Я тебе не верю

Его глаза жутко отражали свет. Да он просто огромен! Он ступил несколько шагов, и я смогла немного рассмотреть длинную шерсть, непонятно какого-то цвета. Что-то за спиной упало, но я не рискнула оглянуться. Волк оскалил пасть и обнажил огромные клыки, я услышала жуткий рык, от которого меня пробрала дрожь. Дальше я совсем не думала, разжала пальцы, еле почувствовав, как цепочка ускользнула между ними. Закрываясь руками, отступила на шаг. Еще один рык.

Развернулась и бросилась бежать, чуть не споткнувшись о тело. Еще не успев добежать до арки, почувствовала, что угги начали ужасно скользить. Волк же в один прыжок перегородил мне путь. Наконец-то вспомнила, что могу кричать и с ужасным криком поскользнулась и пролетела у волка между лап. К моему счастью, волк этого не ожидал, а я выиграла несколько секунд, чтобы подняться и побежать прямо по проезжей части.

Наверное, за всю свою жизнь так быстро я даже стометровки никогда не бегала. Вот что значит инстинкт самосохранения и куча адреналина в крови. За спиной раздавались жуткое рычание, потом глухой удар и звуки машинной сигнализации. Дальше была развилка и тупик, и, если бы не резкий манёвр вправо, мне бы пришел конец. Волк с разгона залетел в автобусную остановку, разбив при этом одно из стекол с рекламой.

Оглянувшись, чтобы посмотреть, что случилось, потеряла драгоценное преимущество. Волку вроде бы все было нипочем, в один рывок он догнал меня. Сделал движение, как собаки делают после того как искупаются, и в меня полетели осколки стекла. Я пригнулась и закрыла лицо руками, это и спасло мою бедную головушку.

Он сделал резкое движение, почти откусив мне голову. Такой огромный, два с половиной метра в высоту, никогда раньше не видела их вблизи и лучше бы больше никогда не видеть. Еще одно небезопасное для меня движение волчьей пастью и мне пришлось присесть на землю, чтобы остаться целой.

Волк зарычал и отошел назад, как будто пытался разогнаться для прыжка. Он и правда, прыгнул, повалив меня на землю. Его тяжелые лапы придавили меня к земле, даже показалось, что хрустнули ребра. Он нагнул волчью морду и довольно противно лизнул моё лицо. Рукой нащупала большой кусок стекла. Как только он опять наклонился, вонзила ему стекло в большой чёрный нос.

Волк взвыл, упал рядом, зажимая лапой нос, из которого лилась кровь. Он катался по асфальту, разбрызгивая повсюду кровь. Все моё тело ужасно болело, но я все же поднялась и побежала через какой-то переулок. Не знаю, сколько времени прошло, но я боялась даже оглянуться.

Измученная я вбежала в полицейский участок, который случайно встретился на моём пути. Ноги подкосились, как только я почувствовала себя хоть немного в безопасности. Лицо встретилось с полом. Кто-то схватил меня за плачи и поднял, заставляя сесть.

– Что с тобой случилось? – спросил мужчина в форме.

– Я... – говорить было тяжело, сердце так сильно билось, и жуткие судороги сжимали легкие, – видела... ее...

– Кого? – переспросили меня.

– Н-н-н... – глубокий вздох, – Нину... – еще один вздох, – Новикову...

***

– Давай повторим еще раз для показаний. Что ты видела? – спросил капитан.

Этот мужчина мне сразу не понравился; за сорок, с усами и плешью на голове. Он был явно недоволен тем обстоятельством, что я появилась в участке. Вздохнув, я начала рассказывать все по третьему кругу:

– Я шла домой из клуба. Я не местная и плохо ориентируюсь. По дороге заблудилась и зашла в тупик. Хотела уже повернуть, как нашла на земле подвеску с ангелом.

– Где она? – спросил капитан, строча что-то в блокнот.

– Кажется, я выронила ее, когда убегала, – попыталась вспомнить я.

Сидеть на стуле было неудобно, да еще и в моем состоянии. Меня почти сразу привели в допросную: малоприятное место, как и сам участок.

– Продолжай, – скомандовал капитан, продолжая что-то писать.

– Когда я увидела цепочку, то подняла её. И еще заметила следы на снегу.

– Какие следы? – переспросил капитан.

– Я же раньше говорила! След, словно что-то волочили по земле, – вся эта ситуация действовала на нервы. – Я пошла по следу в переулок справа. Там я и увидела её...

– Кого? – опять спросил мужчина.

– Девушку, блондинку. Она лежала замотанная в полиэтилен. Я думаю, это была Нина Новикова, – как же меня все это бесило.

– И с чего ты взяла, что это была она? Ты же говорила, что лицо было изуродовано.

– Не знаю. Из-за цепочки, волос? Я просто подумала, что это была она. Вы нашли её? – этот мужчина как будто заставлял меня усомниться в каждом моем слове.

– Продолжай, что было дальше? – не обращая внимания на мой вопрос, спросил капитан.

– Дальше... – я закрыла на секунду глаза, меня все еще трясло, – дальше я обернулась, и он был там.

– Убийца?

– Волк, – после этой фразы капитан уже третий раз усмехнулся надо мной.

Он улыбнулся, и потер глаза.

