Пустоцвет

Побежали мурашки по телу.

Нервически сглотнула слюну я:

- Сложно было сразу всё сказать? – тихо, с опаской, промямлила, боясь поднять очи.

- Что? – и снова звуки, как выстрелы. – Что не переживай, что всё будет хорошо. Это? – язвительное.

Еще рачительнее от стыда прячу взгляд.

- О том… кто ты, - едва не заикаясь. Дрожь от волнения по телу.

Тягучая, жалящая пауза – и все же осмеливается.

Шумный вздох:

- Лиз, ну ты же сама всё понимаешь… По крайней мере, должна.

Осмеливаюсь очи в очи (а по щекам уже предательски покатились шальные потоки – позорно стираю их с лица):

- Что понимаю? Что я - никто? И звать меня никак? Ну, испугалась дура, «с кем не бывает». Чуть не рехнулась – «сама виновата». «Знала куда шла», - паясничая, перекривила его слова. – Знала! – горько вскрикнула ему в глаза.  – Но и ты – скотина! Я из-за тебя молчала! Из-за тебя вляпалась! Шкуру твою спасала – себя топя. И ты мне теперь… «Лиза, ты понимаешь?» Да, понимаю! Что я – дура! ПОНИМАЮ! Правды захотела, размечталась людям помогать – а сама на самом старте вляпалась. Да че там? Обоср*лась! И если бы не ты, явившееся чудо с небес, весь такой добрый и, с*ка, правильный – пи**ец мне был бы! И мне, и моим родителям, - горько рассмеялась я. – Потому что это был бы не просто позор…  лажа, попадание… Это был бы крах всему! И главное – не за какой хрен! А ты говоришь, «понимаешь». НЕТ! НЕ ПОНИМАЮ! Как я эти сутки, даже больше, пережила – не знаю. Я уже заживо себя и своих родных похоронила. Да я даже в днях потерялась: до сих пор живу тем моментом, как все случилось. А потом еще эта новость, что дело забрали… Так что НЕТ, НЕ ПОНИМАЮ!

Виновато опустил очи. Прожевал  эмоции…

Закачала в негодовании я головой:

- Я была лучшего о тебе мнения. Я бы всё поняла. И понимаю. Жаль, что ты на другой волне… на своей – царской.

Бросила обратно, в его сторону, удостоверение:

- Честь имею, майор Пахомов.

Живо подрывалась с места. Враз закрутилось в голове, но успеваю ухватиться за стол и не подать виду.

Вдох – выдох. Разворот – и попытка уйти.

Догоняет.

Хватает за плечи. Лицом к лицу.

- Что тебе еще? – злобно гаркаю, а сама не в силах уже и стоять: упасть бы прямо здесь, да уснуть.

- Прости меня…

- Бог простит, - грубо.

- Лиз, ну… - кривится виновато. – Не обижайся, не злись, пожалуйста. Давай поужинаем?

Шумно вздыхаю.

Что угодно бы сейчас отдала… за подушку с матрасом.

- Домой меня отвези – на том и забудем.

Удивленно вздернул бровями.

Скривился недовольный.

Но еще жгучие минуты выжидания – и покорно уступил, "благородно" сдался...

***

Глупая, недальновидная идиотка.

Едва нырнула в покой и уют, едва умостилась в мягком кресле и уложила голову на не менее мягкий подголовник, как тотчас выпала из мира сего…

***

Когда очнулась, пришла в себя, не сразу сообразила, осознала где я.

Нет, всё там же в машине, в Его машине. И водителя признала тоже сразу – сидит в кресле, сопит в две дырочки, как и я доселе, слюни на обивку пускает. Но где мы кукуем и почему кукуем – тут полный полет фантазии, и причем не очень-то адекватной с учетом последних событий.

- Костя, - несмело отдернула его за руку, пошевелила. Громче и едва ли не на ухо: - Пахомов!

Вздрогнул; подкинуло, бедолагу, на месте. Ошарашенный взор на меня. Проморгался:

- А?

- Что мы здесь делаем?

- А? – нахмурился. Взор по сторонам, за окно, вспоминая. – А… так домой тебя привез.

- И чего не разбудил?

- Ты так сладко захропела сразу, что мне жаль стало будить… да и страшно, - съязвил, скотина, ухмыляясь, - вот и не решил трогать лихо. А там живенько и сам уснул, - улыбнулся добро так, с забавным видом провинившегося, нашкодившего щенка. Не выдержала – расплылась в снисходительной улыбке я. Еще миг - и, шумно вздохнув, закачала в негодовании головой:

- А адрес-то не мой.

- Как не твой? – и снова взор за окно, но уже через лобовое; прищурился. - Твой. Куда сказала – туда и привез.

- Не мой, у нас обычно темно.