Страница 41 из 88
Киев 2007 год.
Пятница, которой угрожал Игорь, плавно перенеслась на следующую неделю. Снежная каша успела замёрзнуть и вновь подтаять.
Он пригласил в уютное местечко с оригинальным названием «Кувшин». Грузинское радушие не знало берегов. На поверхности скатерти бегали блики иллюминации.
Альку больше волновало, по карману ли здешнее удовольствие. Никаких авансов спутнику она давать не собиралась. Даже за рецензию, в принципе, сам напросился. Он тщательно подбирал слова.
– Что-то в романе есть, но нужно переработать. – Явно не решался портить отношения, несмотря на разгромную критику в кармане. – Сюжет развивается неравномерно. Краткое описание эпохальных событий, сменяют супер подробные эпизоды. Исторические намёки на грани дилетантства.
Алька слушала в пол-уха. Призрачный мир втянул её до основания, она поняла Олину растерянность и нежелание об этом говорить. Накал страстей там бушевал. Историческая канва часто вырывалась из традиционной теории. Субъективность восприятия очевидна и без него. Видения как вспышки света. Подробности тонули во мраке. Общая картина ещё и приглажена. Попытки разобраться с помощью интернета, запутывали вконец.
Она отрешённо ковырялась в салате, Игорь не решился продолжить, даже щадящий отзыв не проходил.
– В тебя по вечерам действительно ничего не лезет, – намекнул он на первую встречу.
Алька улыбнулась:
– Чем не пожертвуешь ради делового ужина, – отмахнулась она.
– А по мне, вполне романтика? – Игорь заглянул в глаза.
Алька почувствовала, что разговор пошел не туда. Взгляд скользнул по замёрзшей реальности за окном. Где оно звёздное небо Ашхабада?
– Ты многое обо мне не знаешь, – прорвало её, – на выпускном вечере меня изнасиловали.
Обрушила она на спутника, после отношений с Алексеем события не вызывали панического ужаса.
– У меня растёт дочь девяти лет. Я так скучаю по ней. Но места в этом шкафчике совсем нет, – намекнула она на съёмную квартиру.
Она не понимала, что Игорь пытается сохранить лицо, переводя разговор в практическую плоскость:
– Есть вариант государственной программы молодежного кредитования. Я им воспользовался сам. Правда нужны деньги на первый взнос и потом много лет придётся выплачивать кредит.
Разговор пошёл проще.
– Уже месяц как я получил ордер, делаю ремонт. Могу показать.
Алька удивленно смотрела на собеседника, на всё найдёт ответ, просто находка. Жаль, что она испытывает только симпатию. Это не любовь, она знала точно.
– Наверное, долго и хлопотно, – заинтересованно подумала она вслух.
Игорь после шокирующих откровений согласился: дружеские отношения пока предел.
– Я ждал около года, но бывает по-разному, – продолжил он, – дома строятся по современным проектам, часто однокомнатная квартира пятьдесят квадратов, а это для многих непривычно. Варианты есть всегда…
Горнило легенды
Сармизегетуза[1] 4 год нашей эры.
Так разбиваются мечты, ложась на сердце пеплом миража. Ванадис видела как Фриг (Айрик) всеми силами изображала согласие с «блестящим тактическим ходом». Но через полтора года после собственной свадьбы заниматься следующим браком Вотана той было нелегко. И неважно, что соперница не выделялась из толпы даже улыбчивой свежестью юности. Душа неукротимой владычицы амазонок противилась, несмотря на разумные аргументы.
Качели военной кампании во Фракии штормило. Победы сменялись поражениями и длительными затишьями. Помощь Вотана принесла даккам временный паритет, экспансия римлян затихла. Противники зализывали раны, готовясь к новому рывку.
Ассам требовался отдых. Больше года бивачной жизни достанут любого. Возвратиться не позволял азарт. Так близко к Риму парфяне не подбирались никогда. Поток новой информации пьянил. Бесконечные разборки огромной империи, где легионы пожарной командой тушили народное недовольство, вдохновляли. Казалось, выбери удачный момент, и враг разбит.
Вотан решил осесть, и проще было жениться. Комосикус[2] центральный вождь сопротивления предложил свою дочь от второй жены из кимрского[3] племени десидиатов[4]. В приданое шли беспокойные угодья на притоке Босны[5].
Свадьба естественно переросла в смотр антиримских сил. Непримиримые союзники по несчастью собрались оценить новое приобретение Комосикуса. Притирка шла тяжело. Едва стихала битва, дакков раздирали внутренние противоречия. Отряды из Фракии небезосновательно подозревались в связях с римлянами. Самыми значительными силами располагали Маробод[6] и Сегимер[7].
У Ванадис не было возможности, пообщаться с ними поближе, заглянуть в глаза, но она сразу поняла: эти люди повлияют на все дальнёйшие события.
– Маробод скользкий как угорь, – делилась Фриг впечатлением у костра пророчицы. – Детство и молодость провёл в заложниках у римлян. Там затаил ненависть. Мечтает отомстить за предков, согнанных с земель.
Они уже закончили согласование последних деталей свадебной церемонии и никак не могли расстаться.
– А может только делает вид, – Ванадис видела в логике изъян. – Всё-таки власть получил из их рук, не зря Комосикус ему не доверяет.
Фриг пожала плечами, она и так засиделась, пора к себе.
– Да, искреннего человека видно сразу. – Валкира, глядя в спину уходящей верховной жрицы амазонок, продолжила тему. – Например, Сегимер.
Здесь тоже было не просто. Херуски[8] земли свои отстояли, но в кабалу попали. Сын вождя проходил службу в легионах Армении. Спрут империи внедрял щупальца в среду варваров, не сознавая, что это бумеранг.