Страница 80 из 106
Той ночью Тайену не спалось. Остальные провалились в глубокий сон, даже караульные – Эль и Шикари – клевали носами. Днем каждому приходилось тащить на себе уйму вещей, да и путь по чаще леса был далеко не легкой прогулкой по садам Арраванты. Все смертельно устали. Маг тоже, однако он ворочался, считал в уме плоды оливковых деревьев, как ему советовали в детстве, и все же дрема не приходила. Подежурив вместо ашари и охотника, Тайен передал очередь Карасу с Юве и снова лег. А потом еще с полчаса наблюдал за движением звезд в просветах крон.
Ночь была ясная. Гаснущий костерок бросал отсветы на стволы деревьев вдобавок к сиянию красной луны. Чуть поодаль скапливался непроглядный мрак. В нем изредка загорались светляки. Когда с той стороны доносился шорох, казалось, что это глаза неведомого чудища, которое наблюдает за отдыхающими путниками. Несмолкаемые звуки леса вселяли тревогу, и Тайен, накрыв голову плащом, перевернулся на другой бок. Глупость ведь – чего ему бояться после стольких смертей? Разве что опять, как наяву, увидеть Кейро.
Воспоминание о ней вызвало в памяти несколько ярких вспышек-образов. Вот шамкающий барон Левельф при случайной встрече на улице представляет ему ослепительную красавицу, а вот маг уже отплясывает с ней полупристойный танец в самой дорогой таверне Арраванты. Как Кейро танцевала, провались все к Хаду, как танцевала! Это была первая ночь, которую они провели вместе и потом едва смогли расстаться. А вот Кейро смеется, сверкает белыми зубами, когда любовник признается ей, что ради женитьбы на ней рискнул бы всем, включая наследство и общественное положение.
Впрочем, так ведь и вышло.
Странно, но сейчас Тайен не чувствовал ни особенного сожаления, ни замирания сердца при мыслях о бывшей подруге. Не ощущал он больше и сладостного возбуждения, которое донимало его раньше, пробиваясь сквозь злость и обиду. Образ Кейро поблек. И виной этому была не Эль.
Ее облик, упругая грудь и округлые бедра, томные губы все чаще вставали перед внутренним взором мага, когда он ложился спать. Однако при всей своей красоте и импульсивном характере ашари не могла затмить опытную и хитрую обманщицу, которая окрутила, наверное, сотни мужчин. Или это Тайен поумнел с тех пор.
Хотя у двух женщин определенно было нечто общее. Причем не только то, что мага уже давно влекло к Эль. Что-то не давало ему покоя с самого аль-Нуили. Что-то лживое, что он никак не мог ухватить за длинный змеиный хвост.
В лагере что-то зашуршало. Тайену представилось, что это змея, которая может по нему проползти. Он вздрогнул от отвращения и приподнялся.
Юве свесил голову и дремал с приоткрытым ртом, но Карас заметил движение и оглянулся на друга, а потом толкнул молодого маланца, чтобы тот не спал. Подозрительные шорохи не повторились. Наоборот, в лесу наконец-то наступила тишина. Убедившись в том, что все спокойно, Тайен вернулся обратно на подстилку.
Только он устроился, как сбоку опять раздался слабый шелест. Ветер, сказал себе маг. Может быть, лесные мыши. Или еще какие-нибудь мелкие звери. Но беспокойство продолжало снедать, и он, открыв глаза, уставился на деревья. Там – только мрак, который смотрел на него в ответ, тускло блестя глазками-светлячками.
Утомленный разум начал дорисовывать продолжение осколкам действительности, которые выхватывал из темноты взгляд. Дуновение ветра шевельнуло ветку, а Тайену казалось, что это оленьи рога, которые венчают голову языческого божества или самого Леда, вернувшегося с небес и теперь внимательно следящего за чужаками в его лесу. Зеленое пятно куста – набедренная повязка из тростника на теле бога. Опутывающий ствол плющ – его пальцы.
Они внезапно удлинились и поползли ниже, к Удасу. Маланец лежал дальше всех от огня. Ночной холод мужчину не беспокоил, и он с удобством устроился у подножия дуба, положив голову на толстый корень и тихонько похрапывая. Свет костра до него едва доставал, заставляя тени причудливо переплетаться на темной накидке, которая укрывала Удаса до самой шеи.
Сперва Тайену показалось, что лианы, которые спускаются к маланцу, это просто игра воображения. Мысленно усмехнувшись, маг широко зевнул. Но когда он проморгался, то мог поклясться, что два светлячка – те самые, похожие на глаза божества, - одновременно мигнули.
Этого Тайен уже стерпеть не мог.
- Карас?
- Чего? – хрипло, будто каркнул ворон, спросил тот.
- Не спится мне что-то. Пройдусь вокруг лагеря.
- Не перебуди всех.
Маг встал и, поколебавшись, шагнул в ту сторону, где ему привиделся Лед, – туда, где спал Удас. Голову маланца покрывали тени, и даже на более близком расстоянии продолжало казаться, что это узорчатые листья плюща.
Тайен сделал еще шаг, прищурился… Милость Хада!
- Карас, сюда! – крикнул он, не сдерживая голос.
Целитель подскочил и метнулся к Удасу, но Тайен был первым. Верхнюю часть тела маланца узлами опутывал лианы. Они жутковато шевелились, петлей затягиваясь на шее. Попытка их оборвать закончилась ничем – маг как будто рванул на себя проволоку, только боль отозвалась в пальцах.
Удас лежал неподвижно. В темноте было не понять, жив он еще или нет. В голову пришла жуткая мысль, что его храп на самом деле был предсмертным хрипом.