Страница 71 из 174
- Ну, как же! Уж я-то знаю, как ей трудно придется с младшенькими без твоей помощи.
- Ничего. Сестре уже двенадцать, они вполне без меня обойдутся. А у тебя, если ты решил один в город уехать, ничего не получится, можешь не надеяться. Если неправду говорил, что засватаешь только меня единственную, то я и без тебя в город поеду. Говорят, при фабриках там школы открылись. Хозяева рабочих учат. И я буду учиться.
- Вот в этом я с тобой согласен. Учиться я тоже хочу, но только при этом тебе придется в качестве законной жены нарожать мне, самое меньшее, пятерых детей. На воскресной ярмарке я тебе ленту купил, смотри, какая. Иди, вплетешь ее в косу, раз хозяева нас на свой бал приглашают.
- Подожди, - прервала я рассказ Захара. – Про какой бал ты говоришь?
- А ты разве не знаешь, что у Марьяши завтра день рожденья? Барин организует бал для молодежи. Он уже всех приличных женихов со всего села пригласил. Ну, а девушки будут только те, кого пригласит именинница. А барыня пожелала, чтобы Варенька тоже была на балу, она ей платье из гардероба своей дочери передала. Варенька до слез была растроганна. Ей передали большой сверток от барыни. Дома она развернула сверток и поняла, что теперь и у нее будет наряд, достойный принцессы. Настоящей принцессы, а не простой крестьянской девушки. Пусть его фасон уже не соответствует последней парижской моде и по этой причине купеческая дочь его больше не наденет, зато Вареньку тонкая шелковая, струящаяся ткань платья, мягкие складки на бедрах и тонкие кружева вокруг открытой шеи привели в восторг.
- Ой, Захар, да какой же ты поэт восторженный, оказывается! А то язык ломал, простаком хотел казаться, - восхитилась я с укором.
- А это не для меня было нужно, а для вас, господ, - тряхнул кудрявой головой, как строптивый жеребец гривой, красавец Захар. - Приятнее же вашему брату, если кучер будет с образованием и дрессировкой на уровне запряженной в их коляску лошади.
- Ну, дела! – удивилась я всем этим новостям.
- Дел-то пока, как я вижу, никаких нет даже на горизонте, - высказал свое мнение до сих пор сидящий безмолвно у окна Василий.
- Хорошо, что ты напомнил, а то никто ничего не помнит, глядь, а жизнь остановилась, - ехидно процедил сквозь зубы Захар.
А меня отчаянно укорила совесть. Действительно, Лыжин Василия прислал, чтобы мы дело делали, а мы болтаем не по делу, а оно стоит, как стояло.
- Пойдем, Василий, - распорядилась я, - покажу тебе, какие бочки грузить к Захару на телегу, а ты, Захар, подгоняй свою телегу поближе, да осторожней, а то жениться на Вареньке не сможешь.
- Ну, узнали, теперь поддевать будете без устали, - с огорчением проговорил «жених».
- Поддевать - это ничего, а вот если покалывать начнем, вот тогда ты почувствуешь.
- Не знаю я, что такое «подкалывать», не морочь голову, - сделал вывод Захар и пошел подгонять телегу поближе к бочкам, наполненным вылеченным после молочнокислого скисания вином.
К нам с Василием подошла Евдокия.
- Познакомься, Дуся, это Василий Котов, он будет помогать мне на той винодельне, где вино еще здоровое. Скоро к нам приедет представитель покупателя, будет эти вина выбирать.
- Я знаю, - просто сказала Дуся.
- Тебе Лыжин сказал?
- Нет.
- Тогда, кто?
- Ты их не знаешь.
-То-то мне ты кажешься сегодня не такой, как всегда. Обещаешь объяснить мне, в чем дело.
- Зачем это тебе?
- Мне любопытно.
- А ты не пожалеешь?
- А так мне любопытно еще больше.
- Завтра я тебе расскажу.
- Договорились, а то скрытничаешь так, что и сама на себя не похожа. Ладно, жду до завтра и все. Обещаешь?
- Обещаю.
- Давай, Дуся, пока начнем проверять подготовленное вино. Позови Мирона, пусть покажет Василию, как шпунты вытаскивать и забивать. Захвати мелок, шланг и парочку фужеров. Подожди, Василий, пусть Мирон покажет тебе, как осторожно снимать с лагерей бочки с вином, чтобы не разбились. На это потребуется сила немалая, так что готовься.
- Всегда готов! – ответил Василий, а я подумала: «Как пионер».
- Мирон, подкати к эстакаде пустую, чистую бочку. Снимем в нее шлангом, а то вдруг в ней будет осадок, не надо бы его баламутить перед отправкой.
Так мы и продолжали: переливали вино из бочек, в которых хранилось один раз уже снятое с осадка после оклейки вино. В некоторых из них больше не было осадка, однако не хотелось рисковать, ведь при перекатывании бочки и её перевозке вдруг оказавшийся в ней осадок замутил бы всю бочку вина. Точно так же, как в поговорке про бочку меда и ложке дегтя.
Одновременно под наблюдением Дуси рабочие сливали осветлившееся после оклейки вино, то есть переливали его в первый раз, доливая бочки доверху. Им предстояло постоять два-три дня, чтобы окончательно осветлиться.