Страница 7 из 131
— Это механическая кукла, — объяснил парень. — Вы, наверно, недавно в городе? Таких кукол вы можете купить во многих магазинах. Разных, поющих или для секса. Как пожелаете.
— Робот? А реальная женщина? Прототип? — нетерпеливо спросил Фрэнк. — Она не возражает против этого?
Парень вдруг взглянул на него с таким же ужасом, точь-в-точь, как продавец в автосалоне. И через паузу тихо проговорил:
— Мистер, реальной не существует. Естественно. Она уничтожена.
— Как это — уничтожена? — у Фрэнка предательски задрожали руки, с шумом забилась в висках кровь. — Убита?
— Вы задаёте слишком много вопросов, — бросил недовольно парень.— Будете продолжать в том же духе, окажитесь на виселице, — презрительно скривился, заметив купюру в руках Фрэнка. — Если хотите узнать подробно, советую посмотреть подшивки газет за октябрь 1959 года, — добавил он, удалившись высоко поднимая ноги, как цапля.
Все оказалось напрасным. Уничтоженный и раздавленный тем, что услышал, Фрэнк поплёлся к выходу. Без сил опустился на сиденье. «Надо узнать, что все-таки произошло», — упрямо подумал он. Открыв справочник, нашёл ближайшую библиотеку.
Остановив машину у входа в здание, похожую на неказистую коробку для обуви, вошёл внутрь и увидел скучающую консьержку.
— Мадам, мне нужно просмотреть подшивки газет.
— Двадцать долларов час, — на её унылом дряблом лице не отразилось никаких эмоций, когда она увидела брошенную Фрэнком сотню.
В читальном зале он увидел такую же скучающую даму, которая совершенно не обрадовалась посетителю.
— Мадам, мне нужны подшивки «Tribune», «Standard» и «Городских новостей» за октябрь 1959 года, — произнёс он, и вздрогнул — служительница испугано воззрилась на него.
— «Городские новости»? — пролепетала она, глаза широко раскрылись так, что стали смахивать на блюдца. — Мистер, все экземпляры этой газеты уничтожены.
— Почему? — грубо воскликнул он, в голову ударила кровь. — Почему «Городские новости» были уничтожены? Чем эта газета помешала? Вы можете объяснить? Говорите! Я заплачу вам!
Дама побледнела, как мертвец. Потом покраснела, пунцовой стала даже её шея. Казалось, она грохнется в обморок.
— Эту газету издавал враг нашего города! — выпалила она. — Он пытался разрушить, уничтожить все! Из-за него произошла катастрофа!
Фрэнк тяжело вздохнул, задержал на миг воздух в лёгких. Он не мог объяснить испуганной женщине, что сам выпускал эту проклятую газету. И не собирался что-либо разрушить.
— Ладно, дайте «Tribune» и «Standard», — обречённо пробормотал он.
Получив подшивки, Фрэнк уселся за стол, начал просматривать. Несколько месяцев было пропущено, естественно, во время гражданской войны. И тут в глаза бросились заголовки: «Суд над пособниками Фрэнка Фолкленда!», «Мерзавцы получили по заслугам!» Перед глазами проплыли знакомые имена: Ирэн Веллер, Берта Верден, Юджин Коллинз, Питер Стэнвуд, Роджер Кармайкл, Камилла Райзен, Дэвид Дэнтон, Симона Бонье. Список возглавляла его собственная фамилия. Против каждого стояла одна фраза: «казнь через повешенье». Сердце пронзила острая боль, отдалась в левое плечо. Господи, их всех казнили из-за меня. Даже тех, кому я просто помог! Он медленно встал из-за стола и побрёл к выходу. Больше всего ему хотелось застрелиться, прямо здесь.
Когда он вышел на улицу, уже совсем стемнело. Луна прятала тусклый лик в сизых облаках. Мутные фонари, отбрасывая круги грязно-оранжевого цвета, не рассеивая тьму. Когда рядом со своим «мустангом» Фрэнк увидел незнакомца, то, не раздумывая, выхватил пистолет. Меткий выстрел снёс несчастному полголовы.
Отпихнув труп, Фрэнк плюхнулся на переднее сидение и опустил голову на руль. Душили слезы, но в голове неотступно копошилась мысль, что он должен выполнить ещё пару задач.
Когда сердце перестало бурно стучаться в виски, Фрэнк завёл машину и направился к дому, где ему выделили квартиру. По мере того, как он приближался к месту назначения, дома становились все ниже и хуже, редели деревья. И когда Фрэнк остановился около нужного места, у него напрочь пропало желание вылезать.
Окна дома выходили на пустырь, смахивающий на помойку, заваленную раздавленными жестяными банками, битым стеклом, ржавым железяками.
Фрэнк вылез из машины, достал беретту, взвёл курок, и огляделся. Часть окон было разбито и заткнуто тряпьём, или фанерой. Загнав машину в самый дальний угол двора, он забросал её мусором и направился к подъезду. Дверь была распахнута и явно никогда не запиралась. Когда он шагнул в темноту, в нос ударило тяжёлое амбре, состоящее из запаха дешёвой похлёбки, кошачьей мочи, дерьма и сырости.
Поднялся на последний, пятый этаж, где располагалась его квартира. Она состояла из двух комнаток и крошечной кухни, и совершенно не походила на пентхаус, скорее на мансарду со скошенным потолком и стенами из наполовину сгнивших деревянных балок. В спальне стояла продавленная койка, узкий шкаф из фанеры. В другой комнате — диван с разодранной спинкой, круглый столик, в углу — обшарпанный допотопный телевизор. Фрэнк усмехнулся, получить за пол-лимона баксов подобную лачугу он совсем не ожидал. Хотя по сравнению с остальными неприятностями это уже не имело значения.