Страница 118 из 174
- Иди, выпей свое лекарство, - приказала Марьяше баба Валя. Та послушно пошла в дом и вскоре вернулась.
Баба Валя, Василий, я , Танька и Марьяна сели за стол и принялись пить чай с мёдом и сухариками. Было жалко Сербинова, который лежал и не мог пошевелиться. Наум отошел на дальнюю поляну к лесу и бродил там, помахивая хлыстом.
- Ну-ка, Марьяша, налей Алексею чай и напои его из ложечки, а то негоже нам всем чаи гонять, а больной и беспомощный человек голодную слюну должен проглатывать, - распорядилась баба Валя.
- Давайте, я напою его, - предложил Василий.
- Не суетись, пусть Марьяша сама сделает. Ей это полезно, - безапелляционно утвердила баба Валя.
- Чудное какое-то лечение для неё изобрели. Лечение унижением, - возмутился Василий.
- А как ты хотел? Лечение есть лечение, никакого унижения в нём быть не может, и все это ей в жизни обязательно пригодится. В следующий раз, если начнет нервничать, то примется работать, глядишь, и не заболеет больше. Лишь бы не ленилась да лекарство пила.
Марьяша с обречённым видом с помощью чайной ложки стала поить Сербинова чаем. Он продолжал сверкать ей в лицо глазами, а потом изловчился и поцеловал ей руку с ложкой.
- Да вы что! – возмутилась Марьяша. – А, если бы я вас обварила горячим чаем!
- Ты на кулак напрашиваешься? – подоспел Василий.
- А тебе-то что? Ты что, её охранник? Или претендуешь на руку и сердце? – с ехидцей в голосе спросил Василия Сербинов.
- А тебе какое дело? – с угрозой в голосе спросил Василий. – Ты кто такой хдесь?
- А ну, цыть вам всем! Немедленно прекратите перебранку! Здесь люди лечатся, а вы театр устроили.
- Вы будете пить чай или ругаться? – спросила Марьяша Сербинова.
- Конечно-конечно!
- Так лежите спокойно и открывайте рот!
- Василий, если ты чай допил, то как только Алексей чай допьет, мы его погрузим опять на коляску и пусть едет домой. Пока приедет – боль его утихнет и он сможет ходить. Завтра можете приехать, я вам повязку сменю. Но дома лежать, лежать и лежать еще три дня. Завтра я вам сделаю состав для ваших косточек, им и кровь очистите. Запоминайте, девчата, никто не избежит старости. Чтобы не хромать готовьте регулярно состав из фунта черной редьки, фунта бурака, фунта клюквы, фунта моркови. Все перемолоть, залить бутылкой сухого красного вина, завернуть в черную бумагу и дать настояться в комнате десять дней. Потом процедить через три слоя марли, отжать и пить по одной столовой ложке каждое утро натощак. Есть и другой вариант: черная редька, бурак, клюква, а вместо вина – коньяк. Делайте перерыв, не пейте все время, а то помогать перестанет, но не раз меня поблагодарите, когда уже колени заболят.
В этот момент внимание всех отвлекли заржавшие в унисон привязанные к деревьям лошади. Василий будто очнулся, поставил свою чашку, позвал с собой Таньку, велел ей залезть в его коляску, подошел к Марьяше, забрал у неё чашку, из которой она поила Сербинова, поставил её на стол, молча, ухватил Сербинова за руки, взвалил его себе на плечи и с маху свалил в коляску к Науму. Хорошо, что Алексей Ильич смог после болезненного вскрика сесть.
- Что это с тобой, милок? – спросила баба Валя.
- Домой тороплюсь, а вам самим этого клиента выпроводить будет не под силу. Всё, прощевайте, не поминайте лихом. Доброй ночи, Марьяна Тимофеевна, проснитесь назавтра здоровой. Для меня это было бы подарком.
Сказал, хлестнул Азиатку и уехал.
- Прощевайте!.. – ехидно передразнила Василия Марьяна.
- Ну, что ты его передразниваешь? Он простой офицер, защищает тебя, письма пишет, желает здоровья, а ты его передразниваешь.
- А тебе какое дело, спрашивается?
- О, ты тоже так выражаешься? Моя бабушка и прабабушка так выражались, и я после них тоже люблю говорить слово - «спрашивается».
- И поэтому ты теперь подлизываешься?
- Считай, как тебе заблагорассудится, мне все равно.
- Девчатко, заканчивайте браниться, нам надо проводить Алексея, чтобы до завтра ему стало получше, чтобы завтра вечером он с удовольствием к нам приехал, и мы его поправим окончательно. Пойди Даша, возьми на столе в миске пару яичек и высыпь в бумажный кулечек четыре столовых ложки соли.
Когда я всё принесла, баба Валя подошла к коляске, где сидел с искривленной улыбкой Сербинов, протянула ему кулек с солью и яичками и наказала:
- Если у тебя, голубок, повязка не удержится или будет опять больно, вилкой перемешай яички с солью и смажь больные места, дай чуть подсохнуть и не смывай, боль прекратится. А завтра приезжай, я тебе сделаю специальный состав, будешь пить каждое утро. И запомни, подсолнечные семечки не щелкай, боль в костях усилится от них, они губят суставы.
- Какие там семечки? Мне и в голову не придет их щелкать, - ответил Сербинов.
- Что, он баба базарная, что ли? – возмутилась Марьяна.
- Тут для девушек Тимофей Савельевич два саквояжа передал, - сказал Наум, вытаскивая из-под козел поклажу в виде двух сумок. Наум сам занёс их в нашу с Марьяшей половину дома.
- Давай, Наум, поезжай, - помахала рукой баба Валя и коляска уехала.
Сумерки были густыми и неприветливыми. Небо затянуло тучами, но дождя, похоже, не будет.