Страница 27 из 28
Осика вспомнила дом, тепло родных людей, знакомые улицы, Стенку, ярко разрисованную граффити, аллеи с клумбами и скамейками, на которые она любила смотреть сверху, мамаш с детками, гуляющих по скверику внизу, своих друзей наверху у перил…
Она представила это так ярко, что в какой-то момент ей даже показалось, что друзья зовут её… Осика даже оглянулась….
Не знаю, в какой момент, но шёпот снова изменился. Он теперь больше не забивал голову спамом, а звучал заинтересовано, словно маленький ребёнок, который просит няньку не отвлекаться и дальше рассказывать сказку.
Трава под деревом, что росло рядом с каменной глыбой, сгустилась и легла так, что образовалось гнёздышко, в котором удобно сидеть, опершись на дерево. Дерево, кстати, опустило и раздвинуло ветви так, словно это подлокотники удобного кресла. Лианы и мох, в свою очередь, тоже внесли свою лепту, и новоиспечённое кресло стало мягким и удобным.
Сам Мир приглашал Осику расположиться поудобнее и продолжать…
И Осика, проведя рукой по шершавому стволу, сказала:
– Я мечтаю побывать в разных мирах, наблюдать за извержением вулкана на далёких островах. Знаете, как это красиво и страшно, когда в небо взлетают фонтаны огня, дыма и камней?.. Нет, я не полезла бы к огню, а где-нибудь в безопасности, со смотровой площадки… Особенно с друзьями… С Моникой, например. Моника же у нас писательница! Вот кто мастер придумывать истории! Вам бы её фанфики послушать!.. Отпустите меня. Я ещё так много хочу узнать, увидеть…
И видимо, Осику услышали… Она заметила, что трава, кусты и деревья теперь светятся не однородно. Перед Осикой змеилась река или дорога. Яркая в середине и всё более тёмная на удалении. У ног светилась трава, а там, дальше – звёзды… Мир отпускал девушку. И Осика пошла по звёздной дороге, словно среди эдельвейсов. А следом за ней – сторожкие перешептывания, как будто мальчишки играли в индейцев…
– Мам, а этот пастух, он что, женился на царевне?
– Ну, он же принёс эдельвейсы.
– И что, прямо все согласились, и никто не стал возмущаться?
– Возмущались, конечно. Слушай дальше…
Когда пастух женился на царевне, благородные юноши почувствовали себя оскорблёнными. Их не волновало то, что самому царю этот брак был ой как не по душе, но он должен был сдержать слово царское! Ведь если царь не выполнит свои обещания, данные прилюдно, как он будет править? Его ж никто не будет уважать!
Благородные юноши возмущались, что безродный пастух оказался самым-самым… Их гордость не могла стерпеть такого позора. И не только гордость благородных юношей, но и гордость их благородных родителей тоже. А потому, обиженные быстро договорились между собой и пошли на царя войной.
Осадили несметные войска царство. Тяжко пришлось жителям – ни скот пасти нельзя, ни поля засевать… Голод под дверями встал, в окна заглядывать начал.
И приказал царь жителям собрать самое необходимое и ночью тайно бежать. А чтоб можно было передвигаться тихо и быстро, приказал царь оставить дома стариков и маленьких детей. Мол, старики быстро двигаться не могут, груз нести не могут, пользы в походе от них никакой, а задерживать движение будут сильно. Отжили они своё, пусть теперь не мешают детям своим спасаться от напасти. От малых детей тоже пользы нет, так, обуза и лишние рты. Да и другие народятся… Опять же, надеялись, что не будут захватчики убивать детей и стариков, позволят им жить. А там, кто знает, может и удастся вернуться.
Как ни жаль было, как ни плакали жители, а всё ж жить-то хочется, да и ослушаться царя не посмели. Попрощались со своими отцами и дедами, поцеловали напоследок малых детушек и покинули царство. К утру проскользнули мимо осадных войск и поспешили в горы.
Только пастух не бросил своего старого отца – спрятал его в мешок, посадил на закорки и понёс. Молодой и сильный вынес он отца из осаждённого города.
Встали вечером на привал. Хотели встать на поляне с мягкой травой, а старый отец посоветовал сыну, а сын – царю, чтоб разбить лагерь среди чертополоха. Польза, мол, большая от чертополоха. Защищает, мол, эта трава от злых духов.
Послушал царь пастуха, и разбили лагерь посреди колючек.
Ворчали люди – и так устали, а тут ещё и шага не ступить, чтоб не наколоть ногу колючками чертополоха. Но ворчали недолго – сморила всех усталость. Даже часовые задремали – не бесконечные силы у людей. Остались стражами звёзды на небе. Далеко им видно вокруг, но предупредить об опасности не могут.
А беда уже близко – благородные юноши взяли город и увидели, что защитников-то нет: одни старки да малые дети. А сам царь, и ненавистный пастух, а с ними и жители ушли. Кинулись благородные юноши в погоню. Не отягощённые скарбом войска двигались быстро. Ночь застала преследователей на перевале. И увидели они костры беглецов.
Коварна ненависть, а месть хитра на злую выдумку. Решили благородные юноши дождаться, когда сон и усталость сморят беглецов, окружить их лагерь и ударить одновременно со всех сторон. Чтоб никто не ушёл живым, а особенно ненавистный пастух и царь, что отдал свою дочку безродному!
Расползлись враги по долине, тихо ползут: доспехи не скрипят, оружие не бряцает. Видят звёзды беду, да толку-то…
И тут встал на защиту беженцев чертополох. Первый же солдат, что достиг чертополоха, не выдержал и вскрикнул от боли. Проснулись часовые, затрубили тревогу! И поднялись люди все как один, и отбили врагов.