Страница 79 из 108
Глен понимал, что он поступает, не очень вежливо, но всё же перебил старого повара, иначе он не перестанет говорить и говорить. Он очень соскучился по обществу, сидя один в пустой телеге долгие месяцы.
- Да, мы знаем. Еле-еле ноги унесли из этого леса. Но один всё же за нами увязался, он сейчас сидит в мешке у этого папаши Гута.
А в это время упоминаемый папаша Гут развязывал упоминаемый мешок с упоминаемым торусом. Сунув руку в мешок, он извлёк из него на свет кроху. Держа торуса за шкирку двумя пальцами, Гут нацепил на нос очки в золотой оправе и собрался было как следует рассмотреть кроху, чтобы прийти к мнению, что это за существо и сколько можно за него выручить денег, стоит он хотя бы одну монетку или нет.
Торус только этого и ждал. Едва оказавшись на свободе, он ловко извернулся в руке папаши Гута и с силой вцепился острыми, словно бритва, зубами в его палец.
Гут взвыл от боли.
- Ах ты, маленький паршивец!
- Плохая игра! Плохая! - в ответ закричал торус, набрасываясь на Гута и с силой царапая его по лицу не менее острыми когтями, да вдобавок ещё и за нос укусил. - Плохая игра!
Спрыгнув на землю, торус с проворством белки бросился наутёк.
- Держи его! Лови его! - неслось с разных сторон.
Это верные помощники папаши Гута, побросав свои повозки, бросились ловить удиравшего торуса.
Но малыш, быстро обнаружив повозку, в которой сидели Одди и Глен, в один ловкий прыжок забрался к ним. Протиснувшись сквозь узкую решётку, торус забился в руки Глена, прижимаясь к нему всем тельцем.
- Плохая игра. Плохая, - пожаловался он всем. - Страшная игра. Прятки в мешке - это плохо. Неинтересно и страшно.
Глен погладил торуса, успокаивая, и тот заурчал, довольно жмуря глаза словно кошка. Гут подошёл к возку и посмотрел на них, а они на него. Лицо папаши Гута было всё в распухших красных полосах, оставленных острыми когтями торуса, а на носу красовался криво наложенный пластырь.
- А, ты здесь, маленький негодник.
Торус, ощетинившись, чтобы казаться больше ростом, чем он был на самом деле, агрессивно зашипел и, как Одди заметил, не без злорадства папаша Гут в ту же минуту отошёл от возка в сторону.
- Ладно, пусть сидит с ними. А если и сбежит, то не велика будет потеря. Кто захочет купить столь дикое и невоспитанное существо? - едва слышно проворчал он, потирая укушенный нос. - Поехали ребята, время не ждёт!
Раздался грозный окрик папаши Гута, и повозка вновь двинулась с места.
Скучая и томясь от монотонного поскрипывания колёс, гномики приуныли, а старик тасиец задремал в своём углу, а торус, торус придумал себе игру сам. Ну а что ему ещё оставалось делать, если никто не хотел играть с ним?
Пока никто не обращал на него внимание, торус грыз стены, пол и потолок деревянной повозки. Проделав небольшие отверстия, он весело выглядывал сквозь них на улицу и тут же нырял обратно.
Когда на погруженного в свои мысли Одди сверху посыпались щепки, он поднял взгляд на потолок и оживился. Торус висел вверх ногами на перекладине и вгрызался в доски так, что только треск стоял. Толкнув задремавшего Глена локтем в бок, Одди шепнул.
- Ты только посмотри, наш торус грызёт дерево! Кажется, у меня возник план!
Глен довольно кивнул, он понял, что Одди задумал побег.
Примерно через час повозки остановились в ближайшем лесу, где Гут со своими помощниками разбили лагерь возле небольшой речушки. Они готовили еду на костре, и, смеясь, вслух подсчитывали прибыль, которую планировали получить от продажи пленников.
Время медленно тянулось, и вот уже смех потихоньку затихал, сменяясь громким храпом. Перед сном Гут лично проверил все замки на повозках и, довольно кивая головой, удалился в сторону костра. Некоторое время он сидел на камне, помешивая твёрдой палкой угли и подбрасывая в огонь новые поленья.
Одди стал уже волноваться, что охотник так и не ляжет спать, а будет сторожить повозки до самого утра, и тогда его плану не суждено будет сбыться. Но усталость брала своё, уже через десять минут Гут крепко спал, улегшись прямо на земле чуть в стороне от своих наёмников.
Одди, дождавшись, когда Гут уснёт, осторожно подобрался к двери повозки и осмотрелся по сторонам сквозь прутья решётки. Торус, не отстававший от него ни на шаг, спросил, понизив свой пронзительный голосок до шёпота.
- Играть?
- Играть, – кивнув, сказал Одди, указывая торусу на прочные кожаные петли, на которых держалась решётчатая дверь. - Их нужно перегрызть.
Торус тут же принялся за дело, вцепившись острыми зубами в кожаные петли, он моментально растерзал их в клочья.
Одди с помощью Глена, осторожно придерживая решётку, вытащили её из металлической рамы и бесшумно положили на дно повозки.
- Теперь нужно освободить Арсидиса и остальных, - прошептал Одди, выбираясь на улицу.
Старик повар выбрался следом за ними и, прежде чем гномики успели хоть что-то сказать ему, дал такого дёру в сторону Тасу, что молодые бегуны могли бы ему позавидовать.