Страница 78 из 139
- А что такое жалость? Я забыла.
- Извини, - сказал Павел. - Я забыл, что ты забыла...
- Леночка, - раздался из гостиной сладкий, чуть нетрезвый голос Воронова. - Мы тут без тебя соскучились, Елена посмотрела на брата.
- Иди, Чернова-Воронова, - сказал Павел. - Желаю тебе... желаю тебе выздороветь. Если что - адрес мой ты знаешь.
- Знаю. Только он мне не пригодится. Елена вышла. Павел посмотрел ей вслед и откинулся на подушку, глядя в потолок и тихо-тихо напевая:
- Черный ворон, что ж ты вьешься...
Эта странная свадьба произошла в начале ноября. В декабре супруги Вороновы отбыли во Францию по техническому обмену, оставив старушку-маму куковать в новой трехкомнатной квартире.
Глава пятая
ПЫЛИНКИ НА ВЕСАХ
(27 июня 1995)
Дверь мгновенно распахнулась. На пороге стояла невысокая женщина в строгом костюме и сквозь толстые стекла очков без улыбки смотрела на Люсьена.
- Э-э... Я, собственно, по приглашению. Информед, - с легким поклоном сказал Люсъен.
Женщина отступила на два шага в глубь гостиной и деревянным голосом произнесла:
- Проходите.
Она быстро прошла к дверям в гостиную и распахнула их перед Люсьеном.
- Но я, извините, не вполне в курсе... - семеня за ней, говорил Люсьен.
- Проходите, - повторила женщина, похожая на японскую бизнес-даму средних лет. - Миссис Розен просит извинения за некоторое опоздание. Пока можете закусить и отдохнуть.
- Но... - начал Люсьен, однако дверь за японкой уже затворилась.
(1979)
Старший лейтенант Рафалович выматерился в трубку, длинно и вычурно, при этом, однако, палец его предусмотрительно прижимал рычаг. Вроде и высказался, и никого не обидел.
Он вздохнул, отставил телефон и придвинул к себе исписанный и изрисованный стрелочками листок бумаги. Он поискал глазами, нашел фамилию "Нефедьев" и под словами "комбикорм" вписал: "гофр. железо 200 кв.". Обвел в кружочек, повел стрелочку, призадумался, куда бы ее вывести. На Нечипоренко?
Рафалович вновь придвинул к себе телефон, набрал номер.
- Верочка, день добрый... Узнали? Да, это я. У себя? Соедините, если не занят... Кузьма Бенедиктович?.. Снова я. Тут, значит, вот какое дельце вырисовывается. Вагоны, как вы просили, я, кажется, выбил, только...
Изложив ситуацию и выслушав ответ, Рафалович решительно замкнул стрелку на фамилии Нечипоренко и повел новую в самое начало списка, где были жирно подчеркнуты слова "резина, трубы" и фамилия "Эрлих".
На сегодня это было все. Эрлиху звонить уже поздно. Оставалось надеяться, что до завтрашнего утра с таким трудом собранная комбинация не развалится и каждый получит желаемое в обмен на имеющееся.
С громким блаженным стоном Рафалович потянулся, заложив руки за голову. Спать рано, делами заниматься поздно. Стало быть, надо прогуляться, закатиться в ресторацию или взять пузыречек веселия для и под палтуса с огурчиком приговорить его прямо в номере.
Рафалович любил это время, когда полярная зима сменялась полярным летом и каждый день добавлял по несколько светлых минуток. Он радовался всегдашнему своему удивлению - надо же, половина седьмого, а еще светло. Это потом уже, к лету, свет в ночи перестанет удивлять, а начнет раздражать, мешая спать, и раздражение это можно будет унять лишь словами: "Вспомни зиму".
Он надел шинель и вышел в коридор.
- Добрый вечер, Эмма Рихардовна, - обратился он к дежурной. - Ну, как летающие тарелки? Больше не досаждают?
- Все бы вам шутить, Леонид Ефимович! - притворяясь обиженной, ответила дежурная.
Лет пятнадцать назад она увидела в небе какой-то непонятный овал, и с тех пор у нее, как говорится, чердак поехал на уфологии. Она вела обширную переписку с товарищами по увлечению, вырезала из газет все материалы, прямо или косвенно касающиеся НЛО, и была готова часами толковать с постояльцами о неопознанных объектах и внеземных цивилизациях. Наиболее терпеливых слушателей она даже угощала чаем с домашним вареньем и давала почитать из своей папочки.
- Погулять собрались или как?
- Погулять, фрау Эмма. Или как. Та даже не улыбнулась.
- Знаем мы вас... Кстати, ваш тристапервый освободился. Брать будете?
- Да нет, пожалуй. Если все получится, я завтра утром съеду.
- Ну, дай Бог. Заезжайте почаще.
- Куда уж чаще?
Он вышел из "Полярных зорь" и спустился с пригорочка на главную улицу Мурманска - проспект, естественно, Ленина. С моря дул свежий приятный ветерок. Холодные ветры дуют здесь с юга, с материка, а обогретый Гольфстримом норд, наоборот, несет тепло и влагу. Такой вот географический казус.
Рафалович не спеша фланировал по проспекту, заглядывая в витрины магазинов и кафе, в лица проходящих женщин, машинально надеясь увидеть хорошенькое. Не увидел. Ну и фиг с ним! Для разнообразия можно сегодня лечь и одному, под звуки телевизора. Только вот прихватить пузырек снотворного...
Вот, кстати, и витрина с бутылочками. Странно, столько раз проходил мимо, не припомнить, чтобы тут спиртное продавали. Недавно отдел открыли, что ли?
Он зашел. Выбор был неплохой по нынешним временам, и, что особенно интересно, имелся здесь и неподдельный коньяк - кому же придет в голову подделывать казахстанский? - и шампанское севастопольского завода. У неработающей кассы выстроилась солидная очередь. Продавщица заверила, что кассу вот-вот откроют, и Рафалович занял очередь. Спешить было абсолютно некуда, и он погрузился в раздумья...
Нехитрая, на первый взгляд, задача получить для родной части трубы определенного диаметра по накладной, а заодно и резину для личных "Жигулей" себе и кавторан-гу Семенову уже без накладной, превратилась в многоходовую комбинацию с пятнадцатью сторонами и двадцатью пятью позициями "это на это". Даже всемогущее Управление тыла и снабжения не могло предусмотреть все нужды подведомственных ему частей и подразделений, а уж тем более нужды отдельных офицеров. От того, насколько удачно затыкались возникающие дыры, зависела, в конечном счете, бесперебойная работа части, а следовательно и ее боеспособность. Эта работа, за которую, при всей ее важности, чинов и орденов не полагалось, была, что называется, "на любителя" и требовала определенного склада ума и характера. И здесь лейтенант, а ныне старший лейтенант Рафалович пришелся как нельзя ко двору. Походы, маневры и учения заменились для него еженедельными командировками в Мурманск и ежемесячными - в Ленинград или Москву. И он никогда не возвращался пустой. Начальство привыкало его ценить, хотя поначалу смотрело на этого молодого офицера довольно косо.