Страница 9 из 51
- О, раскраснелась вся, как свеколка молодая! Да ты не бойся, я осуждать не буду, даже если не с мужем живешь. Главное, чтоб мужчина был любимый, а твой, по глазам вижу, любимый.
Эта старушка мне определенно нравится.
- Пожалуйста, не говорите никому, - голос Литы звучал ровно, но то, что она ответила не сразу, говорило о многом. – Мы и правда живем здесь вместе, но я не хочу, чтобы его кто-то видел. Видите ли, он… Он очень сильно обгорел, ожоги на все лицо. Он этого стесняется, поэтому и прячется от людей.
Хех, вряд ли ей удастся объяснить все особенности моей внешности ожогами. От ожогов хвост не отрастает! Вроде бы…
- Сильно его изуродовало? – сочувствующе поинтересовалась баба Стася.
Вот это уже провокационный вопрос! Если Лита ответит «да», у меня будет причина ее целый месяц упрекать! А еще… еще мне будет обидно, хотя виду я не подам.
- Я не могу назвать его уродливым, - очень тихо сказала моя смотрительница. – Просто он… другой. И если он не хочет, чтобы его видели, я не буду из него цирковой экспонат делать.
- Очень сильно ты его любишь, - вздохнула старушка. – Значит, на века…
Мне даже смеяться расхотелось, я просто лежал там и все, и не было мыслей, и не было больше улыбки.
- Как его зовут-то, дочка?
- Кароль…
- Дивное имя, не наше! Ну, ты люби его, раз так получилось. А я уж никому ничего не скажу, будь спокойна. Вот, молочка тебе с утра принесла, свеженького совсем! Ты вчера сказала, что молочко любишь.
- Так вы же мне вчера давали!
- Так то вчерашнее, а тут свежее… Тут до тебя молодая пара жила, помнишь, я тебе рассказывала? Так я им тоже молоко каждое утро носила, уж очень смешной тут парнишка был! А потом они вдруг исчезли и все, даже не говорили, что уезжать собираются. Просто я утром пришла, а дверь никто не открыл, хотя машина их, вроде, тут стояла…
Я почувствовал, как у меня что-то болезненно сжимается в груди. Да уж… смешной парнишка был…
- А что потом с машиной стало? – спросила Лита; я чувствовал, что ей тоже плохо.
- Какие-то люди из города приехали, забрали. Они тут долго возились, полдеревни перекрыли, нас никого не пускали! Представляешь, даже меня из моего же дома выпроводили! А как сказать чего – нет, не сказали!
Вполне в духе нашего проекта. Но это и понятно: когда хранишь тайну, нельзя откровенничать со всеми подряд. В нашем случае, речь идет о государственной тайне.
- А можно узнать у вас кое о чем…
Так, похоже, Лита решила перейти к обсуждению изгороди в лесу. Давно пора!
- О чем?
- Вечером мы с Каролем гуляли в лесу, не хотели, чтобы нас кто-то увидел, ну и наткнулись на какой-то странный забор. Вы не знаете, что это такое?
Я сразу почувствовал перемены в ауре старушки: она испугалась. Очень любопытно…
- Литочка, дочка, ничего там нет! Не лезь туда, я тебя прошу!
- А почему? – моя смотрительница тоже заинтересовалась. – Что там такое?
- Ничего, люди просто живут… Обычные люди, но не надо к ним лезть. Понимаешь, этот паренек, что тут до тебя жил, тоже вдруг спрашивать начал об этом заборе, а потом исчез. Нет, ты не подумай, что это связано, у нас-то люди никогда не пропадают, а мы с ними, почитай, веками бок о бок живем!
- С кем – с ними?
- Ай, да не бери в голову, просто люди, которые любят одни быть. Ну, заговорилась я с тобой тут, а мне еще коровку в поле выгонять! Но я завтра зайду, и ты, если что, заходи. Только там больше не гуляйте, ни ты, ни милый твой!
Лита пыталась удержать ее, разговорить, но бесполезно: баба Стася ломанула к выходу с решимостью быка на корриде. Моя смотрительница отправилась провожать ее до калитки, вероятно, надеялась получить хоть какую-то информацию. Наивная! Сразу же видно, что старушенция испугана. Только вот чем?
На столе стоял большой глиняный кувшин с молоком, рядом с ним лежал букетик каких-то синих цветов. Деревенская романтика, блин…
- Молока, что ли, хочешь? – Лита вернулась быстро.
- Не особо, это ваш, людской напиток.
- Если уж на то пошло, это коровий напиток. И не выпендривайся, ты тоже млекопитающее.
Ну и где она у меня молоко видела?
- Что ты думаешь по поводу этого забора? – поинтересовалась моя смотрительница, наливая себе полный стакан молока.
- Думаю, что там что-то серьезное, и что Женька узнал об этом.
У нас наконец-то появилась зацепка! Я сразу почуял – что-то не так. Слишком уж глухой этот забор, да и за ним что-то странное, а что – не знаю. Пока. Скоро узнаю!
- Мы с Оскаром проберемся туда ночью… Вернее, я проберусь, а Оскар будет страховать.
- Ты уверен, что это разумно? – нахмурилась Лита. – Может, лучше будет мне сначала узнать, что это такое?
- Так тебе кто и скажет! Пьяные, вероятнее всего, ничего не знают, а трезвые боятся. Нет, надо мне идти – простейший способ часто оказывается самым лучшим.
- Я бы не сказала, что этот способ – простейший! Ладно, мы еще обсудим это вечером. Сиди тут, мне надо покормить Оскара, а заодно и искупаюсь.
- Я тоже хочу!
- Перехочешь, - иногда сострадание в ней впадало в мертвую спячку. – Нечего было из реки вылазить, днем тебя могут засечь! Так что сиди здесь, жди, пока я вернусь. А то если Оскар умрет от голода, сам будешь перед Юлией оправдываться!
Перспектива торчать тут в одиночестве не сильно радовала меня, но все лучше, чем оправдания перед Юлией. Так и быть, поскучаю, пока Лита развлекается. Хотя жаль, жаль, я бы с ней поплавал… Так, хватит обо всякой ерунде думать!