Волшебная косынка

-  Надо  было их хотя бы покормить, - сказала я  Лыжину, когда закрылись ворота за нагруженной разным скарбом телегой Захара и Вареньки.

- Клавдия Семёновна им свадебный каравай положила и пирожков, а я приказал вина налить и барана зарезать. На первое время хватит. Им праздновать некогда. Осень скоро, а им надо вспахать землю и построить хоть турлучную, но все-таки избушку.

- А что такое турлучная избушка?

- Это, если стены у неё из обмазанного глиной с соломой плетня.

- Да ведь такие стены не удержат тепло! – возмутилась я.

- Конечно, это не жилье для людей, лучше бы из самана сложили, но в этом году уже нет времени, саман не высохнет, а ведь, кроме изготовления самана, надо им ещё и полевые работы провести.

- Моя мама на это всегда говорит, что на подготовку к зиме у нас в Воронцовке всегда есть ясный и теплый октябрь. И мне кажется, что до октября они успеют еще саманов насушить. А где же они там остановятся сегодня?

 - Я им оплатил один дом. Может быть, там они и останутся, если смогут оплачивать. Давайте перекусим, да поезжайте уже с Василием в Плаксейку. Ты, Василий, с лошадью-то управишься?

- Какой мужик  у нас с лошадью не управится? -  вопросом на вопрос ответил Василий.

- Тогда бери коляску с Азиаткой, пусть она у тебя дома стоит, а завтра привезешь Дарью и сам приедешь на работу. Сена пару мешков возьми с собой, да овса мешок.

- И надолго это? – спросил Василий.

- А что, тебе лошадь иметь в тягость? Говорят, богачи автомобили заводят, может, ты тоже хочешь? – спросил Лыжин.

- Да, я не против, в общем-то, - ответил Василий, а мы с Мишей понимающе переглянулись, ведь мы знали, что придет время, и катанье на лошади станет для этих мест экзотической редкостью, что лошадей заменят автомобили и их приобретение станет таким же обыденным делом, как здесь, в 1908 году, владение лошадью.

После ужина мы с Мишей немного посидели в беседке. Нам обоим хотелось родных прикосновений и подтверждения, что наше счастье с нами.

- Долго ждать вас я не смогу, у меня Татьянка одна дома целый день, - предупредил нас с Мишей Василий. – Вот пока буду запрягать Азиатку в одноколку, то и всё, прощайтесь.

Мы уселись на промокшую скамью в беседке, прижались друг к другу и  устало стали прислушиваться к каплям, стекающим с листьев винограда, и падающим на стол.

- Мишаня,  ты понимаешь, меня одолевает эта суета! Нет телевизоров, нет машин, нет пробок, нет учебы, все просто, никаких сложностей, однако, я ужасаюсь той суете, в которой мы тут живём. Ты замечаешь, что мы спать не успеваем вдоволь, как дома? Не видимся с тобой. А теперь и вовсе в разных поселках будем ночевать.

- Так давай, как Захар с Варенькой, обвенчаемся, и возьмём у Лыжина не горшочек с золотыми, а такой же гектар земли где-нибудь на дальнем хуторе и будем жить вместе, пахать землю.

- И саманы месить? – уточнила я.

- А что такого? Люди месят, а мы чем хуже? Или лучше?

- Ладно, а дети? Где мы будем их учить?

- А сколько детей ты планируешь родить?

- Мне мама рассказывала, что в детстве считала, что родит  целую футбольную команду.

- А родила?

- А родила только троих.

- Тогда получается, что мне можно надеяться, что у нас будет не меньше пяти человек детей?

- И как ты это высчитал?

- Объединил планы твоей мамы со своими надеждами.

- Где моя мама в детстве, и где мы?

- Да, мы с тобой унеслись, кто знай куда, и, не пойми как, застряли в прошлом. И никак нельзя нам с тобой мечтать ни о венчании, ни о детях, потому что мы отлично знаем, что их будет ждать, что они вынуждены будут пережить в своей жизни, - задумчиво сказал мне Миша.

- А чем отличается создание семей и рождение детей в нашем 2016 году? Тем, что неизвестно, будет война с НАТО или нет, будет война с Америкой или нет, будет война с Украиной или нет? Даже от майдана мы не застрахованы, хотя, казалось бы, такая сильнейшая прививка, как украинская, должна бы подействовать.

- Прививай, не прививай, а плохому люди быстрее верят, чем хорошему. Доказано, что плохая сплетня о людях быстрее облетает круг знакомых и прочнее застревает в головах, чем слух о чём-то хорошем. Так что, если непрерывно всем европейцам и всем американцам внушают, что Россия страшна и опасна, что собирается напасть на них, то рано или поздно в это поверят все и у них, и у нас. Сразу после Великой Отечественной войны нашей  стране, гордой своей победой над фашистской Германией и объединенной Европой, с запада много лет внушали, что она живет бедно и терпит разруху в то время, как побежденные ею страны живут богато и счастливо.  И не потому, что им планом Маршала помогла  Америка, которая вывезла к себе все трофеи после нашей победы, а потому что строй наш неправильный, потому что все деньги мы тратим на производство оружия, и из-за того, что мы помогаем освобожденным нами странам, всячески поддерживаем их.  Сначала никто в это не верил, но постепенно, медленно, как проникают революционные идеи во все поры организма любой страны, так проникли идеи перестройки не только в голову самого Горбачова и Ельцина, но и в головы многих-многих людей огромного Советского Союза. И никто тогда не догадывался, что без войны сам разрушает и отдает на разграбление свою собственную, с таким трудом  отвоёванную его отцами и дедами, страну.   А тем, кому оружие надо продавать, кому надо воевать, грабить, разрушать и лишать остальных самостоятельного принятия решений, только этого и надо. Уже отжили свое люди, которые помнили, что такое взрыв атомной бомбы и последствия этого взрыва. Новые поколения не видят ни в чем опасности. Это  свойственно всем временам, особенно для России. Чуть неясная обстановка, тут же надо меньше рожать. В девяностые так мало рожали, что непонятно, откуда возьмется пенсия следующим за ними поколениям!  Однако, ты представь любого человека, который переживает войны, революции и другие катаклизмы, не хочет ли он сказать своей маме, чтобы не рожала его вовсе, чтобы он не видел никогда ни матери своей, ни отца, ни травинки, ни цветка, ни неба, ни солнышка, ни ветра, ни дождя, ни снега, ни родины своей многострадальной, ни её врагов?  И я тебя уверяю, что таких не окажется ни одного. Поэтому, будем рожать, моя милая, драгоценная моя Дашенька, сразу, как поженимся. И не одного, потому что детей должно быть много.