– Где ты видела волков посредине города?! Если они и водятся, так только в лесу. Хватит сочинять! Рассказывай, как было! – крикнул он и ударил по столу кулаком.

– Я не сочиняю! Вы нашли её... тело? – я тоже кричала, но не от злости, а от бессилия.

– В том-то и дело, что нет! – капитан достал из нагрудного кармана сигареты и закурил.

– Как нет? – с ужасом спросила. – Она же была там!

– Патрульные осматривают дворы и улицы, но нет никаких следов, – он выдохнул дым мне в лицо и спросил. – И сколько ты выпила в клубе?

– Что?

– Или дряни какой-то обкурилась? Вы же, детки, считаете, что достаточно взрослые, чтобы пичкать свое тело всякой дранью? – его голос перешел на рев, он рывком встал. – В клубе видели, как ты подралась со своим дружком. Наверное, решила отомстить своему дружку и придумала всякой ерунды! Девушку, пропавшую еще приплела, потому что повсюду плакаты висят?! Порезала себя для большей правдоподобности, да? Отвечай, когда с тобой взрослые разговаривают! – что вообще это такое? Почему этот человек может так говорить обо мне?!

Он схватил меня за капюшон, и поднял со стула. Бедный капюшон оторвался, и его бросили на пол допросной. – Отвечай, когда к тебе обращаются, дрянь!

– Я выпила лишь один бокал текилы. Тот парень... – судорожно вздохнула, только бы не расплакаться, – тот парень, придурок, который надо мной издевался.

– А с шеей, что тогда? – засмеялся противно капитан. Как же его там звали, я, как всегда, плохо запоминаю имена

– Случайность, – ответила, рефлекторно закрывая шею рукой.

– Ну да... ну да... а парень, который сделал тебе такое милое украшение, – наверное, на шее остался сильный след, – случайно не с фамилией Дмитров?

И чего этот мужик добивается?! Вместо того чтобы искать реального убийцу, он, наверное, решил "нагнуть" богачей Дмитровых? Да уж, наша полиция нас бережет!

– Чего вы от меня хотите?

– Чтобы ты рассказала правду! – довольно улыбнулся полицейский.

– Я уже все вам рассказала. Теперь я могу идти?

– Так значит, не хочешь сотрудничать?! – фраза как из сериала, дальше обычно шло избиение.

– Капитан, – в комнату вдруг зашел лейтенант.

Мужчина пожилого возраста, который первый нашел меня. Из всех полицейских он показался мне больше всего адекватным и добрым, наверное.

– Что такое? – не обрадовался его приходу капитан.

– Автобусная остановка на Ленинской улице: все стеклянные витрины уничтожены и рядом много крови.

– И что?

– Все как говорила девчонка, – объяснил еще раз лейтенант.

– Ну и что? Может она и разбила, и кровь её.

– Может, отпустим её? – заступился за меня лейтенант.

– Ага, в камеру её до утра посади. А потом придет главный, и пусть решает, что с ней делать, – отмахнулся капитан от меня.

– Пойдем, – лейтенант взял меня под руку, я на секунду остановилась, чтобы поднять мой многострадальный капюшон.

Как я и думала, в камере было еще хуже, чем в допросной. Камера была напротив главного входа в участок, так что было еще и холодно. Из правой руки, которой я держала осколок, что засадила в нос волку, текла кровь и капала на грязные полы камеры. По лицу раньше тоже текла кровь, но сейчас я уже размазала её с грязью. А еще плечо не давало поднять руку вверх. Удивительно, но боли не чувствовала, как и холода. Как же я поняла, что в камере холодно? Просто два бомжа, с которыми я делила камеру, съежились на скамье, накрывшись газетой.

– Девочка, – от голоса лейтенанта вздрогнула.

Он вышел из дежурки с небольшим чемоданчиком, на котором был нарисован большой красный крест.

– Давай обработаю твои раны, – засуетился мужчина и достал вату и какой-то пузырь.

Потом он вылил жидкость на вату и, вытянув сквозь решетку мою правую руку, приложил вату к руке. Наверное, он возрастом как мой отец. Я так скучаю по папе... По щекам что-то потекло, капнуло на шею.

– Терпи девочка, – взглянул на меня мужчина, забирая вату. – Этот урод Ковальков, даже запретил вызвать для тебя скорую!

Мужчина взял бинт и начал заматывать руку.

– Наверное, хочешь домой? – спросил он, видимо ему было неловко молчать. – Может, я позвоню твоим родным, и тебя заберут.

Первая мысль почему-то была о Марго, но я не видела её уже месяц. Звонить и будить мать и отца показалось мне глупой идеей. Кто еще у меня здесь остался? Кристина? Она, скорее всего, ночует у своего парня, трубку все равно брать не будет. Ваня? Этот даже пальцем ради меня не ударит.

– Нет у меня никого, – голос как-то странно звучит, как будто плачу.

– Ну чего ты, девочка. Не плачь, – лейтенант вытер моё лицо. – Я лейтенант Ветров, а тебя как зовут?

– Даша.

– Дарья значит? – мужчина добро улыбнулся. – Ты не волнуйся, утром будешь дома!

– Мне страшно, – призналась я.

– Что? – наверное, лейтенант Ветров не услышал.

– Мне страшно возвращаться домой.