Страница 41 из 174
А, если вздумаете выращивать кур сами, то должны на западе же купить оборудование, технологию, антибиотики, лекарства, потратив на это громадные государственные и собственные вложения, и выращивать, непременно, тех самых бройлеров, мясом которых теперь завалены все магазины. А ведь они травят население нашей страны, потому что в организме человека после этих кур остается та, пусть небольшая, но доза антибиотика, которая потом не позволит прописанному тебе врачами антибиотику победить в твоем организме воспаление легких, ангину, туберкулез, любую из болезней, которые давно научились лечить антибиотиками.
Теперь говорят, что антибиотики потеряли силу, что мы бесконтрольно их принимаем от гриппа и других простуд. Согласна, действительно бесконтрольно. Потому, что, если не принимаем уже с первых же дней болезни, то получаем осложнения вплоть до обретения инвалидности.
А разве не сами врачи назначают нам антибиотики на 3 дня, на 5 дней, как раз, чтобы только получить облегчение и кажущееся выздоровление? А то, что такой короткий срок приема антибиотик только временно подавляет микроорганизмы, позволяет им приспособиться и в дальнейшем даже внимания не обращать на антибиотик из этого ряда, они не говорят.
В организме человека после столь короткого приема антибиотиков остается воспалительный процесс, это в дальнейшем вызывает осложнения. Аллергия – самая безобидная из них. Хорошие врачи утверждают: нельзя шутить ни с температурой, ни с антибиотиками, их надо принимать при повышении температуры свыше 38 градусов не менее, но и не более 7-10 дней.
Мои рассуждения остановила Анна, заглянувшая в кабинет.
- Дарья Петровна, выходите, Тимофей Савельич зовет.
- Хорошо, пойдем, - согласилась я и надела снятые с ног туфли.
Мы вышли на территорию, где в окружении своих рабочих о чем-то рассуждал хозяин винодельни. Мы подошли ближе.
- Вот теперь вижу, все подтянулись, поэтому, слушайте внимательно, хочу вам разъяснить кое-что.
Поясняю всем сомневающимся, перепутавшим грешное с праведным, что я здесь хозяин. Все, что здесь находится, принадлежит мне, именно мне. Не Галкину Александру Григорьевичу, не Макару, не Мирону, не Борису, не Евдокии, а мне. И мне нужны, а вернее сказать, крайне необходимы такие работники, которым я смогу спокойно доверить свое добро.
Вот представьте себе, что у вас есть корова, что вы заботитесь о ней, кормите, поите, косите для неё сено на зиму и отгоняете её каждое утро в стадо. Вы при этом должны доверять пастуху, что он вашу корову в стаде сохранит, от волков убережет, вечером, сытую, домой пригонит и молоко у нее не выдоит? Должны вы доверять пастуху или нет?
- Должны, - на разные голоса ответили лыжинские работники.
- Так вот, завел я этот разговор, - продолжил объяснять Тимофей Савельевич, - потому что сегодня выяснилось, что Мирон и Федор по указанию Евдокии вылили в сточную канаву двенадцать бочек вина. Они уверяли меня, что приказание им дала Дарья Петровна. При этом эта троица прекрасно осознавала, что наносит мне грандиозные убытки, но их это не остановило, и они, кроме этого, залили водой плошки, в которых была расставлена по территории винпункта негашеная известь с мукой для потравы крыс, и тем самым испортили их все до единой.
Вот, если бы тому, кто все это задумал, хватило для спокойствия его души только вылитого в помойную яму вина, я бы поверил, честно говоря, недостаточно изучив характер и способности Дарьи Петровны.
«Хорошо, что, хоть ценой ложных обвинений, а я все-таки заслужила уважительное обращение к себе», - подумала я в этот момент.
- Но этот охальник не удовлетворился одним вином, он уничтожил потраву, а на это дать свои указания Дарья Петровна не могла, во-первых, потому что сама этот метод предложила, во-вторых, сама проследила, чтобы все сделали правильно, и, в-третьих, она слишком боится работать и находиться среди крыс, чтобы дать указание на порчу всей потравы на винодельне.
После того, как я пригрозил вызвать жандарма и отправить эту троицу в камеру земского начальника 1-го участка, они мне наедине признались, что сделать все эти подлые пакости им приказал Галкин. Поэтому с сегодняшнего дня Александр Григорьевич здесь больше не работает, просто он пока об этом не знает.
Что касается Мирона Семенова, Федора Рубанова и Евдокии Смирновой, то они долго просили меня простить их, на коленях меня уговаривали, чтобы я не только не отправлял их в полицию, но еще и оставил работать на винодельне.
Сердце у меня доброе, сами знаете. Поэтому я решил, что без возмещения мне ущерба, этот вопрос не закрывать. Но сумма там настолько неподъемная для этих троих, что я решил предложить всем вам коллективно, поровну, мне этот расход восполнить. Полагаю, что за пару месяцев приближающегося сезона переработки винограда, когда оплата труда у всех повысится, небольшие отчисления никому в тягость не будут.
Все возмущенно зашумели.