Страница 150 из 152
— Привет, — сказала я тихо. — Вот и произошло то, чего я столько лет боялась. Наверное, в жизни каждого есть человек, который не поддается логике, и у меня такой человек — ты, Алекс. Я всегда знала, что у нас не будет ни будущего, ни семьи, но ты все равно был полюсом притяжения. Моего притяжения. Животная страсть и разговоры. Поступки, которые мы совершали, были дикими, но все было всепоглощающим. Мы сходились и расходились, говорили, писали глупые смс-ки, но все же любили. И у нас есть потрясающая дочь, — вытерла я слезы. — У меня есть наша дочь. Я перестала любить тебя, но начала жалеть, Алекс. А всем известно, что любовь и жалость вещь несовместимы. И теперь вспоминаю эти моменты, воспоминания, словно из короткометражки прошлой жизни. Все началось из малого, Алекс. Началось из ничего. И этим же закончилось.
— Знаешь, я думаю он просто задавал себе не те вопросы, — услышала я голос Эмили, которая держала в руках бутылку вина и два бокала. — Это нам.
— В каком смысле?
— Он хотел тебя, но не хотел вашего ребенка. А значит, он не хотел тебя по-настоящему. Мужчина не может любить женщину и не любить ее ребенка.
— Но это был и его ребенок, — заплакала я. — Она была и его девочкой. Эмили, каждый раз, смотря на нее, я вижу его. Как и моя мать, когда раньше смотрела на меня. Она видела моего отца, Эмили. Во мне моя мать видела того, кого ненавидит, но я в Оливии вижу лишь счастье. Она сделала меня матерью, и я всегда ею буду, даже если столько лет не заслуживала, чтобы меня так называли.
— Но она похожа на тебя, Ди, — налила она вина в бокалы. — Боже, у меня всегда есть вино в машине.
— Самое смешное, что у тебя есть бокалы.
Мы засмеялись, и я положила голову ей на плечо.
— У нее его взгляд и улыбка, — прошептала я. — Этого никто не увидел бы, потому что не знал его так, как я. У нее есть слишком много от его характера. Она справедлива и честна. Она улыбчива, но в то же время в ее глазах чаще всего искорки отсутствуют. Ей семь лет, но она почти не улыбается и всегда говорит вещи, которые не присущи даже детям возраста гораздо старше.
— Плохие вещи случаются с тобой, Донна, — допила Эмили вино и поднялась, протягивая мне руку. — Ты не можешь от них спрятаться, даже если очень хочешь.
«Есть в воспоминаниях всякого человека такие вещи, которые он открывает не всем, а разве только друзьям. Есть и такие, которые он и друзьям не откроет, а разве только себе самому, да и то под секретом. Но есть, наконец, и такие, которые даже и себе человек открывать боится, и таких вещей у всякого порядочного человека довольно-таки накопится». Федор Достоевский.
Я вложила свою руку в ее ладонь, и мы направились к выходу. Мы выбросили в урну бокалы и бутылку, и я последний раз обернулась, понимая, что назад пути уже нет и никогда не будет. Все получают конец, и все проживают свою сказку.
— Просыпайся, милая, — почувствовала я поцелуй Адама на своей щеке. — Вскоре я буду твоим мужем.
— Будь другом сначала, — ответила я. — Сделай кофе.
— Мне нужно поговорить с тобой, Донна, — слышала я улыбку в его голосе, хотя сама не открывала глаза. — Но кофе уже готов. Я знаю, что ты не будешь говорить со мной без него.
Я повернулась к нему и всем своим видом показала, что меня не радует то, что мне пришлось проснуться так рано.
— Помнишь ресторан, который так любит Эмили? — передал он мне кофе.
— И?
— Так уж случилось, что нам всем грозит опасность, и неизвестно, когда она снова настигнет нас.
— Ты меня пугаешь, Адам.
— Там есть подвал, и в нем мы сможем обсуждать и помогать другим.
— Адам, я не знаю, что ты надумал себе, но я против.
— Ди...
— Нет, — перебила я его. — У нас три дочери, и я не хочу больше переживать, что в один день один из нашей семьи может не вернуться.
— Донна, Донна, — прижал он меня к себе, целуя мои щеки и губы. — Твои привычки — мои. Я слушаю тебя, потому что твои слова важны, Донна. Они важны для каждого нерва в моем теле. И я люблю говорить о тебе по причине того, что лишь в эти моменты мои глаза действительно выражают чувства.
Я улыбнулась и легко дотронулась своими губами к губам Адама.
— А теперь уходи, и увидимся завтра у алтаря, Адам Майколсон.
«Время невозможно остановить, но ради любви оно иногда замирает». Перл С. Бах.
Эпилог
— Тебя это украшает, Эм, — взяла я на руки Джозефа.
— Что?
— Твои сыновья. Они украшают тебя и твое сердце.
Ты больше никогда не почувствуешь такого тепла, как от рождения ребенка. И твое сердце больше никогда не будет принадлежать только тебе. После, ты всегда начинаешь поступать правильно. И я рада, смотря на семью, которую создала, на семью сестры, которая есть у нее, что все, что мы прошли, в конечном итоге стоило этого. Пусть раньше я, Донна Картер, могла жить без счастья, без угрызения совести и чувства долга, но я никогда не могла жить без семьи.