Страница 15 из 141
Амарела запрокинула голову - неба не было.
Или его просто скрыла метель.
- Идем, госпожа, - крикнул слуа. – Не отставай.
Она упрямо наклонила голову и продолжила вязнуть в каждом сугробе. Потом под ногу подвернулся занесенный снегом ствол, или какая-то коряга, которая деранула так, что ступня чуть не выскочила из сустава.
- Не отставай! Потеряешься!
Она брела и брела, иногда цепляясь за протянутую когтистую руку, которая силой выдергивала ее из завалов и особенно глубоких сугробов. Одном месте провалилась по пояс. Ветер выл. Тошнотворно расплывалось зрение.
- Киаран, сколько можно! Я же околею! Неужели тут нет никакого жилья! Приведи меня туда, где тепло и сухо!
И вдруг все кончилось.
Густой то ли ельник, то ли что-то на него похожее, разредился, снега под ногами и вокруг стало меньше, сугробы исчезли, потеснившись ради рыжих кремневых наплывов, выступавших из черноватой, засыпанной сухой хвоей земли.
Киаран ступил на охристые камни, скудно обведенные сухим снегом (а ведь только что падал мокрый, слипающийся) – рейна моргала и щурилась, протирала лицо рукой в перчатке с обрезанными пальцами. Неведомо откуда нанесло клочья тумана – видимость впереди так и не улучшилась. Проглядывали смутные очертания возвышенности, сухие силуэты деревьев…
- Аркс Малеум, - сказал слуа. – Крепость Яблок. Наш дом.
- Нам идти наверх?
- Да.
И здесь была дорога. Широкая, выложенная покрошившимися от времени серыми плитами, полого поднимавшаяся наверх.
Перед тем, как продолжить путь, Амарела оглянулась назад, пытаясь найти взглядом заснеженный лес, из которого только что пришла – но все тонуло в тепловатом тумане. Тогда она решительно повернулась в сторону крепости слуа, закрытой серой пеленой, и начала терпеливо переставлять промокшие ноги в надежде, что когда-нибудь ее мытарства закончатся.
Внимание постоянно рассеивалось, как во сне. Сфокусировать взгляд на какой-либо точке оказалось немыслимо. Разум блуждал вслед за взглядом и получалась бесконечная рябь.
Клочья тумана.
Наверху, за изгибом скалы, хрипловато запел рог, тишина лопнула, как мыльная пленка, послышался собачий лай. Жесткий повелительный голос что-то выкрикнул, отдаваясь колоколом от невидимой преграды. Ему вторили другие – не мягче, не тише.
Крепость предстала ее глазам не полностью – только выгиб серой стены, сложенный из внушительных валунов, да круглая приземистая привратная башня. В тумане плыли очертания высоких построек.
Обитые тусклыми металлическими полосами ворота были отперты, во дворе клубилась толпа. Отчего-то невыносимо хотелось спать – еще немного, и срубит прямо на ходу. Амарела просунула пальцы под рукав пальто и с силой ущипнула себя за предплечье. Боль немного рассеяла туман в голове, но зевота все равно раздирала рот. Из пестрой сине-черно-коричневой кутерьмы в замковом дворе выхватывались отдельные фрагменты – белые остроухие собаки на сворках приседали и нервно зевали, выкатывая языки. Фыркали и мотали сухими головами кони – страшные, черные, с отливающими ярым блеском глазами. Киаран оставил ее у ворот, подбежал к всаднику - мрачному широкоплечему слуа с длинными, цвета ржавчины волосами. Тот утесом возвышался на сером жеребце, с легкостью придерживал длинное копье. Лицо его было гордым, жестоким, неподвижным, невероятно прекрасным. Киаран схватился за стремя, запрокинул голову, начал горячо, но виновато говорить что-то. Разлаялась всклокоченная белая гончая, резные раковины ее ушей отливали алым.
Амарела с трудом удерживала взгляд на злом, с резкими чертами, лице, сон снова начал оплетать ее, неужели тут будет так всегда?
Да и о каком «всегда» может идти речь в полуночи? Есть ли здесь время? Ей вдруг стало страшно.
Низко висящие влажные тряпки туч вдруг разошлись и во двор выпал солнечный град: стена и глянцевая шерсть скакунов, и серебряные нити и кольца, и причудливо заплетенные волосы, и начищенное оружие – все озарилось ясным, прозрачным золотым светом. Амарела удивленно подняла глаза – но серое небо оставалось пустым, словно свет попадал сюда из другого мира.
Слуа повелительно сказал что-то, дернул повод, жеребец прянул вбок, рука Киарана соскользнула – мгновение, и вся кавалькада ринулась в ворота, всадники скакали попарно, по трое, процессия вилась змеей, конские копыта с режущим слух звуком высекали из булыжников искры, псы надрывались. Плотное, длинное тело конной толпы пронеслось мимо рейны, обдав ее ветром и звоном, вытянулось со двора и исчезло в тумане. Просторный, круглый, как колодец, двор крепости стал пуст, тих и словно бы заброшен.
***
- Милая матушка, уверяю, я в полном порядке, - Гваль прижимал эбонитовую трубку к уху и маялся от невозможности говорить громко – ребра стискивал плотный корсет, даже дышать было сложновато. – Скоро выпустят и я приеду.
Приветливая медсестра разрешила ему пять минут поговорить, наверное прельстилась капитанскими погонами.
Мать что-то обеспокоенно говорила в трубку, требовала немедленных доказательств того, что за ним, Гвалем, хорошо ухаживают и надлежаще лечат, ведь подумать только, какой-то захолустный городок, на северном побережье, разве здесь врачи, вот в Химере врачи, почему ты молчишь, сынок?
Он молчал, осторожно вдыхал больничный воздух, поглядывал на отваливающуюся штукатурку на стене.
Северный прибрежный город, что же, тоже старая крепость, никакого особенного значения не имел, рыбацкий порт, госпиталь и ратуша, союзники обошли его своим благодетельным вниманием, вот и штукатурка отваливается, а лампочки горят через одну…