Страница 58 из 127
- Продиктованной тем фактом, что в не меньшей зависимости и униженности находился мужчина при матриархате. Сейчас мужская цивилизация старается не вспоминать о тех временах - из страха, закрепленного на генетическом уровне. Когда-то мужчина попросту использовался в целях оплодотворения, о чем имел смутное понятие. Амазонки вообще обходились без конкретного партнера. Жрица определяла по лунному календарю, кому и когда зачать. А дальше - дело техники. Есть раб, пленный, слуга - этого достаточно при знании дела, чтобы использовать его сперму на золотой монетке... типа современного тампакса.
- Что вы говорите? - ошалел Фрэнк. - Это гипотеза?
- Ее легко проверить, - рассмеялась Таня.
- Но это еще не повод для страха.
- Это - еще нет, а вот то, что повсеместно мужчина приносился в жертву земле, для урожайности, причем каждый кусок тела на определенное поле или в лес, а чресла, в основном, в воду, для высоких рыбных промыслов - это повод, и, думаю, серьезный. Потрошками его закусывали в праздники солнцеворотов, регулярно, летом и зимой. Это позже жрицы-правительницы придумали новые способы обязательных жертвоприношений, чтобы оставить возле себя понравившегося соправителя.
Фрэнк аж передернул плечами, тут же собрался и, улыбаясь зрителям, подвел под страшной картиной черту:
- Вполне объяснимо, что страх в половом влечении партнеров имеет древние корни, прорастающие в архетипы личного и общественного сознания. Но, Таня чем же руководствуются современные служительницы культа Афродиты?
- В жертвоприношениях, наверное, уже нет нужды... - На секунду Таня задумалась. - Свободой и правом избрать собственный путь... Если не можешь изменить себя, попробуй хотя бы изменить мужу. Общество уже готово принять не только жриц, но и жрецов любви...
"С такой жрицей можно и в жрецы пойти рука об руку, и очень далеко", прогудел вдруг в Таниной голове чей-то знакомый голос, но кнопка щелкнула, и будто зазвенел зуммер селектора. Таня как-то застыла, пока Фрэнк сворачивал передачу, улыбалась, кивала, а про себя пыталась Понять, различить, чей это был голос.
А через неделю после выхода программы в свет, как снег на голову, свалилась тема с Хэмпстедом.
В Саррей примчался взбудораженный до предела Джулиан и сообщил, что есть шанс, упекать который нельзя. Таня внимательно его выслушала и резонно возразила, что свободных средств хватит разве что на подготовительную работу регистрацию новой фирмы в Хэмпстеде, открытие счета, на не вызывающий подозрений уставный фонд, подготовку проекта центра досуга и обустройства прилегающей территории, технико-экономическое обоснование. А сам конкурс, а строительство, наконец? Уж не предлагает ли дорогой Джулиан ликвидироватьнынешнее предприятие и бросить все капиталы на хэмпстедский проект? Тогда, возможно, и получится осилить, только что прикажете делать следующие года два, пока центр не начнет давать отдачу, что, кстати, тоже не гарантировано? Джулиан небрежно махнул рукой и заявил, что об этом можно не беспокоиться, поскольку есть-де один старый чудак, тот самый, который выделил кредиты под покупку "Речной Царицы" и, наварив на них приличные деньги, проникся к "Зарине" большим доверием и теперь готов поддержать любое их начинание. Таню этот ответ не удовлетворил, и она потребовала личной встречи .с неведомым доброхотом.
Встреча состоялась через две недели и была отрежиссирована так, чтобы произвести на Таню самое сильное впечатление. Переданное с нарочным приглашение на благоухающей лавандой бумаге с цветным гербом. Четырехчасовая поездка первым классом на север Англии. Длиннющий "роллс-ройс" и шофер в ливрее. Английский парк, размером не меньше Сент-Джеймсского. Тюдоровский особняк - скорее уж замок! - ярдов сто в длину, оборудованный башенками и прочими архитектурными излишествами. Двухметровый величественный дворецкий в парике и кюлотах с серебряным галуном. И не уступающий в величественности хозяин - краснолицый и седоусый англосакс, отставной полковник Паунд, не преминувший с помпой сообщить миссис Дарлинг, что имел честь служить в прославленных "матросах", официально именуемых Девятым гусарским Ее Величества полком.
- О, морские гусары! - Таня невинно улыбнулась. - У меня в России тоже был знакомый авиаконструктор с железнодорожным уклоном. - Едва ли господин полковник смотрел фильм "Печки-лавочки", так что всей остроты намека понять не должен.
Полковник Паунд громогласно расхохотался и, галантно взяв Таню под ручку, подвел ее к двум громадным портретам, висящим по обе стороны монументального камина. На левом изображался полковник в комбинезоне цвета хаки и громадной каске на фоне танка, украшенного синим кругом с белыми буквами "Sailors", на правом он же, только в темно-синем доломане, при сабле и синем же кивере с черным этишкетом. Из его разъяснений Таня поняла, что в современной армии гусарскими называют легкие танковые части, а прозвище "матросы" и флотские цвета униформы Ее Величества Девятый получил еще во времена герцога Мальборо за героическую переправу через речку Мердаллюр с последующим выходом в тылы противника.
После холодного ростбифа, горячей дичи и старого портвейна перешли в курительный салон и заговорили о делах.
- Деньги должны работать, - заявил, рубя ладонью воздух, полковник, совсем багровый от возлияний. - А в этой чертовой глуши они могут только лежать в чертовом "Баркли" на чертовом призовом вкладе в три процента годовых и таять от чертовых налогов и чертовой инфляции!
- Жиробанк дает семь, - осторожно заметила Таня.
- Эти чертовы иностранцы... - Полковник закашлялся, выпучил глаза на Таню и догадливо сменил формулировку: - Эти чертовы жулики сулят золотые горы, а потом исчезают со всеми денежками. Слыхали, небось, про скандал с "Икарусом"? Таня ответила коротким кивком. - Лучше я те же семь процентов буду получать с вас, дарлинг.
- Мне больше доверия? Почему?
- Кто такой фокус со старой посудиной провернуть придумал, далеко пойдет. Это вам бывалый матрос говорит. - Полковник взял паузу на хохотушки и продолжил: - С банками всякое бывает, а недвижимость - она никуда не денется, и трахаться народ не перестанет.