Волшебная косынка

Заиграла музыка. Это одна из девушек села за фортепьяно и сыграла вальс.  Вошедшие, будто по зову музыки, юноши, пригласили на вальс девушек и закружились парами одна вслед за другой по довольно свободному пока залу. Танец кончился, но он поднял всем собравшимся настроение и сразу веселее зазвучали голоса. Девушка встала со стульчика перед фортепиано, тут же на её место села другая и стала наигрывать веселый и задорный танцевальный мотивчик. Танцевальные движения этого танца мне были незнакомы, но, думаю, что присмотревшись, смогла бы научиться, но присматриваться к танцу мне не пришлось, потому что пришел одетый во фрак Василий.

Он подошел к нам с Мишей и спросил:

- Ну, где дочка твоего хозяина?

- Вот теперь, Миша, я вижу, кому этот фрак подошел, как влитой. А вам с Андреем он великоват. Познакомь, пожалуйста, Василия с Марьяшей, Миша. А ты, Василий, старайся выполнять добросовестно свою миссию. Но сначала скажи мне, видел ли ты уже свою сестренку, все ли у неё хорошо?

- Да на кухне она с Клавдией Семеновной. Ну, и строгая она бабуля, я тебе скажу! Прям, аж страшно становится. Нельзя детей баловать, говорит. Танька с ней шелковая, я даже не узнаю свою самостоятельную  сеструху.

- Какая она тебе бабуля? Смотри, не скажи что-нибудь  обидное Марьяше!

- Постараюсь.

- То-то же! Не забудь, что ты на передовых позициях, как на войне. Так что не подведи, ни на шаг от Марьяши не отходи. Ты танцевать-то умеешь?

- А то. Но я-то чисто по-русски могу. Вприсядку. И на гармошке могу.

- Вот, если Зара с Больдо принесут гармонь, то ты улучи момент и сыграй, покажи себя. Только вприсядку не надо, держись тихо и независимо.

- Я и не знал, что ты такой знаток тонкостей налаживания отношений между мужчиной и женщиной! - с иронией  воскликнул Миша.

- И не говори! – подтвердила я.

Пока мы обо всем этом рассуждали, вошел Лыжин и подвел к нам Сербинова.

- А что Дуся? – спросила я.

- Она не захотела, - ответил Алексей Ильич.

- Вот я и говорю, что в пору в монастырь её постричь, - подтвердил Лыжин свое давешнее утверждение  и отозвал меня в сторонку.

- Ты почему не переоделась?

- А во что?

- Да я ж распорядился, чтобы платье для тебя приготовили нарядное! Ах, ты досада! Ну, я с них спрошу! Всыплю по первое число!

- Да ничего, не беспокойтесь, Тимофей Савельич. Мне и в этой одежде комфортно.

- Комфортно ей! А то забыла, что ты объявлена моей племянницей? Это ж не значит вовсе, что бедной родственницей! Сейчас же иди в свою комнату, платье тебе принесут.

- Сейчас-сейчас, Тимофей Савельич. Одну минутку. Мне надо Мише кое-что сказать.

Сербинов уже к этому времени танцевал с кем-то из подруг Марьяши.

Я подошла к Мише и Василию.

Действительно, они оба были нарядными, а я так себе, если учесть, что я в этой юбке и блузке уже и на работу сходила, и по пыльной дороге в открытой коляске три-четыре раза проехала.

- Ну, вы, Миша, с Василием идите к Марьяше. А меня посылают переодеваться. Сомневаюсь, что это будет просто и быстро, так что, Миша, если Зару и Больдо Захар привезет, то помоги им, поддержи. А ты, Василий, не отходи от Марьяши, танцуй с ней, и, если начнет прогонять, то скажи, что не можешь, что она сердце твое разбила. Но это только в крайнем случае, ради неё самой. Шутить с человеческими чувствами нельзя, поэтому постарайся всё изображать, а не говорить, тогда, я надеюсь, она нас простит за эти выходки.

В комнате меня ждала Настенька и прелестное платье  цвета бирюзы. Ткань блестела, как атлас и, как мягкий атлас, струилась. Полочка мягкими заломами собиралась на талии, и была, чисто символически, скреплена коротким, но густым рядом мелких бирюзовых пуговиц.  Сбоку от пуговиц, на левой стороне, была прикреплена сделанная из той же ткани, что и платье, вычурная мягкая брошь. Плечи были бы оголены, притом слишком, но глубокий вырез был стыдливо заполнен нежнейшими непрозрачными белыми кружевами под горло. Подол, как я поняла, кроился обычным и пышным до пола, но потом был поднят с боков до пояса, образуя мягкие ниспадающие воланы, зауживая тем самым юбку и открывая бесстыдно ноги, но, чтобы этого не случилось, из-под сходящися в центре фигуры боковых концов юбки щедро выглядывали те же, что и на лифе, белые кружева. И, наконец, для симметрии по бокам платья были нашиты легкие, воздушные, хоть и довольно длинные оборки всё из тех же белых кружев.

Мне все понравилось, но к этому платью прилагалась  шикарная, непривычно большая шляпа в виде остроносой с двух сторон, зауженной черной длиннющей лодки, да еще и с зелеными, и белыми перьями на белой тулье.

- Платье мне нравится, а эту шляпу я ни за что не надену, - заявила я Настеньке. – Я видела, в гостиной не все барышни в шляпках и с перьями. Некоторые с пышными круглыми прическами. Ты сможешь мне такую соорудить?

- Мы не успеем волосы накрутить, - ответила Настенька.

- Так и не надо. Делай, не накручивая, а кому не нравится, пусть не смотрит.