Страница 3 из 21
- … жилет и туфли. Гарлиус уже ждет тебя в твоих покоях.
- Чего?! – завопил я. – Я не буду это надевать! Я лучше голым ходить буду, чем таскать эти бабские тряпки!
- Марвус!!! – деда так разозлился, что у него лицо покрылось красными пятнами, это еще хуже, чем когда он полностью красный, и я почувствовал, что мое как раз стало совсем белым.
Почтенный Верховный волшебник больше не сказал ни слова, а просто схватил меня за ухо и потащил за собой. Мы пронеслись по залам, потом выскочили на улицу и на потеху слугам через весь двор пробежали к другому крылу замка. Я зря боялся – на нас никто не обратил внимания. Привыкли. Я чуть успел заметить, что во дворе появилась незнакомая карета. Только и запомнил, что она черная, а на козлах сидит рыжий и очень кудрявый возница и жадно пьет воду из кувшина. Еще бы! До нашего замка поди доберись. Предки-волшебники хорошо постарались, чтоб нас не так легко достать было. И сбежать отсюда тоже.
По лестнице мы с дедом взбежали на второй этаж (кто б мог подумать, что без малого столетний старик может быть таким резвым? Может, кто и не мог бы, а я еще как! Чай не впервой от него бегаю!), почти проскакали по коридору, и деда впихнул меня в мою комнату и громко захлопнул за собой дверь, отчего та чуть не рухнула. Но нет, устояла. Хотя еще пару таких пробежек, и моя комната станет проходным двором. Если честно, то я бы только обрадовался.
Только я выдохнул, как в меня тут же вцепились клешни моего камердинера Гарлиуса. Он был еще более старым, чем мой дед и прислуживал еще его отцу, а может быть, и его отцу. Точно не знаю, но мне этот высоченный ходячий скелет достался по наследству. На него было страшно смотреть: лицо желто-зеленое, под глазами черные синяки с желтыми же прожилками, седые длиннющие волосы зачесаны назад и спускались чуть ниже лопаток, а пушистые бакенбарды закрывали половину лица. Да и похоже, что Гарлиус лет сорок назад разучился улыбаться, а может, и никогда не умел, потому что выражение его лица ни разу не менялось за все время, что я его знал. И смотрел он на всех так, будто он был самым благородным аристократом, а все остальные – муравьями под его ногами. К тому же и одет он был всегда так, словно собирался на званый ужин. Рядом с ним я был похож на босоногого деревенского мальчишку.
Ладно, я выглядел так возле кого угодно. Обычно летом я носил только старые льняные дырявые штаны да простую легкую рубаху, башмаки вообще не понимаю, зачем в такую погоду нужны. Зимой я вообще-то точно так же выгляжу, а что поделаешь, если поры года у нас ничем не отличаются. Я вообще не понимаю, зачем делить год на зиму, весну, лето и осень. Хватит и того, что у нас двенадцать месяцев. Еще и названия какие понапридумывали: Аврарий, Баварий, Ваварий, Гаварий, Даварий, Емль, Жаварий, Заварий, Иварий, Каварий, Лаварий, Мемль. Так и учил их как считалочку. Хотя, как вот понять простому безграмотному люду, когда год заканчивается и начинается, раз все месяцы одинаковые? Хорошо хоть, что в каждом месяце ровно тридцать дней, и в каждой неделе по десять. А что было бы если б по-разному было? Ага, полная неразбериха. Да и названия у месяцев мудреные, так что хорошо, что хоть дни называют просто: первый, второй… десятый. В общем, ну это все. Что это я вообще об этом?
- Твоя одежда готова, - проскрипел камердинер. – Помочь?
- Отстань. Сам справлюсь.
Гарлиус пожал плечами и уселся на диван, взял в руки пилочку и принялся приводить свои и так безупречные ногти в порядок. Что он там каждый день спиливает – ума не приложу. Я вот свои грызу, так они расти боятся. Правда, за это мне от бабули здорово влетает. А я ей назло еще больше грызу. Что я, баба какая, с ровными ногтями ходить? Еще б сказала, чтоб я косички заплетать стал!
Камердинер так выразительно посмотрел на мою одежду, что я аж вздрогнул. Хоть он и каждый день мне прислуживал, а мне все равно рядом с ним было не по себе. А вот ему, я думаю, со мной было очень даже неплохо, потому что я сам за него делал всю его работу, чтоб он меня лишний раз не трогал.
- Да одеваюсь я, одеваюсь. Иди пока… э… прогуляйся что ли.
- Нет. – Вот вроде бы всего одно короткое слова, но у меня аж зубы свело от скрипа.
Я когда-то, когда совсем маленький был, обращался к Гарлиусу на «Вы», но деда объяснил, что так говорят только с волшебниками, да и то только с теми, кто в Школе учился. Если честно, то я не понял, к чему это он. Все равно ведь нет никакой другой школы, где учили бы волшебству. А Гарлиус у нас вообще с волшебством дела не имел. Хорошо хоть, не выродок, как я. А то б его тоже в Школу отправили. Хотя нет, его б не отправили – он же из простой семьи. Наверное. Вообще-то я про него совсем ничего не знал и не очень-то хотел. К тому же, это он только со мной себя так ведет. При деде с бабулей он просто паинька.
Я огляделся по сторонам, и в который раз меня передернуло – терпеть ненавижу эту комнату, или «покои», как их все называют. Тут действительно можно упокоиться – так тут мрачно и холодно. Стены выкрашены в черный цвет, а потолок – в серый. Насколько я знаю, так в комнате наследника было всегда. И не потому, что так наследникам очень нравилось, или традиция такая была. Просто сколько бы ни старались перекрасить и стены, и потолок, они все равно становились такими же, как прежде. Даже у деда ничего не получилось, а он у нас в семье самый талантливый. Меня каждый раз передергивает, когда я сюда захожу. Только вот от холода дрожит не тело, а душа.