Страница 4 из 116
Холмистые равнины, отдельные остроконечные пики, обрывистые склоны демонстрировали изменение ландшафта. Свежий ветер приносил терпкий солёный запах моря и водорослей. На склонах гор будто кто-то рассыпал гигантскую корзину разнообразных цветов, цветущего кустарника и деревьев.
Поезд устав, захрапел и остановился на небольшой уютной станции. Здесь благообразный колхозник Степан с женой попрощались с попутчиками, пригласили их к себе на родину. Белецкому было жаль расставаться с простыми, милыми и так много пострадавшими людьми. Он записал их адрес, и они с Колей наблюдали, как те стояли на перроне и махали вслед уходящему поезду.
Спустя несколько часов, среди блеска горных вершин и шума диковинных высоких деревьев под ветром, показался санаторий - несколько белых и жёлтых зданий, расположенных недалеко от блестящего под апельсиновым солнцем моря. Павлу казалось, что он попал в сказку, где нет боевых тревог, выстрелов и бомбёжек.
Павел и Коля выгрузили из кузова грузовика вещи и пошли по бетонированной дорожке к большому дворцу с колоннами. Пройдя необходимые формальности, Павел с удовольствием подремал на белоснежных простынях пружинной кровати.
За Колей Мищуковым, который лишь только провожал Павла и успел искупаться, вечером пришла машина из соседнего города Солнечный.
Коля объяснял, что едет работать, все детальные расспросы пресекал, и его глаза гневно поблескивали. Пообещал как-нибудь заехать в гости. Друзья обнялись и автомобиль, фыркнув, умчался.
Павел поспешил к морю. Лазурно-пенистое, занимавшее весь небосвод, оно сегодня было бурным, и Белецкий с удовольствием попрыгал на волнах. Его выбрасывало наверх и швыряло вниз, в аквамариновую бездну. Потом он отдыхал на пляже, беседуя с одноруким моряком, который всё сожалел, что он никогда уже не выйдет в море.
громкий сигнал – на горизонте появился грозный крейсер. - Неужели начались манёвры? - говорил моряк, напряжённо рассматривая горизонт в бинокль.
До вечера Павел успел сходить в город, купить арбуз, посидеть в чайхане, вернуться в санаторий и поиграть на бильярде. На завтра были назначены процедуры.
Вечером, стоя на веранде, он наблюдал, как вкрадчиво подбирались сумерки, загорались огни, слушал шёпот моря и считал себя счастливым человеком. Где-то далеко остались караулы, стычки, бои, засады, а здесь был мирный, пышный, наполненный пламенной жизнью рай и так хотелось вдохнуть его воздуха побольше, чтобы в полной мере ощутить счастье и покой.
***
На следующий день, побыстрее отвязавшись от назойливых врачей, Павел вышел к морю.
Сегодня оно дремало – пышное, богатое, ленивое и могучее. Носились, кричали и падали стрелою редкие чайки, остро пахло прелыми водорослями.
Павел расположился с газетой почти у самой воды, за камнем, не желая привлекать к себе внимания.
Группа пионеров спустилась по крутой тропинке к лазурным водам. Ребята тут же стайкой бросились в воду. Их худые смуглые тела блестели на солнце, словно дельфиньи спины.
Мимо прошла, упруго ступая смуглыми ногами, их вожатая. Девушка заправила под панаму тёмные волосы и сощурившись, наблюдала за плещущимися, фыркающими ребятами, время от времени делая им какие-то замечания.
Для лучшего обозрения она взобралась на большой камень - мокрый и покрытый водорослями. Павел, решив окунуться, поднялся и зашагал к воде. И вдруг он заметил, как девушка, неловко взмахнув руками, соскользнула с камня и упала, скрывшись в волнах. Зная, что здесь глубже, чем в других местах, Белецкий бросился к ней на помощь. Девушка барахталась в воде, пытаясь взобраться на скользкий камень, мокрые её волосы прилипли к голове. Павел схватил её загорелую тонкую руку и, вытащив из воды, помог вернуться на берег.
- Что же вы так неосторожно?
- Большое… спасибо вам! Простите... Как же я так неловко…, там скользко…, - смущённо, сказала девушка, оправляя налипшее платье. С её нежного лица стекали бриллиантовые струйки воды.
- Не за что. Будьте осторожнее, — сказал Павел.
Девушка глянула на него чёрными, будто у горной серны, испуганными глазами.
Идя в воду, Павел вспомнил, где видел её. Эта девушка вчера ехала с ними в поезде и была в вагоне-ресторане во время грозы.
С удовольствием поныряв, Белецкий почувствовал ломоту и вернулся на берег.
Вожатой и пионеров уже не было. Когда он плавал, то слышал, как она созывала их на обед и, ковыляя, повела по тропинке наверх. Это было кстати. Он не хотел, что бы кто-то видел его страдающим от боли.
Посидев немного на берегу и подождав, когда утихнет боль в боку, Белецкий отправился в корпус и улёгся в койку. Он пропустил обед, и сосед по комнате танкист Фёдор принёс ему из столовой кое-какую еду.
После обеда вновь поднялся ветер, и было слышно, как волны, неистово шумя, бились о берег.
К вечеру боль утихла. Услышав судейские свистки, крики и хлопанье мяча Павел отправился на волейбольную площадку и какое-то время сидел, следя за игрой. Потом вышел побродить по парку, отдыхал на скамейке под кипарисами, читая газету, поиграл в шахматы с пожилым джентльменом из соседнего пансионата Кириллом Аполлоновичем.