Страница 31 из 128
Но Полина не услышала его слов. Она смотрела на серую плотную линию, перегораживающую дорогу у горизонта.
— Что это? — спросила она.
Он хотел ответить, что не знает, но тут же понял, что смотрит на мощную монолитную стену, какой, наверное, не было даже у средневековых замков.
— Это что, стена? — спросила Полина.
— Мне кажется, да.
— И что, за ней держат детей?
Он не знал, что ответить. Ни один ответ не показался ему уместным.
Дорога упиралась в гигантские металлические ворота. Игорь припарковал машину у обочины, и они вышли из нее. По обеим сторонам дороги расстилались поля с едва пробившейся весенней травой. Дул пронизывающий ветер, и после очередного порыва из серых туч на Игоря и Полину посыпалась острая снежная крупа. Смотреть вверх было трудно — снег попадал в глаза — но больше смотреть было некуда. Серая стена уходила далеко влево и вправо, ворота поражали воображение: глухой железный лист без единого шва, без единого выступа или углубления. Единственным, что разбивало мрачный серый цвет, была надпись на воротах: ДУ-128. И все, никаких расшифровок, только темно-бордовые буквы.
— Как же туда попасть? — лихорадочно спросила Полина. — Как люди туда попадают?
— Я не знаю.
— Ты видишь какой-нибудь звонок? Камеру? Глазок? Что-нибудь?
— Нет, ничего не вижу. Глухо.
— И что же делать?!
— Я не знаю.
Полина металась перед воротами то в одну сторону, то в другую, и была похожа на запертую в клетку лису. Потом ворота дрогнули, громадная створка со скрипом и грохотом стала отъезжать в сторону. Из ворот выехал джип с открытым кузовом, в нем сидели вооруженные мужчины в одежде защитного цвета. Полина бросилась к проезду, но навстречу ей уже выдвигались прозрачные туполобые морды автобусов, и она осталась на обочине. Игорь встал рядом и смотрел. За окнами автобусов были дети — десятки одинаковых бритых головок с едва начавшими отрастать волосами. Все они были одеты в темно-серые рубашки с широкими рукавами, из которых торчали тонкие бледные руки с длинными пальцами. Увидев Полину, дети прижались к стеклам: ладонями, носами, высокими чистыми лбами — все, от маленьких до больших, почти подростков. Игорь смотрел в их огромные, широко распахнутые глаза, на пухлые губы, которые шептали что-то, что терялось в шуме моторов, в чужом шепоте, отсекалось толстым стеклом. Он не мог различить, где мальчики, где девочки, и с ужасом подумал, что его дочери тоже могут ехать в этом автобусе. Несмотря на слова Полины, он не верил, что плохое могло произойти, и вот — кошмар ожил. Одетых в арестантские робы испуганных детей вывозили из-за тюремных стен. Игорь пытался найти среди этих глаз те, которые вспомнились ему недавно. Он набрал воздуха, чтобы выкрикнуть родные имена, но Полина опередила его.
— Сережа! — крикнула она, и Игорь даже представить себе не мог, что она может крикнуть так громко. — Сережа-а-а-а!
Она тянула последнюю «а», выжимала ее из себя, согнулась пополам, выдыхая остатки воздуха, чтобы докричаться, и глаза ее лихорадочно скользили по стеклам. Один автобус проехал мимо, второй, третий…
Человек с автоматом, висящим на груди, подошел к Полине и стал теснить ее прочь с дороги. Автоматчик напирал на нее грудью, а левой рукой, вытянутой в сторону, делал Игорю знаки, чтобы он отходил тоже, и тот сделал назад несколько неуверенных шагов. К обочине подъехал военный внедорожник, из него вышел невысокий толстый полковник, человек с большими упругими щеками, круглым животом, обтянутым зеленой формой, и острым взглядом маленьких глаз.
— В чем дело, гражданка? — спросил полковник с мягкой, чуть насмешливой интонацией. Взгляд Полины метнулся к нему, потом снова к автобусам — она боялась пропустить Сережино лицо.
— В чем дело, я вас спрашиваю? — тон полковника стал чуть более жестким.
— Она потеряла сына, — ответил за Полину Игорь. — Мы думаем, он может быть здесь. А вы… Вы служите тут?
— Начальник ДУ-128 полковник Рыжков.
Игорь хотел представиться, но Полина перебила его:
— Начальник? Вы — начальник этого учреждения? Скажите, мой сын, Сережа Звонарев, он не у вас? Я понимаю, вы не можете знать всех, но, может быть, можно посмотреть бумаги, списки…
— Спокойнее, гражданочка, спокойнее, — Рыжков расплылся в улыбке. — Вам зачем это знать, скажите мне, будьте уж так добры.
Он говорил как все мелкие чиновники, зная, что стоящий перед ним человек полностью зависит от него. Он играл с Полиной, как кот, который все равно придушит пойманную мышь.
— Как — зачем знать? — Взгляд Полины метнулся за плечо полковнику и проводил взглядом очередной автобус из бесконечной вереницы, которая все тянулась и тянулась из-за ворот. — Это мой ребенок.