Страница 15 из 28
Помнишь, мы оставили Люнхая рядом с его мамой? Для них это был важный момент. Лёд отчуждения, который возник после гибели папы, растаял. К тому же, накопилось много несказанных слов и Люнхай с мамой разговаривали, разговаривали и разговаривали. Незаметно для самого себя Люнхай рассказал маме и об Осике, и о своих чувствах и переживаниях.
– Видимо, она очень хорошая девушка, раз ты её так любишь, – мягко ответила мама.
Люнхай раньше не думал о любви, но когда мама произнесла это слово, он понял, что так и есть. Что Осика единственная, и другой ему не нужно.
Поговорили и о странной туче. Мама видела просветы в темноте. И там, в туче, она очень хотела поделиться с сыном новым знанием, открывшимся ей – абсолютной темноты не бывает. Даже маленькая спичка своим пламенем способна разрушить мрак. И только сам человек по своему выбору, осознано или нет, но сам выбирает темноту. Точнее, отказывается видеть свет.
Мама поделилась этим знанием с Люнхаем теперь, и он спросил:
– А как же папа? – и про себя добавил: «И Осика».
Мама помолчала, собираясь с мыслями, вздохнула и ответила:
– Да. Папы нет с нами. Он закончил свой земной путь и ушёл. Да. Нам с тобой больно, и это правильно, потому что мы любим его. Но прислушайся к своей душе, что она говорит?
Это было непривычно, слушать душу. Но сегодня все заслоны были сняты, и Люнхай услышал…
Да, папы больше нет с ними. Но он есть! И он видит, как они с мамой страдают. И ему больно от этого. Потому что он их любит.
Да, папы больше нет с ними. Люди умирают. И с этим ничего не поделаешь. Но… Абсолютной темноты не бывает.
Люнхай почувствовал тепло и нежность. Он понял, что отцу нужно выполнять другую задачу, но они с мамой держат его своей болью, своими страданиями, и он остаётся рядом с ними. Он не может лететь. Люнхай своими страданиями причиняет душе отца боль.
Люнхай увидел, что когда-то давно души мамы, папы и Люнхая договорились, что родятся в этом мире, и что у них будут испытания. Но у Люнхая и у мамы ещё есть невыполненные задачи, их земной путь не окончен. А папа свою задачу выполнил.
Люнхаю стало легче! И тогда он позвал душу Осики. И услышал в своей душе отклик. И понял, что нет Осики среди мёртвых. Нет её среди живых. И он решил найти любимую.
– Мам, а где Люнхай будет искать Осику?
– А ты как думаешь?
– Пусть в горах!
– Ты думаешь, Осику нужно искать в горах?
– Ну, пусть!
– Как скажешь…
Дышать было тяжело – воздуха катастрофически не хватало. Каждый шаг давался с трудом. И после двух-трёх шагов требовалось хоть пару минут отдохнуть. Ветер сбивал с ног, толкал назад, заставлял наклоняться ниже к земле, хвататься за камни. Люнхай поглядывал вверх – когда же перевал. Но с каждым шагом ему открывалось, что гора чуть выше, чем он думал до того.
Ветер давил всё сильнее и сильнее. Казалось, ещё немного, и Люнхай поползёт на четвереньках. Тяжёлый рюкзак не только прижимал к камням, но и парусил. Две стихии боролись: земля и воздух. Две силы – тяжести и ветер… Им противостояла воля человека. Парень упрямо лез вверх.
Склон становился более пологим, ветер усиливался.
И вот подъём закончился.
Люнхай скинул рюкзак и выпрямился.
Вокруг него были грязно-белые камни и небо цвета мокрого асфальта. Много неба.
В той стороне, откуда он пришёл, внизу, среди камней, сияло бирюзой озерцо. Там, куда он направлялся, простирался реликтовый ледник. Жёсткий, колючий ветер дул со стороны ледника. Завывал. Рвал и терзал одежду. Он бросал в лицо мелкие камни и песок. Он заставлял человека склониться. Но Люнхай стоял.
Тогда ветер переключился на рюкзак, принялся раскачивать его, пытаясь скинуть вниз, к началу пути.
Люнхай наклонился к рюкзаку и увидел среди камней небольшой цветок – серый как серебро. Тонкий, жёсткий как проволока мохнатый ствол, небольшие мохнатые листики, и мохнатый цветок, напоминающий звезду. Эдельвейс. Камни надёжно спрятали цветок от ветра. Люнхай в душе тепло улыбнулся эдельвейсу и никак не показал ветру свою находку. Поднял рюкзак и шагнул на ту сторону перевала.
Сила ветра обернулась против самого ветра. Теперь он прижимал Люнхая к камням, поддерживал его, мешая упасть и скатиться. Ветер плакал, стонал от бессилия и стихал.
Спускаться было не в пример легче и быстрее. Да и спуск был небольшой. И вот уже Люнхай приблизился к леднику, который по цвету мало отличался от камней, но был единым, монолитным.
Край ледника приподнимался над камнями и под ним журчал ручей. Небольшие ручеёчки, вылизав во льду дорожки, присоединялись к основному руслу. Тут ручей был нешироким, и его легко можно было перешагнуть. Это к вечеру он наберёт силу и превратится в реку, способную ворочать огромные валуны.
Люнхай не торопился ступать на лёд. Он снял рюкзак и присел на обломок скалы. Достал из рюкзака термос и завёрнутый в бумагу бутерброд. Перекусывая, он оглядывал окрестности, и продумывал дальнейший путь. Хотя, понимал, что думай, не думай, а подготовиться заранее ко всему, что он встретит на леднике, невозможно. И дело даже не в трещинах и промоинах. И не в том, что асфальтовое небо почти не давало света, а фонарь мог осветить только небольшое пространство впереди. Всё дело в свойствах самого льда.
С тем, что лёд скользкий, можно справиться, закрепив на ботинки альпинистские кошки. От холода спасает хорошая одежда и продуманное движение – не очень быстрое, но и не слишком медленное, размеренное, с небольшими остановками. Рассчитать силы, чтоб хватило сил до конца пути, можно.
Конечно, с партнёром было бы легче, но Люнхай был один, и это данность, которую просто нужно учесть.