Страница 53 из 81
- Грязь липнет к грязи, - услышала она фразу отца.
Надька спрыгнула на кафель, быстро оделась и, не предупредив родителей, побежала к бабе Ане.
- Чего такая взмыленная? - лукаво спросила старуха.
- Баб Ань! Возьми деньги. Может, кому-то пригодятся...
- Расскажи, чем нашкодила, тогда, может, и сгодятся.
Она внимательно выслушала все Надюшкины сомнения. Призадумалась.
- Ну, чего молчишь? - не стерпела девочка долгого молчания.
- Каждый идет по своей дорожке. Видно, паренек этот свою уже выбрал. А ты оставь деньги под порогом, иди домой и не оглядывайся. Чей бы голос тебя ни позвал - не оглядывайся. Жалко будет - головы не поверни.
- Почему?
- А проверить твою силу хочу. - Старуха откинула со лба седую прядь, единственную среди густой гривы иссиня-черных волос, и сипло рассмеялась.
- Да не оглянусь я!
Надежда стряхнула с колен растянувшегося плашмя дымчатого кота. Любимец хозяйки не был подготовлен к такому повороту дела, потому как мирно дремал во время их беседы. Неловко брякнулся под ноги, громко вякнул от неожиданности.
- Тоже мне - силу воли нашла! - девочка отряхивала налипшую шерсть. Кот нахально прыгнул обрат но. - Да иди ты, лярва! - в сердцах прошипела она, сталкивая упирающегося Дыма.
Старуха зашлась смехом пуще прежнего. На лице, обычно неподвижном, задвигались морщинки. Собрались вокруг крючковатого носа, как скомканный листок старой промокашки, едва не шуршали. "Во дает, старая!" - девочка растерялась. Граница нормальности и безумия в который раз показалась до странности зыбкой, размытой. И все же от сердца наконец отлегло. Надежда загадала, чтобы первым на бабкин порожек ступил тот, кому до зарезу нужны деньги. Ткнула деньги под половичок и пошла к калитке.
А за спиной через открытую дверь доносились приговоры Анны Давыдовны. Она кормила кота.
- Ешь, Дымыч... Ешь, говорю... Что значит - не буду?...
Надя покачала головой и закрыла за собой калитку. Шла домой и смеялась над бабкиными чудачествами, представляя картинку, как отпихивается кот от надоевшей жрачки и ноет при этом, как капризный ребенок: "Не хочу... Не буду...".
- Надька! - вдруг окликнул ее кто-то, когда она уже свернула в свой двор.
Она вздрогнула, но не обернулась. Рванула в подъезд, перемахивая через две ступени. Она слышала за спиной голос Бахи, но, памятуя слова бабки, обернуться не могла. Смятение охватило ее. Промелькнула догадка, что старуха все заранее знала. Перед носом распахнулась дверь.
- Где носишься, заяц? - хитро спросил отец.
Она светло заглянула в его глаза.
- Я уже дома!
На душе было легко и чисто. Ей вовсе не дума лось, что она лукавит, и чудилась в самой себе такая искренняя, просто ангельская ясность.
- Тебя Аленка битый час дожидается.
- Ты где пропадаешь? - с порога накинулась подружка. - Мы тебя обыскались. Опять у своей ведьмы торчишь?
- А что за спешка?
По всему было видно, что Аленку распирает от новостей.
- Мы с Саней отвозили сегодня Баху в ожоговый центр.
"Почему?" - только успела подумать Надя, как тут же поняла "почему". Она вытаращилась на подругу, не в силах произнести ни слова.
- Что случилось? - наконец, выдавила она.
Надя не хотела верить собственным ушам. Собралась в комок, приготовившись выслушать все как полагается, но дурнотное марево наплыло на глаза. Она вслушивалась, а звуки Аленкиного голоса доносились словно издалека.
- Ковырялись с мопедом в гараже у Сани... - Торопыжка Аленка спешила во всем, новостями делилась так же, в спешке, перепрыгивая через то, что потом оказывалось значительным. Надя напрягалась, боясь упустить что-то важное для себя. - Бахтишка полез за ключом на полку и уронил бутыль с кислотой. Саня не знал, что она там стоит. В общем, пока сообразили...
Надя закрыла глаза - и четче, чем наяву, увидела, как запрокидывается набок огромная бутыль, как вытекает из ее горла концентрированная кислота, ощутила жгучий запах уксуса и привкус его на кончике языка.
- Ожог сильный? - вяло, отрешенно спросила она.
- Глубокий, - Аленку распирало. Она тряхнула кудряшками, закатила глаза и выдохнула: - Потому, говорят, и опасный.
И тут услышала странный всхлип.
- Надька! Ты чего? - изумилась Аленка.
Ничего не понимая, она смотрела, как ручейки слез набирали силу в широко распахнувшихся глазах подруги, струились по щекам, по подбородку.
- Я не хотела...
Плечи ее сотрясались.
- Да брось ты. Не ты ж ему на руку кислотой плеснула!
Аленка беспомощно взглянула на Антона Адамовича. Отец положил тяжелую руку на плечо дочери. Легко сжал - мол, держись. Надя подняла на него полные отчаянья глаза. Отец улыбнулся ей, но улыбка получилась вымученная.
- Мирный атом - в мирное русло, - вдруг сказал Скавронский.
Каждая из девчонок поняла его слова по-своему.
- С тобой такое было? - теребила потом Антона дочь.
- Эй! Полегче, не напирай! Я же не знаю, что у вас произошло. Могу только догадываться.
- Значит, с тобой такое было?
- Было - не было... Я же не знаю, о чем речь... - Он видел, как становятся темными, мутными от безысходных внутренних поисков ее глаза. Знаешь, как твоя бабка подписывала свои склянки, мешочки с травами?
- Как? - Она не понимала, к чему он клонит, но верила, что этим он ей все и объяснит.
- "Гифт". Пользовала людей настоями, порошками, по крупице, по капле. А надпись на ее пузырьках каждый читал по-своему. Одни считали, что это лекарство от фрау Гифт, другие переводили с немецкого и ставили подальше, потому что "гифт" - это "яд".
- Но ведь ты говорил, что фамилия вовсе не немецкая...
- Вот именно. И на языке твоего прадеда она означает "дар", "подарок".
Надежда еще долго после этого искала в самой себе отгадку: как такое могло получиться? Почему обжегся именно Бахтишка, кому она только добра и желала? Неужели из-за размолвки в подъезде? Может, из нее вырвалась злость и она не умеет контролировать собственных эмоций? Неужто в ней живет такая страшная злоба? Как она до сих пор не замечала в себе этой лютости? Значит, она очень, очень плохая, раз может такое сотворить? "Ничего себе подарок", с ужасом думала она и снова, и снова возвращалась памятью в тот день. И рефреном звучал в ушах хохот старухи. Теперь он казался ей зловещим, пугающим. "Напрасно я к ней пошла", - решила она, и будто черная кошка, пробежавшая между ней и Бахой, прошмыгнула своим хвостом и перед домом бабы Ани.