Отражение

«Беги!» - кричал его звериный разум.

Но Нанэ не шевелилась. Как завороженная она следила за темным силуэтом, маячившим за кустами. Он сделался шире, словно человек за листвой сделал шаг, а через мгновение, раздвигая лапы веток, на тропу вынырнули два чудовища с телами людей и кабаньими головами. Черные уродливые пятачки, кривые клыки с запекшейся кровью и пустые разрезы глаз. Один держал копье, другой – рыбацкую сеть и кинжал в локоть длиной. Оба были облеплены листьями, словно дети Лесного духа. Но те – существа добрые и знакомые, эти же одним только видом заставляли сердце сжиматься от страха.

Уроснури уже не кричал – он весь источал ненависть. С губ капала слюна, из пасти доносился угрожающий рык. Нанэ попятилась, запоздало прикрыв наготу руками. Только сейчас она поняла то, что не укрылось от волка – перед ними были люди. Чужинцы в звериных масках. Нанэ закричала болотной выпью и бросилась бежать, за спиной раздался лязг и рычанье Уроснури. Сердце Нанэ рвалось прочь из тела, в ушах зашумел невесть откуда вынырнувший ветер. Ветки и корявые сучья то и дело норовили вцепиться в волосы, ткнуть в живот. Нанэ пригибалась и перепрыгивала через выпирающие корни, не сбавляя хода. Сквозь гул в ушах она слышала, как ей ответили из деревни, как затрубил рог, собирая охотников на защиту. Тут же за спиной раздались радостные крики чужинцев и протяжный, как прощальная песня, вой Урсонури. Ночные птицы заверещали, в спешке срываясь с насиженных мест. Нанэ мчалась, не разбирая дороги. Слезы застилали глаза, превращая все в размытые силуэты. Ноги начали заплетаться, казалось, она застряла во времени и уже никогда не доберется до деревни. И стоило так подумать, как что-то черное метнулось Нанэ под ноги. Она споткнулась, падая в объятия дерева. Оно оказалось мягким и пахло дымом. Нанэ снова закричала и дернулась, но из ствола выросли лапищи и сцапали ее, скрутили руки, перехватили поперек тела, запихнули в рыбацкую сеть.

Нанэ окаменела – так ей казалось. Мнилось, все происходит во сне и стоит взойти солнцу, как чужинцы растают вместе с ночью. А пока люди в звериных масках утаскивали ее прочь, переговариваясь на незнакомом языке. А следом за ними, скуля и волоча кишки по черной от крови тропе, полз Урсонури.