а вот при попытке войти в ворота города — играло, и еще как.
Сэр Зеир резко послал коня вперед, и арбалетный болт пробил его плечо, а не шею командира. Оруженосец тут же оказался рядом, прикрывая и оттесняя назад, подальше от зоны обстрела, а Эйомин хрипло выплюнул заклинание, отдавая щиту последние крохи силы. Белая муаровая полусфера растянулась над отрядом, но новых выстрелов не последовало.
— Тьма. — Маркиз убедился, что все бойцы отошли достаточно далеко, и свернул заклинание. Руки у него ощутимо дрожали от перенапряжения. — Зеир?
— Нормально. — Рыцарь имел достаточно богатый опыт для того, чтобы оценить полученную рану. — Сейчас Ойт меня перевяжет, и буду как новенький. Как думаете, можно ли арбалетный болт считать полным и окончательным «нет» со стороны горожан?
— Можно, — щедро разрешил Эйомин, слезая с коня, и помогая спуститься на землю бывшему наставнику. Оруженосец, сунувшийся было помогать, почтительно отступил в сторону, а потом зарылся в чересседельную сумку в поисках бинтов. — И я им это еще припомню, когда вернусь из столицы, как полноправный хозяин. Ралто с ностальгией вспоминать будут.
Короткий привал не дал желанного отдыха, но перевязать раны успели все. Задерживаться на неожиданно негостеприимной земле Карди не хотелось никому, поэтому прочь от Гайтасы люди двигались гораздо бодрее, с лиц исчезла усталая обреченность. Может быть проклятие, о котором шептались с самого начала похода, наконец-то от них отстало?
Маркиз с удовольствием прислушался к негромким разговорам и слегка нервным, но все же шуткам, удовлетворенно кивнул и подумал, что дела наконец-то пошли на лад и можно позволить себе немного расслабиться. На минутку. На полминутки.
Дозорный на взмыленной лошади ворвался в сладкие грезы маркиза об отдыхе неотвратимо и бесцеремонно.
— Отряд! Отряд! Лучники!
Эйомин вскинул руку, давая сигнал к остановке, и лихорадочно размышляя — кому на помощь спешит этот отряд? Карди? Или ему?
Судя по выражению лица сэра Пейерна, выехавшего из-за пышных ракит, и остановившегося в растерянности посреди дороги, он сам не был уверен в том, кому следует помогать.
Крупные руки в дорогих перчатках тискали поводья, а глаза шарили по чужому отряду в поисках подсказки. Дядя Шинней в письме требовал одного, самому Пейерну хотелось совершенно другого. Как поступить?
Решение за него приняли бойцы Эйомина.
Маркиз не заметил, кто первым бросил меч и спешился, но это послужило сигналом для остальных. Спустя минуту в седле оставался только он сам, верный Зеир и поддерживающий его оруженосец.
Взгляд Пейерна при виде этой картины изменился, а хватка приобрела должную твердость, но раскрыть рот он не успел.
Эйомин не был бы собой, если бы у него не нашлось самого-самого последнего средства. На самый-самый крайний случай.
Для того, чтобы сорвать с шеи неказистый хрустальный кулон и бросить его под копыта лошадям потребовалась доля секунды и ни одной капли магии. Белый смерч стеной окружил оставшихся в седлах людей, рванул за одежду, ослепил, а когда рассеялся, то всадники обнаружили себя на тесной городской улице.