Страница 107 из 107
Там, в квартире у мальчика, было плохо. Темно-коричневый – цвет испражнений, запекшейся крови, гниющих фруктов и отчаяния – был разлит по платку вперемежку с оборванными мыслями матери и короткими, четко оформленными фразами врача, того самого, что помогал ей с Полиной.
Это был сильный приступ астмы, второй за неделю, и мать думала только о несправедливости. Это было несправедливо: видеть, как задыхается ребенок и быть не в состоянии ему помочь. Это было несправедливо: видеть, что у сына нет сил радоваться новогодним подаркам. Это было несправедливо: в канун Нового года везти его в больницу, которой он боялся и которую ненавидел. И это было несправедливо, потому что приступ был сильнее прежних, и она не могла понять, где та грань, за которой она больше не выдержит и начнет сходить с ума.
– Что же дальше? – спросила она врача.
– Я думаю, – сказал он, нахмурившись, – что дальше вам придется проводить в больницах гораздо больше времени.
– Больше?.. – она обреченно опустила руки.
– Но вы не отчаивайтесь. Новые лекарства появляются постоянно. Возможно, какое-то из них действительно поможет. Думаю, вам стоит обратиться к вашему лечащему врачу. Собирайте ребенка. Надо ехать.
В памяти у Саши мелькнул золотой цвет, окружавший бабушку Иру в тот день, когда она пришла в себя. Саша вспомнила, как он тек – легко и свободно – и как хорошо дышалось, когда он тек. Она подумала, что там, под темным слоем бабушкиной глухоты и безумия, скрывались огромные запасы золотого шелка.
На этот раз ткань была такой, как надо: хорошо натянутой и умеренно влажной. Саша провела по ней рукой и почувствовала это кончиками пальцев. Она развела в стеклянных мисках нужные краски и стала рисовать. Рисовала сосредоточенно, чуть закусив губу, и когда в одном месте капля потекла не туда, куда было задумано, неожиданно для себя не стала паниковать. Это было внеплановое изменение сюжета, и Саша спокойно пошла за тканью и краской, изменив детали, но не меняя общего замысла. Случайность сделала работу лучше, и словно бы даже оживила ее.
В центре платка возникла сияющая золотистая клякса, изогнутая, как лепесток цветка. Мягкое сияние золотого переходило в небесно-голубой, темнеющий к краям. Грязно-коричневый цвет болезни разбежался по углам, почти исторгнутый, но пока не побежденный.
Ребенок в доме напротив вздохнул свободнее.
Саша устало опустила руки. Золото мерцало в воздухе вокруг нее. С этим мерцанием приходила уверенность, что бабушка – больная ли, здоровая – делала именно это. Делала то, что считала правильным. Что было правильным ныне и присно и во веки веков.
Что-то холодное кольнуло голову и спину. Стало немного больно и чуть-чуть жутко. В этом холоде скрывалось новое знание: теперь Саша понимала причины бабушкиной глухоты и безумия. За щедрый расход золотого шелка приходилось платить немалую цену. Стало страшно от мысли, что никто не поможет, когда вычерпаешь себя до дна, и в голове твоей станет темно, и ты начнешь пускать слюни и ходить под себя...
На одной чаше весов был страх. На другой – знание, как она должна поступить.
Саша прислушалась к себе и отрывисто кивнула. А потом взглянула в окно, где отъезжала от подъезда Скорая помощь.
– Пусть сегодня ему станет немного лучше, – сказала она. – А завтра продолжим. Продолжим – завтра.
С продолжением "Театра Черепаховой кошки", романом "Крысиная башня", можно познакомиться здесь: https://lit-era.com/book/krysinaya-bashnya-pervaya-glava-b2052
Бумажная версия доступна на "Лабиринте" http://www.labirint.ru/books/509014/
ОТ АВТОРА
В работе над этой книгой мне помогало много людей – чему я очень рада. Хочу сказать спасибо каждому из них.
Художнику Линде Клявиной – за то, что пустила в свою мастерскую и показала, как оживает шелк.
Врачу-сексологу Олегу Фоминову и психиатру Екатерине Басаевой – за весьма полезные беседы о человеческой природе.
Максиму Воронину, яхтсмену-любителю, – за рассказ о том, как зимуют яхты.
Старшеклассникам Сергею Ёлкину и Максиму Кубареву – за ответы на вопросы о сегодняшней школе.
Моим самым первым и самым строгим читателям и критикам – Анастасии Галатенко, Алисе Ханцис, Пальмире Керлис, Михаилу Архирееву, Ивану Коновалову и нежно любимой Жене Хохловой.
Я безмерно благодарна своим близким за любовь, заботу и поддержку, которые они мне дарят.
Отдельное спасибо редакторам Ирине Епифановой и Александру Прокоповичу за вдумчивую, скрупулезную и тактичную работу с романом и его беспокойным автором.
Конец