Страница 49 из 127
- Я не могу принять его предложения, - сказала Таня, когда они после ужина возвращались к себе переодеться и попробовать уложить спать Нюточку. - Оно, конечно, интересно и соблазнительно, но до меня только сейчас дошло, что согласиться - значит расстаться с тобой, с Нюточкой самое меньшее на полгода. Вот уж действительно "вальс разлук"!
- Мне бы хотелось согласиться с тобой, - медленно проговорил Павел, только, понимаешь, я видел твое лицо в эти дни. Если теперь ты откажешься, то потом всю жизнь будешь терзаться упущенной возможностью. Соглашайся, а мы... мы будем жить предвкушением твоего возвращения.
Нюточке стало скучно слушать непонятный разговор взрослых, и она побежала вперед, высматривая на темных ветках акации светлячков.
Поняв, что родители намерены уложить ее спать, асами отправиться в гости, Нюточка смерила их таким скорбным взглядом, что Павел не выдержал.
- Ладно, пойдешь с нами, быстренько надень что-нибудь нарядное. Только обещай, что будешь вести себя смирно, к взрослым не приставать, в разговоры не встревать.
- Обещаю, - серьезно сказала Нюточка. - Ты выйди, я переодеваться буду.
Павел усмехнулся и вышел на кухоньку. Там на подоконнике открытого окна сидела Таня и курила.
- Балуем мы ее, - сказал Павел. - И понимаю, что так не следует, а ничего поделать с. собой не могу. Как посмотрит!..
- И я не могу, - сказала Таня. - Не простой у нее взгляд, колдовской. Вырастет - будет людьми вертеть, как захочет. Дай Бог, чтобы к добру...
Шеров ждал их у раскрытой двери своего номера.
- Заходите, заходите, - сказал он. - Я вас из окошка приметил.
- Вы извините, Вадим Ахметович, пришлось взять девочку с собой - ни в какую спать не хотела, - пояснила Таня.
- Это ничего. Для младшего возраста у нас найдется и угощение, и развлечение.
- Какое? - тут же оживилась Нюточка.
- Заходи - увидишь.
Нюточка первая проскользнула в комнату. Угощение было легкое, но изысканное: коньяк "Хенесси", шампанское из Нового Света, орешки, явно импортное трехслойное печенье, разнообразные фрукты в вазе, белый швейцарский шоколад.
- Можно? - спросила Нюточка, с вожделением глядя на непривычный шоколад. Ручонки уже тянулись к плитке.
- Это ты у Вадима Ахметовича спроси.
- Ну конечно же, можно, - отечески улыбаясь, произнес Шеров. - Угощайся.
Нюточка угостилась, а Шеров разлил коньяк по трем небольшим рюмкам. Таня и Павел сели к столу.
- Что ж, за успех и процветание! - сказал Шеров, поднимая рюмку.
Таня и Павел отпили по чуть-чуть густой, вкрадчивой жидкости, отливающей темным топазом. Нюточка взяла из вазочки грушу.
- Так как, Танечка, надумали? - слегка наклонившись к ней, спросил Шеров. - Что мне сказать Иржи?
- Я прочла сценарий и... и я согласна, - тихо ответила Таня.
- И славно. Вы не пожалеете. Интересная работа, масса поездок, новых впечатлений, прекрасный задел на будущее, европейская известность и, кстати, контракт по европейским стандартам. В валюте.
- Даже голова кругом, - призналась Таня, самую малость захмелевшая уже с первого глотка.
- Тогда по бокалу шампанского? - предложил Шеров. - Событие того заслуживает, поверьте.
- А мне? - спросила Нюточка.
- А вам, сударыня, немного погодя будет мороженое, - сказал Шеров. - А пока что предлагаю посмотреть одну интересную книжку. Только для начала надо бы помыть ручки.
- Где у вас ванная? - совсем по-взрослому спросила Нюточка, поднимаясь со стула.
Когда она возвратилась в комнату с чистыми руками, Шеров достал из шкафа большую книжку в яркой суперобложке и вручил Нюточке.
- Сказки народов мира, - пояснил он и, обращаясь к Павлу с Таней, добавил: - Местное издательство постаралось. Умеют же, когда захотят.
Нюточка забралась на диван и принялась рассматривать книжку.
В дверь постучали.
- Арик, ты? - не вставая, спросил Шеров. - Привел?
- Я. Привел, - ответил хрипловатый голос. Дверь открылась. На пороге стоял высокий игмуглый чернокудрый мужчина лет сорока. Синий с белым лампасом спортивный костюм подчеркивал атлетическую мощь фигуры. Мужчина сделал шаг в сторону и бросил в коридор:
- Заходи давай.
Робко озираясь, в комнату вошел тощий встрепанный старичок в серой парусиновой рубашке навыпуск и сандалиях на босу ногу. Под мышкой старичок держал треногу, а с плеча у него свисал черный футляр.
- Всех делать будем? - осведомился старичок, сгрузив треногу на пол. - Или только девочку? Или как?
- Тебе ж объяснили, - брезгливо процедил чернокудрый. - Семейное фото мы и сами нащелкаем Только ее, - он показал пальцем на Таню. - Пять на шесть. Черно-белые. Тридцать две штуки.
- Для картинной галереи? - попробовал пошутить старичок, но тут же опасливо съежился и замолчал.
Он придвинул ближайший стул к пустому участкубелой стены и критически прищурился.
- С моей вспышкой сойдет. Хотя лучше бы в ателье.
- Тебе ж сказали - срочно, - устало бросил чернокудрый.
- Прошу сюда, - сказал старичок Тане, показывая на стул. Таня встала.
- Зачем это? - недоуменно спросила она Шерова.
- Я же обещал вам, Танечка, что к вашему приезду в Ленинград все нужные документы будут у вас на столе. Включая заграничный паспорт. А для него, как вы понимаете, нужна фотография. И не одна.
- Ах вот оно что.
Старичок извлек из футляра большой квадратный фотоаппарат в деревянном кожухе и приладил его на треноге.
- Смотрите вот сюда, - сказал он Тане. - Головку чуть влево. Буду работать со вспышкой, постарайтесь не жмуриться.
К вспышкам Таня привыкла, так что обошлось без второй попытки.
- Умница, - сказал старичок и начал упаковывать аппарат.
К себе в служебный корпус Таня с Павлом возвращались молча и пошатываясь. Следом брела сонная Нюточка, сжимая в руках роскошную книгу сказок, подаренную Шеровым на прощание. Они не без труда поднялись по лестнице, и Павел тут же рухнул на диван. Таня принялась укладывать Нюточку. Та дала себя раздеть, но потом схватила книгу, прижала к груди и нырнула под одеяло.
- Положила бы книжку-то. Растреплешь, - сказала Таня.
- Нет. Я осторожно.
- Что, так понравилась?
- Очень. Только я одного слова не поняла.