Страница 119 из 145
Она смотрит на меня так, что я пытаюсь запомнить это глупое выражение лица на всю жизнь. Да это ее разозлило, но больше впечатлило. И главное, как легко все в это поверили, что она это может сделать. Похоже ее репутация говорит сама за себя.
Я ждал криков, ждал, когда проявит свою ауру, ждал, когда снова попытается убить меня. Но этого всего не было, она как будто не замечала меня. И это так бесит!
— Вы хоть представляете сколько стоит этот полигон?! Хотя откуда вам знать, судя по лохмотьям на вас, вы нищая! – давлю на нее уже другим способом, ожидая ее обычной реакции. Но реакции нет, она опускает глаза, теперь даже не смотрит на меня. Чувствую злость, боль, обиду – яркий коктейль рогоносца.
Вот ее лицо меняется, я так жажду увидеть ее злость, хоть какую-то реакцию – но на меня. Еще немного, еще чуть-чуть… Она поднимается на ноги, порванная юбка лопается, великанша еле успевает схватить ее, чтобы не засветить задом. Это за сегодня был ее самый долгий взгляд, которого я удостоился. Дальше она снова начала что-то выяснять с Вальтером, но мне это не интересно. Впервые меня совсем не беспокоил этот олух, только, хотелось, чтобы он наконец ушел. Все ушли! Они о чем-то шепчутся на ухо, и я чувствую злость, и желание подслушать. Нет, нужно побыстрей ее забирать отсюда.
— Студентка! – кричу, и только тогда она наконец отпускает его. – Я еще долго буду ждать?! Живо в мой кабинет!
— Держи, Клара, – слышу голос длинноухого осла и резко оборачиваюсь к ним. Пиджак он ей свой предложил, ну-ну!
Быстро выхватываю эту тряпку, бросаю ее обратно в этого олуха, потом обязательно его прибью, долго и мучительно. Пока же одеваю великаншу в свой китель, чтобы даже не подумала принять вещь этого напыщенного осла. При этом совершенно случайно… Точно случайно! От нетерпения поджег ее юбку, пришлось сделать вид что так и было задумано. Потом я все время проклинал себя за свою вспыльчивость. К моменту, когда мы дошли до моего чертового кабинета, я уже и не знал куда себя делать. Такое впечатление что половина моего гарнизона на той лестнице ошивалась!!! От злости сводит челюсть, от возбуждения в штанах тесно. Знакомые ощущения, очень знакомые.
Смотрю на ее прямую спину, она все еще не говорит со мной. Знал бы я раньше, как буду скучать по ее дурацкому, слегка хрипловатому голосу, долго бы смеялся. Похоже эта страшная великанша медленно и бесповоротно сводит меня с ума.
Ну как так, не понимаю! Почему она ведет себя как ребенок? Это же глупо со мной не разговаривать! Может приговорить ее к смерти, или чему еще похуже, чтобы взбесить посильнее? Как же мне с ней поступить? Закрываю дверь в кабинет, никто не сможет войти сюда. Смысла накладывать заклятие, чтобы и выйти никто не смог, не было, она и здание легко снесет, теперь то я это знаю.
Она смотрит на меня, ее взгляд скользит по мне, очень призывно. Великанша прикусывает тонкие губы, и они напухают, становятся слегка алыми. Не могу оторвать взгляда от этих губ, как же сильно хочется поцеловать ее. Да что там поцеловать, вообще хочу эту страшную заразу. Сошел с ума, точно сошел!
Встречаюсь с ней взглядом и у меня перехватывает дыхание. Хочет меня, точно также хочет! Но упрямится, вредная великанша! Подхожу к ней, она не двигается, только голову склонила, как будто и смотреть уже на меня не хочет. Мне что показалось? Это нежелание было в ее взгляде? Хочу заставить ее посмотреть на себя. Нет! Хочу, чтобы она сделала это сама. Но она не сделает, не потому что горда, а потому что злится на меня.
Ну что я такого сделал? Подумаешь какого-то друга детства оживил! Он ведь друг детства? Этот Отто, эта язва ходячая! Куда он делся, после того как все вошли на полигон? Сомневаюсь, что великанша бы не заметила его в толпе, может хоть тогда бы так не злилась. Вообще почему меня заботит это? Зачем я привел ее сюда? Чтобы трахнуть на своем столе? Эта мысль бесспорно звучит очень притягательно, но все же не отвечает на вопрос, что я вообще делаю.
Расстёгиваю пуговицы кителя на ней, просто потому что мне надо себя чем-то занять. Нарочно делаю это медленно, мучая и себя и ее. Очень хочется содрать с нее одежду, запрокинуть на стол и…
В паху ноет от желания, что-то раньше меня телесные удовольствия так не волновали. Да я и убить ее хотел… Хотел? Хочу! Должен хотеть… ее смерти? О нет, нет, нет… Я продолжаю сходить с ума. Что там говорил Серж? Пересплю и она станет не интересна? Перестану о ней думать? Это же будет так чудесно, не думать о ней хоть мгновение, может хоть один из своих опытов закончу, зелье какое сварю, труп чей расчленю, казню кого. Что-то мои обычные занятия не вызывают во мне никаких желаний. А вот ее руки, что мешают расстегнуть пуговицы еще как вызывают желание! Желание ударить себя чем-то тяжелым по лицу, чтобы проснуться наконец.
Отвожу их в сторону, как и она раньше, нарочно вежливо, как будто нет ничего интересного в том, что я ее раздеваю. Дохожу до последней пуговицы, с ней вожусь дольше, чем с остальными. Расстегиваю и жду ее реакции, она запаздывает. Запахивает китель, и я еле удерживаюсь от того, чтобы не засмеяться в голос. Ее щеки красные, если бы не знал ее раньше, решил бы, что это стыд. Мне нравится это выражения лица, нравится видеть, как она покусывает свою алую губу. Хочу так же ее покусать, хочу поцеловать. Наклоняюсь, чтобы сделать то что хочу, но она то ли дразнит, то ли издевается отклоняясь, даже на стол для этого садится. Плевать на бумаги, что на нем лежат, пускай от короля и послов, сожгу все к чертям, только бы перестала вести себя по-детски, только бы поцеловала. Хочу разомкнуть ее плотно сжатые колени, но получаю по рукам.