Страница 87 из 174
Марьяша села за пианино и заиграла веселый фокстрот. Василий подошел к ней и стал внимательно, с торжествующим выражением пламенеющих глаз, смотреть на неё. Некоторые гости, потихоньку продвигаясь к двери, разбирали свои шляпы и трости и уходили, не прощаясь.
- Куда же вы, господа? – весело и бодро воскликнул Лыжин. -Присаживайтесь к столу, отведайте угощения, оцените труды нашего повара. Вас ждет великолепный именинный пирог. Молодежь! Не лишайте себя танцев и веселья из-за невоспитанности незваных гостей.
- Вот поэтому, наверное, и опасалась Марьяша праздновать свои именины, - тихонько сказала я Мише, - поэтому, наверное, держалась подальше от своих богатых односельчан. А мы-то с тобой надеялись на волшебную косынку.
- Ну, почему же! Волшебная косынка свое дело сделала, Варю и Захара соединила. Марьяше крыть нечем, а из Василия получился отличный рыцарь без страха и упрека. В этом, хоть и косвенная, но есть отчасти и наша заслуга.
Я нашла глазами Вареньку. Она в это время возвращала Заре волшебную косынку, а Захар ее ждал. Они ушли из гостиной, и никто их больше не останавливал.
Во главе стола сели родители именинницы, и их убеленные сединой важные гости.
Фокстрот умолк, Марьяша поднялась и села на стул в середине стола. Она была весела, часто по любому поводу заливисто смеялась.
Василий подошел к стулу слева от неё и спросил:
- Вы позволите?
- Садитесь, - просто, без малейших признаков так свойственной ей заносчивости, ответила Марьяна.
Одна из девушек присела за пианино и заиграла популярный в то время венгерский чардаш.
Подошедший справа к Марьяше Сербинов, задал тот же вопрос, что и Василий, и ему с тем же великодушием отказано не было.
Запела, рыдая, скрипка, все невольно прислушались, оценивая не только жалостливую мелодию, но и мастерство исполнителя. Никто из оставшихся еще на тот момент гостей не смог отказаться от соблазна прослушать ее до конца, но чувствуя неловкость положения, когда они стоят, а хозяева сидят за столом, поэтому все начали медленно подходить к столу и садиться один за другим. А когда приглашенный из «Заезжего двора» официант стал наливать каждому гостю бокалы вином и подносить все новые и новые перемены блюд, на всех присутствующих снова снизошло веселье. Зазвучали тосты и, как только они смолкали, в ту же минуту начинали петь и танцевать цыгане, поэтому веселье продолжилось, несмотря на множество неприятностей, доставленных в этот день имениннице.
Как только все насытились, невольно захотели танцевать. Кавалеры наперебой приглашали оставшихся в меньшинстве барышень. Мне тоже трижды довелось послушно прислушиваться к движениям ведущих в танце и непривычно одетых молодых людей, и я, по-моему, не сплоховала, не опозорилась, хотя Миша посмеивался надо мной еще долго после этого. Нельзя не признать, что он оказался талантливее меня в перенимании танцев разных эпох.
Стол накрыли для чая. Посреди него водрузили пышущий жаром, блестевший, словно зеркало, самовар, в котором все сидящие рядом могли полюбоваться на свое отражение. Доставили сюда пирог, совсем непохожий на современные торты. Принесли и другие сладости, в том числе и мороженое, разложенное в маленькие вазочки на высоких ножках.
- Присаживайтесь, господа, - объявил Лыжин, когда всё было готово. - Натанцуетесь еще.
Цыгане продолжали играть, пока господа пили чай, но стоило всем съесть мороженое и выпить только по одной чашечке чая, вдруг музыка смолкла, и в остающуюся по-прежнему широко распахнутой дверь вошел местный полицмейстер, урядник Егор Аркадьевич.
- Пируете? – спросил он.
- Да вот, празднуем день именин единственной дочери, - ответил Лыжин, поднявшись навстречу неожиданному посетителю. – Присоединяйтесь, милости просим, Егор Аркадьевич.
- Мне не досуг праздновать и веселиться, я на службе, Тимофей Савельич. На вас тут поступила жалоба от купца Федора Загребельного. Жалуется он, что его у вас тут сына его Виктора избили и жестоко оскорбили.
В этот момент со своего стула поднялся Василий и заявил:
- Не стоит портить господам праздник, виноват я, я и отвечу, пойдемте.
- А ты кто такой?
- Офицер Руссийской императорской армии, вольноопределяющийся прапорщик запаса Василий Котов.
- Что тут произошло, господин прапорщик?
- Была оскорблена женщина, я заступился. Виктора Загребельного сюда никто не приглашал, пришлось показать ему, где выход. А вы поступили бы иначе? Скажите, положа руку на сердце.
- Вот вы мне тут еще начните морали читать!
- Не смею настаивать на последнем своем предложении и готов следовать за вами, куда положено.
- Успеем еще. Порядок на подведомственном мне участке не должен нарушаться. Мне необходимо разобраться, допросить свидетелей, - остановил все возражения урядник Егор Аркадьевич. – Никому никуда не уходить, пока не допрошу! Тимофей Савельевич, предоставьте мне отдельную комнату для допросов. И никому не советую отлынивать. Кто посмеет избежать разговора со мной, будет допрошен под протокол в волостном управлении так, что позору не оберетесь. Лучше уж здесь, не поднимая шума и пыли, вдалеке от посторонних.