Страница 64 из 174
- Чо, уснула ты здесь, драгоценная дядюшкина племянница? Некогда спать, вставай, надо тебя спрятать.
- Не могу встать, - сказала я после того, как попыталась.
- Ладно, давай руку, выковырчивайся оттуда, - Вася протянул мне руку и, раздвигая ветки кустарника, подтянул меня к себе и поднял на руки.
Я уже по привычке прильнула к его груди и с удовольствием втянула носом его запах, ставший еще ядреней после драки.
- А где Танька? – спросила я.
- До дому отправил, уже очень поздно.
- А куда мы идем?
- Кто идет, а кто и едет, - отделался шуткой Василий и предложил:
- Давай будем помалкивать, цыгане не уехали, тебя ищут, я своих дружбанов послал следить за ними.
Мы долго шли, молча.
Дома на улице кончились, мы углубились в лес. Мне и так было беспокойно, а теперь и вовсе душа в пятки ушла от страха.
Однако вскоре мелькнул огонек, мы подошли ближе и увидели свет горящей лучины в окошке маленького, низенького, но с черепичной крышей, домика, окруженного лесом.
- Баб Валь! – позвал Василий.
- Кто там? – отозвался с крылечка голос немолодой женщины, которую в темноте не было видно.
- Это я Василь Котов, барышню хворую к тебе принёс.
- Ну, так принёс если, то занось её сюды, в хату.
- Опусти меня, я сама дойду, - попросила я Васю, но он ответил, переводя дух на пороге хаты:
- Сиди уж, а раз взялся за гуж, так не говори, что не дюж.
Он донес меня до небольшой кушетки с одной спинкой, отошел, чтобы могла ко мне подойти моя «врачиха».
- Так что болит, болезная? – спросила она.
- Бок у меня болит, - пожаловалась я немолодой, просто одетой женщине, в завязанной на затылке белой косынке, и категорически не производящей впечатления всезнайки. Пожаловалась, а про себя решила: будь, что будет.
- Ну, касатик, принес дивчину и ступай себе. Тута мы сами разберемся.
- Баб Валь, ты только прислушивайся, а если что, сховай её – её цыгане похитили, мы с Танькой помогли ей сбежать, так они её теперь везде шукают.
- Зачем она им, охальникам, нужна?
- Выкуп хотят с купца Лыжина стребовать, она его племянница.
- Вот архаровцы этакие!
- Будь начеку, баб Валь. Если что, за мной кого-нибудь пошли, я с ними разберусь по-свойски.
После этого, обернувшись ко мне, он сказал:
- Пойду, гляну, как там сестренка, и вернусь. Мы с ребятами этих цыган из Плаксейки выпроводим, можешь быть уверена, но они ж могут и других заслать. Так что остерегайся, а береженного бог сбережёт.
Когда Василий ушел, баба Валя помогла мне снять платье, и мы увидели с ней, что синяк у меня, размером в полбока.
- Как же это ты ухитрилась? Упала где, что ли?
- Нет, не упала. Это мне седло на лошади у цыгана отдавило бок, пока он меня сюда вез.
- Да ты посмотри! Вот безобразие! Ну, ничего, деточка, сейчас зверобойчик покрепче заварим, тряпочку смочим и наложим компрессик на твой синяк, и он, как миленький, прикажет долго жить, никуда не денется.
«Так прикажет долго жить или никуда не денется?», - заметив противоположный смысл в её словах, подумала я, пока баба Валя, бурча что-то себе под нос, заваривала свой «зверобойчик».
Тряпочка оказалась, хоть и не слишком белой, однако явно чистой и мягкой, по-видимому, из-за частой стирки. Смоченная в отваре зверобоя, она оказалась приятно горяченькой. Поверх неё мне на бок баба Валя наложила компрессную бумагу, слой светло коричневой ваты и перевязала все это через спину необъятным шерстяным платком.
От полученного удовольствия я закрыла глаза и тут же провалилась в сон. Когда баба Валя укрыла меня одеялом, я уже не слышала, но когда я проснулась, одеялом я была укрыта, было утро и над моей кроватью…стояла целая толпа парней.
Растерявшись, я до самого горла натянула одеяло, и продолжала лежать, не в силах произнести ни слова.
- Ах, вы охальники! Чего набились в хату, как селедки в бочку? Быстро выметайтесь!
- Да, мы чё, баб Валь, мы ничё. Ну, хотелось глянуть, для кого пришлось с целым конным взводом воевать. Просто глянуть. Да и все.
- Выходьте, выходьте живенько, нечего тута глядеть, тут вам не театры.
- А полечить наши ранения, баба Валя? Вы хоть перебинтуйте Коляну руку-то.
- Это можно сделать и в сенцах, а можно и за столом под деревом, но здесь дивчина хворая, дайте ей покой, - решительно заявила баба Валя, прогоняя парней на улицу.
Когда они вышли, баба Валя вернулась ко мне и предложила подождать, пока она им обработает ранения, тогда вернется и сделает мне новый компресс.