Страница 15 из 174
- Надо было нам с рассветом сюда прийти, а то теперь и до вечера не дождешься этого Лыжина, неизвестно никому, где он до сих пор мыкается.
- Скоро уже на обед хозяин приедет, ждать недолго осталось, - сказал Захар, видя нетерпение просителей.
- Интересно, на улице жара начинается, а барыня с дочкой ни разу еще не вышли на воздух, - удивилась Аза.
- Может, это мы им мешаем? – предположила я.
- Конечно, сроду такого не было, чтобы посетителей запускали во двор. Это барыня распорядилась вам здесь подождать, чтобы прохожие не сплетничали лишний раз, чтобы не говорили про нашего хозяина, что он уже и простому люду задолжал, к цыганам за помощью обращается, колдовством хочет себе помочь. Все наслышаны про его беды, - сказал верный хозяину конюх и горестно вздохнул.
- Какая же у него беда? – спросила наша Аза, которую мне представили в таборе как колдунью. А ведь именно эта цыганка своими колдовскими чарами смогла всучить полудохлую клячу «за девку», то есть, за меня.
- Да, известно, какая, – ответил Захар. - Вино у него порченное, убытки страшные терпит, сплетни по всему селу. Он ведь здесь один из самых богатых купцов. Был. Ой, тьфу, тьфу - хорошо, что хотя бы жив еще наш благодетель. Виноград принимал на переработку, вином торговал повсюду, в Ростов, в Кострому, в Москву подводы с нашими бочонками вина уходили. Везде у него подвалы, в них вино разливают и по питейным заведениям развозят. Все было хорошо, пока не началась эта катавасия. Вино стало болеть, портиться и превращаться в молоко. Но это ж не молоко вовсе, кому такое молоко надобно?! Вначале барин распорядился его в реку выливать, думал, что следующее вино будет лучше.
Да, куда там! Новая приемка винограда от давальцев-сельчан показала, что теперь хорошего вина нам не видать. Убытки стали нарастать. Дочка барская из Парижа прикатила, не стало у хозяина свободных денег, чтобы ей там балы оплачивать. Психов здесь было немерено! Кричала Марьяша, ногами топала, посуду била. Почти так же, как ты, психовала, – Захар повернулся ко мне, - когда вниз головой на дереве очнулась. Мы подумали, что ты с ума сошла, решили, что из желтого дома сбежала.
- А что такое, желтый дом? – спросила я, хоть и догадалась, что, наверняка, ничего хорошего. Так и оказалось, когда Захар мне ответил коротко и ясно:
- Сумасшедший дом.
- У вас здесь есть сумасшедший дом? – уточнила я, испугавшись, что, если кто-нибудь еще узнает о нашем с Мишей здесь появлении из будущего, то мы «загремим» в этот сумасшедший дом под «фанфары».
В отношении медицинской помощи, - пространно ответил Захар, - наше селение находится в гораздо лучших условиях, чем большинство других сёл Ставропольской губернии. У нас есть аптека, фельдшер и акушерка, они на государственной службе. Вот к фельдшеру мы и собирались тебя отвезти, когда ты брыкалась и требовала, чтобы тебе дали телефон маме позвонить.
- А на каком основании вы меня фельдшеру собирались отдать, если я телефон просила? Разве у вас нет почты и телеграфа? Разве оттуда нельзя было бы попытаться сообщить моим родителям, где я нахожусь? Зачем в больницу?
- Потому что ты просила позвонить в этот свой.., - Захар почесал затылок - как его?
- Зеленокумск, - подсказала Аза.
- Во-во! Скоро этот Зеленокумск её мне будет во сне мерещиться, - пробурчала Аза.
Я испугалась своей болтливости, крепко сжала зубы и замолчала. А в Захаре, видимо, дремал рассказчик, если не сказать артист, и теперь, заполучив в свое распоряжение молчаливую аудиторию, он долго еще рассказывал об образовании еще в прошлом веке отставными солдатами селения Александровского, окрестные земли которого были подарены царицей Екатериной Второй, в 1781 году, Воронцову Александру Романовичу за то, что он внес немалый вклад в развитие экономики, культуры и военного дела России.
Воронцов, у которого в Воронежской губернии, в селе Воронцовке, жили крепостные крестьяне, предложил им переезд на Кавказ, в Ставропольскую губернию, на принадлежащую ему землю на реке Куме. Желающих оказалось немало. Крепостные Воронцова стали селиться маленькими хуторками.
Воронцовы считали, что благополучие помещика зависит от благополучия его подданных. Крестьяне Воронцовых жили лучше крепостных крестьян других господ. Воронцовские крестьяне были на оброке, а это способствовало их предприимчивости и росту благосостояния. Уже к середине 19 века село Воронцово-Александровское стало одним из самых развитых сел Ставропольской губернии, трудолюбивые крестьяне, стали весьма зажиточным и выкупили земли у Воронцовых.
Во время Кавказской войны в селе Воронцово-Александровском был организован конный завод. Для специальной подготовки крестьян отправляли в «науку» на конный завод к графине Орловой. Отец Захара мальчонкой уехал со взрослыми, а вернулся уже парнем. Он вырос высоким, поэтому его не оставили жокеем, жокеи много зарабатывали. Парень очень огорчался по этому поводу, но когда его приставили на конном заводе к лошадям, успокоился, он любил их очень. Всем премудростям конного дела научил своего сына Захара, но рано умер. Остались они с матерью доживать. Мать одна теперь. Захар, когда женится, Лыжин пообещал отпустить его на вольные хлеба и дать в отступ целый гектар земли. Тогда он дом построит на своей земле и мать к себе заберет, чтобы внуков нянчила. А внуков своей матери запланировал не меньше пяти. Ведь он намерен всех детей с малочку к труду приучать, хлеб растить и, не спеша, подкупать себе и деткам своим землицу.