Пустоцвет

- Характер ран, манера убийства разная, сам говорил,- гаркнул на него Науменко.

- Так, возможно, и уровень агрессии, сопротивления был разный, - не хотел уступать Медик.

- Ну, это да…

- А когда анализ будет готов? – мертвым голосом прошептала я.

- А что? – ухмыльнулся Толик.

- Просто… хоть знать, кого искать… - хриплю на грани.

Усмехнулся (добро так, игриво).

- А тебе то че? – тотчас перебил малину Серега. – Иди дальше… «свидетелей опрашивай».

***

- Толь, так когда? – едва ли не кубарем вывалилась, выбежала я за криминалистом, что уже покидал чертоги злосчастного дома.

- А? – удивленно обернулся.

- Результат когда? Сегодня будет?

- Не, - рассмеялся устыжено. – Сегодня точно не успею, мне еще помимо этого куча всего надо успеть сделать…

***

Куда пойти? Куда податься? Кому звонить? Кого просить, молить?

Я ничего уже не понимала, да и не знала.

Но то… что вляпалась, причем по самое не хочу, – это уж точно. И если даже сейчас заднюю дать, всё «своим» рассказать – бомбанет. Мало того, что сама подкину повод для «увольнения», так еще, с учетом «отчаянной любви» Науменко, с удовольствием на меня всё свалят – даже не сомневаюсь, и никакая «симпатия» Виталика… уже не спасет.

Черт. Как так можно было облажаться? Вот как?

И мне еще повезло, что не к киллеру в момент убийства я заскочила: а то там бы, в той же ванне, вместе с мужчиной оказалась и я, «радость» уже багровую из себя испуская.

Надо дожить до утра: ушла пораньше с работы – упилась кофе и ночь в раздумьях провела. Возможно, последние… мгновения моей свободы. Так глупо, так скоро…. Так, с*ка, нелепо… профуканной. Непонятно только… во имя чего. Кого.

Знакомого, имя которого даже не спросила. Ни тогда, ни теперь. И кто он? Приказы отдающий ДПС, но при этом «ваши – наши».

Черт. Ничего не понимаю…

И хоть бы Он что объяснил...

Вот только достучаться, доискаться Его – уж никак.

И сам «товарищ-знакомый» тоже не спешит ко мне являться...

***

- Ну, что… Толя передал информацию по делу? – словно выстрел, вместо привет, выпаливаю я коллегам, едва зашла в кабинет.

Переглянулись мужчины.

- По какому? – злобно гаркнул Серега.

- По трупу, трупам, – учтиво поправила себя.

- По какому именно… Вас, мадам, информация интересует? – не сбавляет оборотов сарказма Науменко.

- По обоим. Прошлому… и вчерашнему…

- В следователя решила уже поиграть? Или что?

- А мне не положено знать? – не уступаю его хамству.

- Уже – нет.

- В смысле? – оторопела я, нахмурившись. – Что уже опять не так?

- Ты родилась на свет - и с тех пор, как пошло, как поехало…

- Серега, сходи покури, - рявкнул вдруг Сальников. – Лиз, нет у нас больше этого дела. Вернее первый - явный глухарь, а второй, вчерашний, - реально больше нет. Был труп – нет трупа.

- В смысле? – еще больше распял меня ужас, чувствую, как новые волны паники начинают охватывать меня. Мурашки побежали по телу. – Как? Куда? Кто? - бешено таращу очи.

- А это уже – не нашего ума дело, - внезапно как-то мягко, сдержанно, хотя не без язвительности, произнес Науменко и прошелся по кабинету. Включил чайник – отчего тотчас шум раздался на весь кабинет. – Забрали – и всё.  Радуйся – меньше головняка будет.

Засосало под ложечкой. Задыхаюсь. Ноги ватные, а в глазах опять пелена и звезды отчаянно пляшут. Присела на стул (едва ли не на ощупь). Ошарашенный взор около.

Попытка солгать, сыграть, отвести подозрения:

- И как тогда… так работать?

- А вот так… привыкай. Глупости и глухари – пожалуйста, дерзкое – в прокуратуру, а самое интересное – кому-то… не менее интересному, имя чье называть нельзя, - передернул знаменитые слова Виталий.