Химеры. Часть вторая.

- Это кому? – Даго опустил руку в пеструю жестяную коробку, пошарил там и вынул зажатый кулак.

- Раво Равуру, - сказала девочка, сидящая на ящике, спиной к Даго.

Она была мелкая, с маленьким, разрисованным черными полосами, личиком и стрижкой каре, которая не прикрывала ни горящих щек, ни горящих ушей. Даго разжал кулак.

- Апельсиновый ликер! – он показал всем конфету. – Раво, держи.

Сверкнув над костром золотистой фольгой, конфета упала в подставленную руку ухмыльнувшемуся парню. Тот мгновенно развернул ее и кинул в рот.

- Не забываем, сегодняшний приз – «пьяная вишня». Карна, говори, это – кому?

Девочка коротко затянулась тонкой коричневой сигариллой, выпустила дым. Блестящие темные глаза блуждали по лицам, словно выискивая кого-то.

Гудело и металось от сквозняка пламя. В большом цеху было холодно, ледяная мгла смыкалась сразу за спинами собравшихся. У Киарана мурашки бегали по хребту, а лицо и руки жгло от близкого огня.

- Это Моржу!

- Клубника со сливками! – прочитал фантик комиссар. – Лови!

Высокий костистый парень, на вид – почти ровесник Даго, цапнул конфету на середине дуги.

- Фууу, - сморщил нос, – это для девочек, розовенькая. Анайра, хочешь клубнику со сливками? Уступаю!

- Хочу! – вскочила девушка в клетчатом пальтишке и, протягивая руку, рванулась по ногам соседей к приятелю.

Соседи зароптали, Карна возмущенно крикнула:

- Это не честно! Нельзя меняться! Даго, нельзя же, скажи? – обернулась к комиссару.

- Почему нельзя, - сказал Даго спокойно. – Все в наших руках. Мы – охотники, мы выбираем свою судьбу, и можем обменять ее на другую, если найдется желающий меняться.

- Даже вишню можно обменять? – спросил кто-то из толпы.

- Конечно. Может, кто-то чувствует, что ему сегодня вишня нужнее, чем кому-либо другому, и обменяет ее на свой, например, трюфель. Анайра Моран, бери клубнику и садись, а ты, Карна, выбираешь Моржа еще раз.

- Хорошо.

Карна села прямо, коротко, жадно затянулась и закашлялась.

Подростки шептались, толкались локтями, переглядывались. Морж, почему-то землисто-бледный, странно мрачновато улыбался. Его подергали за рукав, протянули плоскую бутылку, он схватил ее и сделал хороший глоток.

Анайра Моран с конфетой в руке вернулась на свое место.

- Это кому? – Даго поднял зажатый кулак за плечом Карны.

- Лайне Иман!

- Лимонный щербет, Лайна. Лови!

Киаран, стоявший за спинами участников розыгрыша, вытянул шею, чтобы увидеть девушку в клетчатом пальто. Анайра сидела между подруг, опустив глаза, и жевала конфету с таким лицом, будто это была не клубника со сливками, а лесной клоп. Подруги косились на нее, то ли завидуя, то ли осуждая.

Кто-то из подростков подкинул в огонь ворох деревянных обломков, бывших когда-то мебелью.  Пламя поднялось выше, искры воронкой летели вверх, к скрытым тьмой переплетениям железных балок и ферм. В человечьем городе очень много железа, но тут его было еще больше. По сторонам, над головой, и под ногами – Киаран явственно ощущал пустоты под бетонными плитами пола. Рукотворные пропасти и каверны,  полные жгучего полумертвого металла, гнутого, скрученного, в пыльной трухе, в коросте ржавчины и известковых наслоений. Глухой фон бездействующего железа давил на виски. Присутствие Полночи ощущалось размазанно, слух и чутье ослабели от изматывающих вибраций.

Киаран невольно поежился и повыше поднял воротник. Тусклое невидное свечение железа многослойной решеткой замыкало тесный круг человечьих тел, их алое живое сияние и сердцевину огненного цветка в центре. Мы как будто в клетке, думал Киаран. Но клетка не защищает нас от Полночи. Полночь тут, и внутри и снаружи, но мы почему-то еще живы.

Подростки с разрисованными лицами сгрудились у костра, разыгрывая конфеты. Взвинченная, хмельная атмосфера. По рукам гуляли бутылки.

- Это кому?

- Лысому!

- Антаро Анг, сливочная помадка. Лови!

- Сливочная помадка для девочек! – засмеялась соседка Анайры. Девочки захихикали, немного истерично. Бритый под ноль мальчишка показал ей язык и сунул добычу в рот.

Киаран отступил в сторону и двинулся по краю светового круга к ящикам, на которых расположились девочки.

- Сегодняшний приз – «пьяная вишня»! – в десятый раз повторял Даго. – Это не просто конфета, это знак судьбы, подтверждение избранности. В свое время каждый из нас получит приз, означающий, что именно сегодня, именно ты наилучшим образом послужишь свободе. Это выбор судьбы и своевременности, это качественный рывок, его не следует бояться, не следует и торопить. Все в наших руках, охотники. Помните, сейчас именно мы создаем фундамент, основу, материк будущего нашей страны, именно на нас будут опираться все, пришедшие следом, наши родные, близкие, наши отцы и матери, наши младшие братья и сестры. Чем истовей наша воля, самоотверженней стремление к свободе, тем крепче кости Найфрагира, тем слышнее его голос и счастливее его судьба.

- Анайра Моран? - Киаран коснулся плеча девочки. Анайра и ее соседка обернулись.

- А, новенький, - пропавшая сестра Гваля улыбнулась, но без особого интереса. – Что ты за спинами шарахаешься, садись… посиди. Послушай, как Даго токует.

Девчонки подвинулись в стороны и Киаран, перешагнув ящик, устроился между ними.

- Почему токует? – спросил Киаран, - Он говорит очень… очень вдохновляющее, разве нет?

- Угу, - хмыкнула анайрина соседка, - Только все равно… жутко.

- Мы сами этого хотели, - сказала Анайра.

- Ага, поэтому ты на моржову конфету кинулась, как голодающая.

‍