Страница 123 из 127
- Да ну ее! И так глаза в кучку... - Таня сладко зевнула. - Привидится же такое, честное слово...
Павел полежал немного, закинув руки за голову, потом осторожно, чтобы не потревожить жену, выбрался из постели, подошел к окну, закурил. Замер в той же позе, что и сутки назад, задумчиво глядя в окно.
Он знал, какая женщина явилась Тане. Сегодня днем слышал голос, а теперь этот странный, леденящий сердце сон... А ведь говорят, в последние мгновения жизни сознание, а может быть душа, испускает такой мощный энергетический импульс, что его способныловить другие - одаренные особой чувствительностью или состоящие в особых отношениях с умирающим. Так что же, получается, что... Павел прикрыл глаза, стараясь вызвать образ первой своей Татьяны, но увидел только черную пустоту... Но если так, то это произошло тогда, вечером, когда он услышал ее голос. А что сейчас? Не весть ли, которую она посылает уже оттуда, из-за черты?.. Посылает через ту, с которой при жизни не была даже знакома, адресуя послание ему? Послание о чем? О том, как перешла туда?.. Дикость, невозможная, чудовищная дикость... В наше время, в цивилизованной стране - в нецивилизованных ведь нет электрического стула... Это что же такое должна совершить женщина, чтобы... Нет, невозможно.
Не верю, Таня, Танечка, не верю!
- Это твое право, Большой Брат...
Павел вздрогнул, тряхнул головой, отгоняя наваждение. Бред, фантасмагория, чушь! Конечно же, все не так, так ведь не бывает...
Он обернулся, посмотрел на жену. Та безмятежно спала, совсем по-детски причмокивая губами. От накатившей волны нежности перехватило дух.
За окном, под бледно-голубым северным небом, расстилались серые воды Финского залива...
VI
Короткопалая мужская рука потянулась к рубильнику, опустила рычаг. Тело, мгновение назад содрогавшееся в сильнейших пароксизмах, замерло, руки, только что судорожно сжимавшие подлокотники, лежали расслабленно и, если бы не ремни, вовсе упали бы с кресла. Голова с черной повязкой на глазах запрокинулась назад, рот открыт...
Лорд Эндрю Морвен снял фуражку, седой парик, отклеил накладные усы, на цыпочках пересек зал и, полюбовавшись еще несколько секунд на раскинувшуюся в кресле жену, бережно снял повязку с ее глаз и провел бархатной салфеточкой по лоснящемуся от пота алебастровому лбу. Она глубоко вздохнула, пошевелила плечами и открыла глаза.
- Девочка моя... - с неподдельной нежностью прошептал Морвен и принялся расстегивать ремни и отсоединять электроды.
- Однако ж фантазии у вас, ваша светлость, - томно промурлыкала Таня. - Я уж думала, и в самом деле концы отдам от кайфов. В точечки в самые те попал, в какие надо, а уж когда вибратор выскочил...
- Старались, - скромно отозвался Морвен.
- А помещение-то с прошлого раза сильно изменилось. Я когда там проснулась, не сразу поняла, куда попала. На минуточку даже подумалось, что все опять всерьез.
- Опять?
- А тогда что, по-твоему, шутка была? Ни фига себе шуточка! Прямо в наручниках в самолет запихали, потом в фургон закрытый. И поди знай, что не в Осло доставили, а вовсе в Эдинбург. Цирики глухонемые, газеты только на норвежском, допросы под прожектором, липовый английский консул, адвокат-идиот... А уж те несколько суток, что в мешке провисела в полной темноте, никогда тебе не забуду!
- Инициация, что поделаешь. Мне в свое время тоже несладко пришлось.
- Инициация! С такой инициации и спятить недолго. Я ж весь месяц была уверена, что меня и в самом деле за Шерова прихватили, вены себе резать хотела...
- И еще полгода никак не могла поверить, что мы не имеем никакого отношения ни к Эм-Ай-5, ни к другим подобным учреждениям.
- Да уж, сами себе контора! Ладно, господин судебный исполнитель, снимай-ка ты эту дурацкую тужурку и харчи на стол мечи, а то я за всеми этими забавами проголодалась... Слушай, а здорово это у тебя получилось. "Премерзкий дьявол!" Какой артист в тебе погибает!
- Ты тоже неплохо включилась. Белое танго... Будь на моем месте настоящий судебный исполнитель, глядишь, ради такой узницы всю тюрьму по кирпичику разнес бы. Так что давай, навык не утрачивай, пригодится, коли что.
- Типун тебе на язык!
Уж сколько раз ей казалось, что не осталось таких кулинарных изысков, которыми мог бы удивить муж. А он не переставал удивлять. Вот и сегодня дымились на тарелочках усеченные конусы то ли пирожков, то ли хлебцев, источающие крепко забытый гречневый запах, а в бокалах плескалось черное вино с необычным синеватым отливом. Морвен деловито разрезал свой хлебец пополам, полил маслом из графинчика, присыпал солью. Таня последовала его примеру.
- Что это? - спросила она, не разобрав с первой вилки.
Морвен, похоже, огорчился ее незнанию.
- Это же greshniki, ваше традиционное блюдо. По-моему, е ними неплохо сочетается русское черничное вино. Мне его доставляют прямо из Пскова. Прозвучало это, как "суп прямо из Парижа" в устах бессмертного Хлестакова.
- Погоди, повтори, пожалуйста, как называются эти штуки.
Он повторил - и не понял, чему она смеется. Тогда она объяснила ему, что это слово означает по-русски.
- Грешников, значит, кушаем? Ну-ну... Отчасти справедливо.
- Эта реплика случайна?
- Если не возражаешь, сначала закончим трапезу. Еда - слишком важное занятие, чтобы отвлекаться на серьезные дела...
Кофе подали в библиотеку. Морвен, с некоторым неудовольствием покосившись на Танину сигару, положил перед ней тонкую папку. - Ознакомься.
На изучение содержимого ушло минут пять. Морвен неподвижно ждал, только пальцы выбивали дробь на дубовой столешнице. Таня подняла голову.
- Значит, все-таки Фэрфакс.
- Выходит, так. Мы поторопились принять самоубийство Хендерсона за подтверждение его вины. Теперь понятно, что это не было самоубийством.
- Ну что ж, пора лететь в Вашингтон.
- В Вашингтон не надо. У Фэрфакса бунгало на Чезапикском заливе, недалеко от Балтимора, в городке Джоп-па-Магнолия....
Таня фыркнула. Морвен приподнял густую бровь, но ничего не сказал.
- И ты уверен, что он окажется именно там?
- Склонен так думать. Всплыл наш старый знакомый Мустафа Денкташ. Есть информация, что послезавтра он прибывает в Балтимор. Улавливаешь?