Страница 45 из 116
Они уже скользили меж деревьев, причем Павел, не обращая внимания на боль, старался не отстать от девушки, мчавшейся, словно горная серна.
Старый дровяной сарай встретил путников запахами коры, стружки и влаги.
Молнии, словно змеи, атаковали землю, сотрясая её нутро. По крыше шумел густой дождь.
Они стояли мокрые и озябшие. Особенно жалкое зрелище представляла собою Цветана, похожая на искупавшуюся в грозе птицу. На бревно она повесила сморщившуюся, словно яблоко, шляпку.
Павел решительно освободился от своего летнего пиджака, а затем снял и отжал рубашку. Потекли струи.
Цветана растерянно следила за его действиями, выжимая волосы, улыбаясь.
- Во попали, так попали!
- Снимай мокрое, я не смотрю, - засмеялся Павел и демонстративно отвернулся, вперив глаза в деревянную стену домика.
Цветана неуверенно освободилась от платья, оставшись в купальном трико. Решившись, сделала движение рукой...
- Можно, - внезапно сказала она. Её голос был похож на звон ручейка.
Обнажённая, она стала перед Павлом, немного смущаясь, чуть качнув крутыми изгибами бёдер, которые так прекрасно суживались к круглым чашам коленей. Глаза её горели, соски грудей торчали вперёд, В паху запеклась, затемнелась чернота…
...Потом они сидели на бревнах, почти раздетые, укрывшись старым рядном.
Дождь хлестал за окном, гром сотрясал стены, а Павел бережно и нежно целовал губы Цветаны. Она отвечала ему медленно, долгими и страстными поцелуями. Пахло малиной, цветами и озоном.
К лагерю им удалось добраться лишь поздним вечером. Гроза стихла, неистово пахла степь, впитавшая в себя влагу, да расшумелось пенистое море, грохотавшее об острые скалы.
Павел простился с девушкой, оставив на её губах горячий поцелуй.
Домой он шёл праздничный. Дышалось легко и казалось, в жизни открылось что-то новое, замечательное и волшебное, то, чего так давно ждал.
Он подошел к тёмному, грохочущему валами морю, разулся на холодном песке, и умылся в холодных волнах. Хотелось петь и улыбаться, говорить всем только хорошее…
***
Но Цветана не смогла пойти следующим днём в кино – её не отпустили из лагеря.
Чтобы не пропадали билеты, добытые таким, почти сказочным способом, Павел пошёл на киносеанс вместе с Фёдором.
Они отправились в город, омытый дождём. Его улицы пахли морским ветром, рыбой и розами. Налетавшие порывы ветра ласкали деревья, сбивая с них зёрнышки дождевых капелек.
Фёдор почти без умолку рассказывал о Ганне, о поездке на рыбалку. Павел в свою очередь поведал ему о встрече с писателем Алёшиным, чья загадочная личность привлекала.
Ввиду пасмурной погоды у кинотеатра зажгли фонари. Жёлтые огоньки под ветром словно кивали головками. Ветер шатал плакат с названием фильма. Громко шумели листья пальм, и слышна была музыка.
Это играл знаменитый джаз – оркестр Александра Циннемана. Сам руководитель сидел во фраке с бабочкой за фортепиано. Руки его порхали, словно мотыльки по чёрным и белым клавишам. Сверкающий при электрическом свете саксофон вдохновенно выдувал ноты. Пел знаменитый на юге Николаев – кудрявый блондин с кокетливыми усиками.
Павел и Фёдор сели за столик. Музыканты как раз закончили исполнение «Звуков моря» и, к радости присутствующих, зазвучало популярное танго «Утомлённое солнце», которое, как уверял ценитель джаза Фёдор, является переделкой польской песенки «Последнее воскресение».
На сеанс, казалось, собрался весь городской бомонд. Пары закружились в танце. Часть мужчин торчала в бильярдной, остальные вышли на веранду покурить.
За одним из столиков Павел заметил Алёшина. Но писатель был окружен какими-то людьми, и поэтому Павел подойти не решился. Рядом с Алёшиным стоял неизменный бокал.
Павел и Фёдор спустились в бильярдную, а лишь после третьего звонка поднялись в кинозал.
Этот величавый и красивый фильм, конечно же, поразил Павла и Фёдора. Поразил красотой человека и человеческих отношений. Уже первые его кадры, достаточно откровенно показывающие купание красивой молодой женщины, настроили на поэтический лад, на лёгкость и свободу отношений.
Особенно интересным оказалось появление на экране нового героя - Гриши Фокина, создавшего третий - нравственный комплекс ГТО. Павел подумал о том, что, по сути, положения этого кодекса, откровенно провозглашенные с экрана зрителям, достаточно просты, понятны и важны для постройки будущего общества.
Во время горячего обсуждения просмотренной картины Фёдор в свою очередь отметил сходство этого нравственного ГТО с некоторыми религиозными догмами. Павел же подчеркнул, что герой картины Гриша говорит о скромности, искренности, правдивости, великодушии, целомудрии будущего комсомольца. Действительно, значительно легче усовершенствовать тело, а душа и сердце всегда воспитываются с жёсткой и волевой ломкой.
В фильме сам Гриша подвергается непростому испытанию. Он любит замужнюю женщину, жену известного хирурга.