Страница 110 из 139
- Компьютер компьютером, а по старинке ловчее, - сказал он, просовывая вдоль вынутых из ящика карточек вязальную спицу. - Алфавитно-систематический принцип. Помнишь?
Таня кивнула. Шеров аккуратной стопкой выложил оставшиеся на спице карточки, отсчитал с краю несколько дырочек, вновь просунул спицу и резко поднял ее. На ней осталось висеть три карточки.
- Вот, пожалуйста, известные мне Квасовы Николаи, проживающие в Москве. Выбирай.
Квасов, Николай Константинович, 1920 г.р., генерал- полковник, начальник Академии тыла и транспорта.
Квасов, Николай Андреевич, 1954 г.р., референт, Комитет Народного Контроля.
Квасов, Николай Мефодиевич, 1938 г.р., директор, центр техобслуживания ВАЗ.
- Не похоже, - сказала Таня, еще раз просмотрела карточки и все же отложила вторую. - Вот эту, пожалуй, посмотрим. Вот это что значит?
- Выпускник МГИМО 1976 года, - пояснил Шеров.
- Никиткин институт, Никиткин год. Тепло, тепло, - сказала Таня. - А вот тут что за закорючка?
- Склонен к нестандартным сексуальным проявлениям, - бесстрастно произнес Шеров.
-В яблочко! - воскликнула Таня. - Звоним.
- Знаю я этого Кольку Квасова, - сказал Шеров. - На побегушках у моего доброго приятеля Шитова. Шустрый парнишка.
- Рабочий или домашний? - спросила Таня.
- Рабочий, конечно. Это же трудовой чиновник, не то что Огнев.
Таня поспешно набрала указанный номер.
- Комитет Народного Контроля, приемная председателя, - ответил приятный молодой баритон.
- Будьте добры Николая Андреевича Квасова. - Я у телефона. Чем могу быть полезен?
- Здравствуйте, Николай Андреевич. Я Татьяна, сестра Никиты Захаржевского. Видите ли, мне сказали, что он в Москве, а он мне срочно нужен...
- Ах, вы та самая Танечка? Мне Никита много о вас рассказывал. Да, он здесь, утром заглянул ко мне, попросил взять кое-что... ну, в нашем буфете, вы понимаете. Обещал заехать в шесть часов. На всякий случай оставил номер, по которому его можно застать до шести. Вам дать?
- Да, будьте любезны.
- Записывайте...
Квасов продиктовал номер телефона и очень мило попрощался с Таней, взяв с нее слово непременно позвонить ему в конце недели. Судя по всему, отмеченная склонность Квасова к нестандартным сексуальным проявлениям не исключала, как и у родимого брательника, проявлений стандартных.
Не тратя времени даром, Таня тут же набрала записанный номер. Трубку снял Никита...
II
- Еще! - хрипло простонала Таня, откинув на подушку голову с мокрыми волосами. - Еще!
- А ты ненасытная, - лениво заметил Никита и стряхнул пепел прямо на ковер у изголовья. - Что ли, так изголодалась при Ваньке, что никак не уймешься?
- Еще, - повторила Таня, словно других слов в русском языке не было.
Никита задумчиво оглядел себя, ее, одеяло, свалившееся на пол, далекий стол, на полированной поверхности которого одиноко стояла бутылка теплой минералки.
- Ладно, - наконец проговорил он, - попробую. Только ты спляши.
Это предложение вывело Таню из забытья.
- Офонарел, да? - со смехом спросила она и, приподнявшись, дернула его за причинное место.
- Кончай, - сказал Никита.
- И хотела бы, да без тебя никак.
- Я не в том смысле. Кончай тягать меня за хобот. Он этого не любит. Еще обидится и объявит лежачую забастовку.
- Не надо!
- Тогда пляши!
- Все тебе припомню, Захаржевский! Таня перевалилась через него, на четвереньках приземлилась на ковер, встала.
- Что ж ты, танцуй! - потягиваясь, сказал Никита.
- А ты спой тогда! - огрызнулась Таня и показала ему язык.
- Ля-а-а-а-а! -гнусаво взвыл Никита.
- Тиш-ше! - зашипела на него Таня.- Ну точно офонарел!
- Распевка, - сказал Никита, пожимая плечами. - Без нее никак. Ну, поехали, да? Три-шестнадцать... Эх, раз, еще раз... Ты что, заснула? Больше жизни, товарищ Ларина! Интересно, ты и на съемках такая же амеба?
- На съемках так не упахивают, - ответила ему Таня.
- Ах, мы жаловаться? А ведь кто-то только что просил еще...
- Слушай, а без танцев никак нельзя? - взмолилась Таня.
Никита почесал в затылке.
- Вообще-то можно... Только скажи волшебные слова, а потом поцелуй.
Таня навалилась на него, прошептала ему в ухо: "Пожалуйста, Никитушка!" и чмокнула внос. Никита тряхнул головой.
- Две ошибки, товарищ Ларина!
- Какие? - осведомилась она и легонько укусила его за ухо.
- Во-первых, слова твои, конечно, волшебные, но не для этих случаев. Тут нужны другие.
- Какие же? Научи.
- Закрой глаза и повторяй за мной. Биби меня...
- Биби меня...
- ...мой сладкий зу и.
- ...мой сладкий зу и.
- Теперь - все вместе, а потом поцеловать, - распорядился Никита.
- Биби меня, мои сладкий зуи! - с выражением продекламировала Таня и впилась Никите в губы. Он довольно быстро отстранился.
- Ты не меня целуй, ты его целуй!
- Кого это его? - спросила Таня.
- Ну, кого просила... Мой сладкий зуй, - Для большей наглядности Никита провел рукой у себя между ног.
- И что, он будет... биби? - недоверчиво спросила Таня.
- Отбибикает за милую душу, - заверил ее Никита. - Только ты тоже к нему с душой...
Таня повторила заклинание и, развернувшись на пятой точке, прильнула, куда было ведено.
Это была одна из бесконечных вариаций на заданную тему. А тема была задана в тот летний день, когда она, преисполненная отчаяния и чаяния, позвонила ему с Садовой. Хотя прошло уже больше восьми месяцев, Тане казалось, что это было только вчера. Тогда он опередил ее в гонке до дому, и, когда она отворила дверь, встретил ее в шикарном шелковом халате, намытый, разодеколоненный, и тут же увлек ее в постель, где показал Тане неведомые дотоле чудеса секс-атлетики. Пока она, обалдевшая от таких щедрот природы и вусмерть удовлетворенная, спала, он приготовил роскошный ужин, существенно подкрепивший их силы. С тех пор они на практике изучили всю "Кама-Сутру", за исключением совсем уж акробатических поз, причем Таня, быстро пережив период начального смущения, обнаружила в себе не меньшее, чем у ее любимого, бесстрашие и не отказывала себе и ему в удовольствии в самой разнообразной обстановке. Особо следует отметить заднее сиденье оранжевой огневской "Нивы" и двуспальное купе "Красной стрелы" - всякий раз, когда Таня выезжала в столицу на съемки "Начала большого пути", выяснялось, что у Никиты тоже в Москве срочные дела. Сосредоточению на желаемом немало способствовал ритмичный стук колес и мелькающий в купе свет придорожного фонаря, поставленного освещать рную заоконную природу.